Ученик лоцмана (СИ) - Батыршин Борис Борисович

Куда интереснее оказалось устройство, увенчивающее эту пятиметровую пирамиду. Я забрался наверх и тщательно его осмотрел — настоящая система зеркал, плоских и вогнутых, отлитых из толстого стекла, и покрытых с обратной стороны слоем серебряной — или из чего она там изготавливается? — амальгамы. А вот следов какого-то источника света — фонаря, крепления для лампы, да хоть плошки, в которое наливают масло — я, как ни старался, не обнаружил. Похоже, этот «маячный фонарь» отбрасывает солнечные лучи — или же тут действует какой-то вовсе неведомый мне принцип, вроде магического огонька, который сам собой вспыхивает в фокусе одного из зеркал…

Зеркальные пластины и чаши крепились на общем основании в виде массивного кольца, изготовленного из чёрного, кое-где тронутого зелёным окислом металла. Я поскрёб кольцо острием ножа и убедился, что это — бронза, причём весьма высокого качества, из которой изготавливали когда-то детали астрономических инструментов. Из бронзы же были кронштейны, винты и зубчатые колёса, которыми зеркала крепились к основанию; всё это, судя по толстому слою птичьего помёта, покрывающему устройство, находилось здесь уже довольно давно и никто совершенно за этим хозяйством не присматривал — густо разросшаяся у основания маячной треноги трава не носила отпечатков человеческих ног. Я спустился, присел, привалившись к камню, и стал рассматривать маяк, прикидывая — что же вытекает из этой находки, и как дальше с ней поступить? Пожалуй, решил я, для начала надо очистить от продуктов жизнедеятельности местных пернатых зеркала и сам механизм. В скалах, на краю площадки нашлось что-то типа каменной ванны, полной дождевой воды; я я порылся в рюкзаке, достал запасную футболку, разорвал её на три полосы, и смочив обильно одну из них, снова полез наверх.

С края маячной площадки место кораблекрушения просматривалось превосходно — настолько, что невольно возникает мысль: а не на этот ли маяк правил неведомый рулевой, прежде, чем напороться на рифы? Конечно, прежде чем делать выводы, следует посмотреть на эту башенку с моря, да ещё и выбрать такой момент, когда зеркала будут отражать солнечный свет — если они действительно рассчитаны именно на такое использование, и волшебный огонь тут не при чём. Но из того, что я увидел до сих пор, складывается стойкое впечатление, что тренога-маяк какая-то… самодостаточная, что ли? Она не отмечает никакой там проход или пролив, торчит себе и торчит на утёсе, и единственная её задача — быть видимой из определённого сектора морского пространства. Как раз из того, где невысокая волна мотает сейчас обломки неведомого парусника…

Кстати, ничего необычного на палубе я не разглядел. Брашпиль, разбросанные обломки рангоута, световые люки, почти все зияющие проломами. Пустые кильблоки, на которых стояли когда-то шлюпки, рядом — вывешенные за борт шлюпбалки, на которых до самой воды свисают концы. Выходит, команда покинула судно и, вероятно, попыталась добраться до берега — но куда же они делись после этого? Примерно этот участок кораллового пляжа я обследовал довольно тщательно, и ничего похожего, на следы высадки не нашёл, и даже скелет гуманоида и обломки его лодки находятся достаточно далеко, на другой стороне лагуны. Остаётся предположить, что потерпевшие крушение моряки и не пытались добраться до острова — к примеру, их подобрало другое судно. А что, версия вполне рабочая — вот только чтобы уточнить её, так и так придётся добираться до обломков кораблекрушения. Я ещё раз прикинул, как буду подходить к ним — да, лучше всего, выйдя из лагуны, взять пеленг на маяк и идти вдоль рифа, пока по правому борту не откроется сидящее на камнях судно. Дальше придётся действовать по обстановке — судя по цвету воды, глубины там совсем небольшие, можно будет встать на якоря и добраться до места на надувнушке, а потом завести буксирный конец, отдать якоря и подтянуть «Штральзунд» к борту вручную. А то и вовсе подойти на дизеле и встать борт-о-борт — судя по размерам, осадка у незадачливой посудины достаточно солидная, и если идти на минимальных оборотах, с промерами, да ещё и выбрать время, когда вода прибывает, но до пика прилива остаётся ещё часа два — риск будет минимален.

Кстати, о приливах: я каждый день втыкал в песок ветки, фиксируя уровень подъёма и спада воды, и понял только одно: приливной режим здесь чрезвычайно сложен и запутан. Происходит это, вероятно, из-за трёх лун, одна из которых весьма массивна, и для того, чтобы составить сколько-нибудь точный график приливов, уйдёт не один месяц кропотливых и скрупулёзных наблюдений. Тем не менее, кое-чего я добился, научившись предсказывать, хотя и неточно, максимум прилива — чем обязательно воспользуюсь во время завтрашней вылазки.

Тем временем начало смеркаться. Солнце уже готово было нырнуть а горизонт; все три луны, напротив, выползли на небосклон и заняли на нём своё достойное место. На этот раз Бета — так я назвал среднюю из лун, — примерно наполовину спряталась за Альфу, самую крупную из трёх, и торчала теперь над её диском эдаким великанским пупырём, на котором даже без бинокля просматривались вполне себе лунные кратеры. Небо было бледным, без интуитивно ожидаемого тропического мрака — похоже, бархатно-чёрных ночей здесь вообще не случается, и лишь кое-где проглядывали россыпи звёзд, совершенно неузнаваемых очертаний. Часы показывали половину девятого вечера; я прикинул шансы достаточно быстро проделать обратный путь и добраться до водопоя — и отказался от этой идеи. Лучше переночевать прямо здесь, на маячной площадке, благо все необходимые удобства имеются: дождевая вода в каменных ваннах чистейшая и не слишком холодная; у основания скального гребня обнаружился небольшой, но вполне уютный грот, защищённый густым кустарником от ветров со стороны океана. Животных, неважно, крупных или мелких, можно не опасаться — Кара бдит и не подпустит к месту ночёвки никакую тварь. В рюкзаке — завёрнутые в пальмовые листья куски вяленого мяса пекари и остатки запечённой вчера рыбы, смешанной с ломтиками плодов хлебного ореха. Костёр, разведённый из сухих веток кустарника уютно потрескивает, спальник расстелен на свеженарезанных ветвях, а чтобы окончательно смириться с перспективой незапланированной ночёвки, я вытащил из бокового кармана плоскую фляжку из нержавейки, по самую крышку наполненную спиртом. Я кинул собаке полоску вяленого мяса, а сам сделал два маленьких глотка, зажевав огненную жидкость кусочками печёной рыбы. Закинул руки за голову и лёг, бездумно глядя в здешние невозможные небеса.

Уж не знаю, что там будет дальше, но если мне удастся-таки выбраться с этого острова без особых потерь — мне определённо захочется сюда вернуться. Непонятно, как это делать, непонятно вообще, возможно что-то подобное, или проходит по разряду иллюзий, но видит бог, я сделаю для этого всё, что смогу. А в идеале — попробовать вернуться сюда не в одиночку, а с небольшой, но тщательно подобранной компанией единомышленников, и вместе с ними попробовать осуществить детскую мечту — попробовать всерьёз сыграть в колонистов острова Линкольна. Я даже размечтался, кто бы это мог быть — например, мои нынешние коллеги из «Аргуса»; трое или четверо любителей фантастики из небольшого самодеятельного сообщества, с которыми мы в течение нескольких последних летразвлекались самостоятельно придуманными словесными играми, которые называли «ситуационками». С одним из них мы даже ходили в парусные походы на катамаранах по озеру Селигер, а годом позже я взял его с собой на Белое море, где мы неделю кряду наслаждались прелестями дикой природы, рыбалки и сбора грибов на одном из осровков близ Костьяна… Пожалуй, нелишними будут и студенты из подросткового водно-туристического клуба, что приобщили меня к парусному делу, двое-трое старых друзей по КСП…

В том, что большинство из них охотно согласится на такую авантюру, стоит только предложить — я не сомневался ни секунды. И дело даже не в окружающем меня в данный момент тропическом рае — дело в том, что потенциальных тайн здесь не меньше, а, пожалуй, что и побольше, чем на том клочке суши, что предоставил убежище капитану Немо — и мне, как, впрочем, и другим читателям мсье Жюля Верна даже в голову прийти не может, какого рода могу отказаться эти тайны…