Сергей Мельник - Барон Ульрих. Чужие игры
Как бы поступил Ульрих? А главное как им поступить, ведь как говориться, концепция развернулась кардинально, одно дело спешить на помощь и другое дело, лезть, по сути туда, куда тебя не просят. Они конечно с Ло по инерции шли за Певной ведущей их по следу сестрицы, да вот только чем дальше в лес…тем большее беспокойство назревало в душе графа. Он так и эдак представлял себе ситуацию и хоть убей не видел выхода, ведь по сути когда они догонят смутьянку что им делать? Вот возьмет та сядет на попу и давай ножками сучить, никуда не пойду без своего милого, не хочу к маме, что тогда делать?
— Господин Ло. — Граф слегка придержал безмятежно шагающего монаха, отпустив чуть вперед юркую серую спину волчицы виднеющуюся впереди. — Вам не кажется, что мы с вами в несколько щепетильной ситуации находимся?
— В щепи штопиш на? — Изумленно округлил тот глаза явно не знакомый со столь изысканными поворотами речи.
— Ну, я имею в виду, что нам делать с этими? — Граф кивнул в сторону бегущего волка. — Вот мы догоним беглянку и что?
— Хм. — Ло задумчиво потер переносицу. — В великой поднебесной империи, принято камнями бить нерадивых детей, что опозорили свой род и семью, неподобающими поступками, однако мы не в поднебесной.
— Да. — Тут же закивал в согласии граф, ужаснувшись подобной перспективы.
— Как принято у вас, здесь в дикарских землях наказывать? — Ло даже не смотрел в сторону поджавшего губы графа.
— Мы не можем и не будем никого бить камнями. — Граф уже начинал жалеть, что завел этот разговор с монахом.
— Почему? — Удивился тот.
— Потому что это не наши дети и не наша семья, и даже если бы это были наши дети, то кем надо быть что бы в своих детей камнями кидаться? — Опешил вампир.
— Значит, у вас можно детям родителей позорить, а родителям нельзя в детей камнями кидаться? — Монах как-то недоверчиво помотал головой. — Это же дикость!
— Дикость камнями кидаться! — Замахал руками граф.
— Тебя послушать, так ты скажешь их еще и палками бить нельзя за не послушание? — Хмыкнул монах. — Как ты вообще до своих лет дожил, имея такое мягкое сердце в груди?
Десмос промолчал. Ему было что сказать, ему было, за что краснеть в своей жизни, но одно у него было не отнять, он никогда не прикасался к детям и подросткам. Да он убийца, даже не так, он машина смерти, но при всем при этом даже в дикие моменты кровавого неистовства, даже через кровавую пелену безумия жажды он как за соломинку цеплялся за остатки своей человечности, не давая себе упасть в черную бездну тупой жестокости.
— Мы дарим им жизнь, мы держим их за руки, ведя через порочность и боль этого мира. — Больше для себя, чем для Ло произнес он. — И то, что порой мы вместо любви получаем боль, это не плохо, это расплата за ту нерадивость, что мы когда-то проявили по отношению к своим родителям.
— Хорошие слова. — После небольшой паузы произнес монах. — И хоть я считаю, что куда как умней будет палкой надавать ей по спине, мы сделаем, как ты хочешь, мы найдем ее, и пусть она причинит боль своей матери, а та примет это как должное.
«Вот же хрен лысый!» — Про себя подумал граф, не решаясь больше на душещипательный разговор с Ло. Иногда ему кажется, что монах специально все передергивает с ног на уши, так как в каждой, казалось бы, выигрышной ситуации, после разговора с ним, ты сам находишь огрехи в своих мыслях и поступках, так и не достигнув истины.
* * *— Вы что тут делаете?! — Я чуть до потолка не подпрыгнул когда строгий и властный голос оторвал меня от созерцания останков молодого де Тида.
— Господин Ваггет? — Вот кого-кого, а его я меньше всего ожидал здесь увидеть. — Простите, а вы что здесь делаете?
Ситуация была конечно та еще, я вместе с Алем склонились над растерзанным телом, а у наших ног еще и какая-то мадам лежит в бессознательном состоянии.
— Я?! — Он пошел розовыми пятнами от негодования. — Ты вообще соображаешь, мальчишка с кем разговариваешь?! Две недели карцера! Нет! Три недели!
— Да хоть пять. — Пожал я плечами. — Зачем вы сюда пришли господин маг?
Повисла немая пауза, мы буровили друг дружку взглядами, за время которой я широко раскинул сканом сеть Мака, пытаясь напоследок урвать хоть какую-то информацию гребя все скопом, а господин Ваггет успел вызвать магов охранников, что целой группой в пять человек, через энное время ворвались в морг.
— Этих ко мне в кабинет. — Маг кивнул на моих спутников. — А этого в карцер на…пять недель!
Вот и здравствуй попа новый год, успел я еще подумать, прежде чем меня схватили за руки, оплетая целым рядом каких-то удерживающих нитей заклинаний. Брыкаться я не стал, хотя подозреваю, нервы бы помотал им изрядно, мысли мои в данный момент были совсем о другом, а именно так ли случайна наша встреча в этом месте? Как это произошло, за мной следят либо же я сам всунул нос туда, куда не нужно? Тут ведь какая заковыка, Мак нашел сердце на соседнем пустующем столе, похоже мы пришли не задолго, после того как его извлекли и еще не успели забрать, а стало быть, не является ли господин верховный маг инициатором этого вскрытия?
Пусть я не великий маг, лишь бесчестный эксплуататор вычислителя, пусть я через плечо бабушек Хенгельман постигал их науку, но даже с минимальным набором знаний, я могу со всей отчетностью заявлять, сердце один из важнейших органов привязки для ритуальной черной магии, это даже не компас, это навигатор с GPS и доставкой на дом, это…
Черт возьми, я не знаю что это и вообще, какого лешего вокруг меня происходит! Одно ясно Ваггет и Раус прекрасно осведомлены, в том, что я совершенно не причастен к убийству Фердинанда, но по какой-то причине совершенно не желают раскрывать мне правды, либо же кто-то из этой парочки, и есть убийца.
Но мысли мыслями, а меж тем до меня наконец-то стала доходить плачевность моей судьбы. Пять недель насколько я понял в изолированной камере тюрьмы это пять лет кромешной тьмы, холода и возможно голода, нет, в самом деле, это вряд ли бы было наказанием, если бы меня сослали на курорт.
Мы где-то минут двадцать кружили по территории академии, под недоуменные взгляды студентов пока меня не подвели к чему-то напоминающему глухой замок в миниатюре, где меня быстро оформили. Прошлись на предмет запрещенных вещей сканером, а после чего спустили куда-то глубоко-глубоко под землю, где я с тоской в сердце и с легким ужасом в душе проводил взглядом магический огонек светильник стражника, когда он захлопнул за мной дверь камеры и ушел прочь.
М-да.
Дела.
* * *Нильс Ваггет стоял в морге, задумчиво разглядывая помутневший кусок плоти, что некогда был сердцем герцога Фердинанда де Тид. Охрана уже увела студентов, а он все не мог взять в узду целый ворох эмоций бурливших в его груди. Этот мальчишка обещался стать еще той занозой…
— Ты здесь? — В открывшуюся дверь заглянул всклокоченный и чем-то озабоченный Креб Раус. — Я видел, как выводили Когдейра, мальчишка был здесь?
— Да. — Вагет скривился как от лимона. — Похоже, наши игроки дали маху, используя его в своей затее, чует мое сердце, он еще покажет зубки этот щенок.
— По поводу сердца. Надеюсь, он не трогал его? — Раус озабоченно подошел к столу. — Мальчишка не так прост, как хочет казаться.
— Это я и без тебя вижу. — Хмыкнул верховный маг.
— В магии упорядоченного он сегодня выдал мне знания минимум мастера-артефактора, я даже боюсь представить весь спектр его знаний и то, что он уже успел почерпнуть от Хенгельман. — Раус покачал головой.
— Проверь, мне нужно знать точно сможем ли мы иметь козырь в рукаве, когда Пепельный возьмется за них всерьез. — Вагет устало потер виски. — Эльфы начали плохую игру за нашими спинами.
— Льесальфы просто хотят устранить резидента своих южных братьев. — Пожал плечами Раус, проводя ряд исследовательских заклинаний над сердцем.
— Раус, в этом мире ничего не бывает просто так. — Поджал губы Ваггет. — Пепельный хоть и находиться в тесном сотрудничестве с дьесальфами, но всегда вел игру на себя и по своим правилам. Его можно ненавидеть, но с ним нужно считаться, это не просто фигура на игральной доске. — Маг, заложив руки за спину, покачивался на носках, ожидая пока его коллега проводит исследовательскую работу. — Старший де Тид, прежде всего человек, здесь его дом, здесь его потомки, его дети. Он бьет больно, но всегда за нас, в то время как наши покровители льесальфы никогда не считались с нашим мнением. Что-то изменилось старина, что-то в этом мире повернулось, и я пока не вижу всей картины.
— Война Нильс. — Пожал Раус плечами. — Это всегда война, скоро империя тяжелым каблуком пройдется по нашим землям вдоль и поперек, Финор потеряет свой лоск и растратит силы, боюсь, халифаты не хуже нас это понимают, а посему светлые и решились на этот ход, что бы хоть частично сохранить свое влияние в этой оконечности мира.
