Николай Побережник - Гнев изгнанников
– Не видишь, с кем говоришь? – один из дружинников спешился и многозначительно поправил перевязь, – тебя воевода княжеский спрашивает!
Наемники переглянулись, нагло ухмыляясь…
– Мы на службе у советника Корена!
– А кто позволил вам в чужом доме разорение чинить? – Тарин, тоже спешился.
– Так он умер, хозяин-то! – расплылся в нахальной улыбке наемник.
– Взять их! – скомандовал Тарин, решив не тратить время на бесполезные разговоры.
– Мы на слу… – не успел договорить старший из наемников, и был сбит с ног крыльцо.
В отряде Тарина не было плохих бойцов, и даже самые умелые наемники в подметки им не годились. Даже боя не случилось, всех троих связали по рукам, одной веревкой, конец которой привязали к седлу замыкающего дружинника и разъезд двинулся дальше – лесом, к заимке Чернавы.
– Дорога езжена, – кивнул на вытоптанную копытами широкую лесную тропу один из дружинников, что ехал рядом с Тарином.
– Вижу, должно быть, большой отряд проехал.
– Не маленький, – подал голос Гас, он ехал позади Воеводы.
– Окромя нашего гарнизона, не должно тут быть никого. Может наемники?
– Нет, это выродки иноземные, – Тарин остановил лошадь и чуть наклонился, разглядывая следы на снегу, – подковы, видишь, востры да угласты? Иноземных кузнецов работа.
– Верно, – согласился дружинник, – а чего им тут?
– Встретим – спросим.
Калитка в низкой оградке заимки Чернавы была выломана, во дворе две большие обозные телеги, три десятка лошадей в сооруженном на скорую руку загоне из жердей, большинство лошадей разседланы, броня аккуратно сложена рядом. Большая походная палатка, горит костер над которым висит большой чан с кипящей похлебкой и дюжина людей оружных. Встретить разъезд воеводы вышел советник Корен и Бэлк.
– Неплохо устроились, советник, – Тарин ловко соскочил с лошади.
– Не жалуемся, – улыбнулся Корен, – как границы? Все ли спокойно?
– Не перед тобой мне ответ держать, – Тарин подошел очень близко к Корену и взял его за пуговицу кафтана, – это твои люди?
– Да… а… а почему они связаны?
– Разбой чинили.
– Какой разбой?
– Такой же как и все вы тут! По какому праву находитесь на землях чужих?
– Ах, вот ты о чем! – Корен дернулся назад и пуговица осталась в руке Тарина. – Я преследую отступника и убивца!
– Преследуй, почто дома чужие разорять?
– Это, это… это дома сообщников!
– Да ладно! Я прекрасно знаю, чьи это дома, – Тарин опять шагнул к Корену. – Ты опять за свое? Все уняться не можешь?
Белк попытался изобразить из себя телохранителя и, видя как из дома вышел наместник Стак в сопровождении троих иноземцев, встал между Тарином и своим хозяином.
– Уйди! – Тарин влепил Бэлку кулаком в ухо с такой силой, что тот рухнул и закатил глаза. – Заимка вверх по протоке, ваших рук дело? Там тоже были сообщники?
– Это Никитин, бывший оружейник княжеский! Обезумел он! На гостей иноземных нападал, каменки да заимки разоряет!
– Неправда! – не сдержался Гас, – я видел все! Видел, как вы сожгли мой дом! Я знаю, что это вы убили моего брата Ласа!
Тарин заметил, как со стороны болот, по льду озера идет большой отряд иноземцев и наемников, затевать бой и рисковать жизнями дружинников, а тем более жизнью единственного свидетеля преступлений Корена и иноземцев было глупо, несмотря на клокочущую внутри злобу и желание перерезать глотку Корену.
– Что происходит здесь? – наместник Стак был без доспехов, лишь в кольчуге и кафтане, наброшенном на плечи.
– Вот, – Корен указал на Тарина, – воевода моих… эм… наших людей в разбое обвиняет, и нас с вами в придачу.
– Объяснитесь!
– Обязательно, в Городище, князю все и объясню, а пред вами мне ответа не держать! – Воевода вскочил на лошадь, развернулся и проезжая мимо замыкающего дружинника сказал ему, – отвяжи этих.
– Воевода! – Корен раскраснелся от гнева, – остановитесь!
Но княжеская дружина, оставив троих связанных наемников, уже направилась в сторону лесной дороги.
– Их нельзя отпускать, – прошипел Корен, а потом покосился на приходящего в себя Бэлка, сидящего на снегу, – вставай уже! Собирай людей, живо!
– Я так понимаю, советник, вы все-таки наследили и оставили свидетеля? – Стак недовольно скривился.
– Это поправимо! Дайте мне десяток всадников, мы нагоним их в лесу, а гибель воеводы… – Корен пожал плечами, – по северным границам зимой всегда опасно было, дикари из-за болот, они часто делают свои вылазки.
– Вам недостаточно своих людей?
– Это гарнизон воеводы, боюсь да, моих людей будет недостаточно… ну же, наместник, время дорого!
– Берите людей, – махнул рукой Стак и обратился к стоявшему рядом воину в доспехах: – Поедешь с ним, присмотришь.
– Да, господин!
Вернувшись в лагерь гарнизона, дружинники чуть было не загнали лошадей. Тарин приказал отменить выезд посыльного в Городище.
– Сам поеду, а ты останешься за меня, – бросив вьюк на сани, запряженные двумя резвыми кобылками, сказал воевода сотнику дружины, – мы с Гасом к князю…
– Может, снарядить разъезд, да проводить тебя?
– Нет, набеги из-за болот могут начаться в любой момент, лед крепкий на озере, а тут два каменка в одном дне пешего хода.
– Ну, будь так, только опасаюсь я, Тарин, кабы не стали преследовать вас, – сотник помог Гасу закинуть в сани торбу с провиантом.
– А ты вместо того, чтобы со мной разъезд посылать, отправь отряд на перекресток трактов, на подмогу караулу у моста, бой не затевать, если погоня будет, время тяните, проверку учините, чего учить-то тебя, сам сообразишь.
– А то!
– Вот, только, в бой не лезь, и себя и дружинников под гнев княжеский подведешь, не разумеешь, что твориться?
– Разумею, – вздохнул сотник, – вся беда от иноземцев этих.
– И береги людей! – Тарин сел в сани и хлестнул вожжами лошадей.
Погоню Тарин заметил спустя час, хоть и ехали быстро, но скорее всего кто-то из наемников хорошо знал здешние места, прошли замерзшими протоками и нагнали.
– Похоже, не удастся оторваться без боя, – Тарин, хлестнул лошадей, оглянулся и зло посмотрел на преследователей.
– Надо свернуть, тут каменок недалеко, за тем лесом как раз!
Их нагоняли. Тарин отчаянно хлестал лошадей, бранясь на них, дорога, хоть и была наезженной, но сани все равно подпрыгивали, перескакивая из одной снежной колеи в другую.
– Так не оторвемся, хватай вожжи! Доберешься до каменка, найми возницу, и через хартские земли езжай в Городище, расскажешь все князю, понял?
– Как же так, – перескочив вперед Гас принял из рук Тарина вожжи.
– Вот, – Тарин сунул за пазуху Гасу тугой кошель, сбросил с саней длинный сверток и, соскочив сам, крикнул вдогонку: – Скачи без остановок! Расскажи все князю!
Удовлетворенно кивнув тому, что став немного легче, сани поехали быстрее, Тарин подошел к свертку, рванул руками бечевку и развернул сукно…
– Ну вот, хоть умру не во стыду и позоре, – Тарин поднял три коротких копья и воткнул их древками в снег, скинул кафтан, рядом с правой ногой также утопил в снег колчан и сжал в руке лук.
С двух сторон зимней дороги ветер клонил высохшую степную траву, Тарин посмотрел, как сани скрылись за поворотом, затем на небо, глубоко вдохнул холодный воздух, его взгляд опустился на дорогу, по которой быстро приближались два десятка всадников… просвистела и справа, в снег, ткнулась стрела.
– Ну, я-то не промахнусь, – зло ухмыльнулся Тарин, прицелился и спустил тетиву, затем еще и еще, пока не опустел колчан.
Он намеренно стрелял в лошадей, чтобы устроить свалку на дороге, но и всадникам досталось. Дюжина стрел достигли цели, и количество конных преследователей сократилось наполовину. Двое иноземных воинов вырвались вперед, для них и их лошадей стрелы Тарина не были угрозой…
– А это вам, выродки! – Тарин сгреб копья, пробежал чуть вперед и метнул их одно за другим…
Одного из иноземцев вышибло из седла, второй же успел среагировать и заставил коня встать на дыбы, разгоряченное животное повиновалось и приняло грудью острие копья, аккурат меж кожаных ремней, скрепляющих броню. Куда угодило третье копье, Тарин уже не смотрел, он спокойно вернулся к лежащему не сукне боевому топору, поднял его и, потянув из ножен меч, сказал вслух:
– Хорошо, теперь мы на равных!
Крики и звон металла разносились по степи, Тарин уже был дважды ранен, но отчаянно продолжал бой, повергая в ужас иноземцев. Легенды о непобедимости императорских всадников рассыпались вместе с их боевым духом…
– Н-на! – сбив на землю прямым ударом ноги последнего живого иноземца, Тарин с благодарностью вспомнил Никитина и, поблагодарив его за науку, вогнал в кирасу противника боевой топор… который застрял.
