Василий Сахаров - Ведун
Думали пройти внутрь, ибо запретов на это не имелось, и каждый желающий мог посетить святилище или найти за его стенами спасение от врагов, однако воины из дружины Святовида, коих в охране храма ровно триста человек (как в гвардии спартанского царя Леонида и в священных отрядах Карфагена, Трои и греческих Фив), объявили, что сейчас входить в храм нельзя. Даже витязю Триглава, ибо волхвы держат совет и общаются с богами.
Такие вот дела. Но ничего, через открытые ворота я всё же смог посмотреть на храмовый комплекс. И честно говоря, меня, как человека, видевшего небоскрёбы и Москву двадцать первого века, он не впечатлил. А чему удивляться? Площадка примерно четыреста на триста пятьдесят метров. По краям – казармы витязей, склады и конюшни. Именно конюшни, потому что, как и карфагенский священный отряд, воины Святовида в первую очередь всадники, хотя воюют преимущественно на море. Почему так? Без понятия, это загадка истории, а Сивер сказал, что так повелось с самых древних времён.
Сам храм является сердцем города. Это длинное продолговатое здание из мощных брёвен. Высота примерно шесть-семь метров. Крыша из свежей сосновой дранки. Широкое крыльцо с двумя десятками низких ступеней. По дереву везде искусная резьба и множество символов. И над всем этим, в центре здания, возвышается высокая башня-звонница, на которой видны ярко надраенные медные или бронзовые колокола.
Красиво, спору нет. Но, на мой взгляд, не хватает монументальности и ярких красок, которые с подачи пышных восточных культов использовались христианами в Константинополе и Риме, а с недавних пор по всей Европе и Киевской Руси. Вот верно говорят, что правильная реклама – это залог успеха. Зарубка на память. Необходимо посоветовать жрецам, чтобы перестроили свои святилища, может, прислушаются. От этого никому не плохо, а затраты окупятся, ибо всегда так было и будет. Вот любит человек зрелищность и внешние эффекты, и всё тут, а от красоты визуальной духовная пища усваивается гораздо лучше. Сие есть аксиома.
В общем, к вечеру от моего хорошего утреннего настроения не осталось практически ничего. Сижу в четырёх стенах, попиваю мутное пиво, которое было сварено из прошлогоднего ячменя, смотрю в окно на заходящее солнце и думаю о вечном. Тоска-а-а-а! А тут ещё и Сивер куда-то пропал, то ли к знакомым варягам в гости направился, то ли в городское святилище Триглава. Сам ушёл, а меня с собой по какой-то причине не взял. Но это и не важно. Просто я один, и не в смысле именно в этом помещении, а вообще во всём этом мире один-одинёшенек. Не с кем поделиться своими мыслями и планами, а хочется, чтобы кто-то выслушал, одобрил и сказал, что, мол, молодец, Вадим, всё правильно делаешь. Раньше у меня таким подспорьем была жена, а потом память о ней. Но после перемещения в прошлое я не могу вспомнить её лицо. Очень хочу увидеть Леночку, хотя бы во сне, но не получается. Всё как в тумане, и только её запах, смесь каких-то специй и тонких духов, иногда посещает меня.
Тук! Тук! Тук! В незапертую дверь комнаты, прерывая мои тяжкие невесёлые думы, ударили три раза подряд. Это был не Сивер, и я решил, что, скорее всего, за мной пришли люди из храма Святовида.
– Входите! – повернул я голову к выходу.
Дверь с грохотом распахнулась, и на пороге возник высокий стройный брюнет, примерно мой ровесник. Одет в серую шёлковую рубаху и свободные полотняные штаны. Волосы подстрижены горшком. Лицо округлое и румяное. На ногах дорогие кожаные сапоги красного цвета, носки которых слегка загнуты вверх, а на широком поясе в украшенных серебряной мишурой ножнах висит сабля. Сразу видно, человек не из бедных, а если судить по его уверенным движениям, несмотря на молодость, кое-чего повидавший.
– Слышь! – Парень прошёл в комнату и остановился передо мной. – Ты Вадим Сокол?
– Да, так меня зовут, – согласился я.
– Ах ты, гадина!
Выкрикнув это, парень попытался ударить меня кулаком в солнечное сплетение. Однако я был настороже, левой рукой поставил блок, сделал резкий шаг на противника и хуком справа свалил его. «Ну, – думаю, – сейчас прижму его к полу». Но нет, незваный гость, несмотря на саблю, которая ему мешала, ловко выкрутился из захвата, снова оказался на ногах и выпалил:
– Самозванец!
– Ты чего?! – Я попытался успокоить франта в красных сапогах.
– Это я Вадим Сокол!
– Откуда? – не растерялся я.
– С Ладоги.
– А я из Москвы.
Парень сжал кулаки, телом подался немного вперёд и спросил:
– Где это?
Вспомнив, что Москва, как таковая, ещё не упоминается в исторических хрониках даже как деревня одного из древнерусских князей, я назвал наиболее близкие к родному городу старые города:
– Это между Тверью и Рязанью.
– Врёшь ты всё!
Молодец снова перешёл в атаку. Удар с левой руки в голову, и я его пропускаю. Скула сотрясается, а противник старается поразить меня в переносицу. Но я, хоть и поплыл, что и как, ещё соображаю и потому смог немного оторваться, прижался к стене и ударил его ногой в коленную чашечку. Вадим Сокол с Ладоги согнулся в поясе и взвыл от боли, а я не медлил. Подскочил к нему и врезал локтем по хребту. Хлоп! И парень снова на полу. Самое время его повязать, но тут появился Сивер, за спиной которого находились два воина из городской стражи. И в связи с этим боевые действия между двумя представителями семейства Соколовых были прекращены.
Сивер сказал стражникам, что сам разберётся, а когда те ушли, витязь поставил перед собой моего гостя и спросил:
– Тебе чего надо, мил-человек? Зачем к добрым людям врываешься и драку учиняешь? Нехорошо это.
– А присваивать себе чужое имя хорошо? – опасливо покосившись на золотой пояс воина, огрызнулся франт.
– Это тоже не дело, согласен. Но я, – мой спутник выпрямился и направил взгляд в переносицу парня, – Сивер из Щецина, воин Триглава, готов подтвердить, что человек рядом со мной действительно Вадим Сокол. И я готов биться против всякого, кто назовёт меня лжецом.
Витязь действовал хитро, сместил акцент с меня на себя, и теперь, если мой тёзка и однофамилец желал настоять на своём мнении, Сивер мог вызвать его на поединок и тупо прикончить, тем самым решив неожиданно возникшую проблему. Парень в красных сапогах, хоть и горячий, дураком не был и расклад понял сразу. Поэтому он понурился и выдавил из себя:
– Виноват. Я обознался.
Сказав это, он повернулся к двери, но Сивер его остановил:
– Не торопись, гость заморский. Посиди с нами, поговорим и всё решим.
– Ладно.
Сокол с Ладоги сел за стол, и витязь начал осторожный допрос:
– Ты купец, что ли?
– Ещё нет, – отряхивая от пыли свою дорогую рубаху, ответил гость. – Купец отец мой, а я так, пока учусь. Здесь с приказчиками.
– Так-так… И как про второго Сокола узнал?
– На воротах. Входил в город, назвал имя и род, а стражники говорят, что я уже второй такой за день. Ну а я-то знаю, что наши родичи только в трёх местах живут: Новгороде, Ладоге и Киеве. Вот и подумал, что кто-то моим именем прикрывается. Я пошёл по постоялым дворам и здесь нашёл того, кто мне нужен. Думал просто поговорить, а потом стражу вызвать, но только вошёл, и в голове от злости всё помутилось.
– Бывает… – философски протянул Сивер, тяжко вздохнул и поинтересовался у купеческого сына: – Ты на лодье сюда прибыл?
– Конечно. – Парень горделиво расправил плечи. – Наша, семейная.
– Надолго здесь?
– Дня три точно простоим.
– Тогда так: давай завтра встретимся и тихо, спокойно, без суеты всё ещё раз обсудим.
– А где?
– На торге, там шатёр с фряжским вином есть. Ровно в полдень. Идёт?
– Договорились. – Сокол с Ладоги уже без злости посмотрел на меня и пожал плечами: – Ты это, извиняй, ежели что.
– Нормально, – улыбнулся я. – Завтра пообщаемся.
Гость покинул нас, а Сивер повернулся ко мне:
– Везёт тебе, Вадим, сын Андреев, что ни день, так с приключениями.
– Да я их не ищу.
– Вот и ладно. В таком случае завтра скажешь своему полному тёзке, что ты сирота из разбитого кочевья и на Русь попал из степей, там наверняка тоже какие-нибудь Соколы живут.
– А может, что иное придумать?
– Нет, – он покачал головой, – лучше степь. Она большая, а кровей там всяких разных намешано столько, что концов в жизнь не сыскать.
– Я уже сказал, что из Москвы.
– Тогда стой на своём.
Дверь снова хлопнула, и на пороге возник хмурый, словно грозовая туча, Ждан. Он исподлобья посмотрел на нас и просипел:
– Я уезжаю. Прямо сейчас. Зашёл попрощаться.
– А что насчёт меня? – одновременно выпалили мы с Сивером.
– Остаетесь. Оба. Все новости узнаете сегодня вечером у Векомира.
– А что случилось-то? Что ты такой мрачный, вроде не в себе? – спросил витязь.
– Грифины и камминские монахи разбушевались. Весть с голубем из Волина прилетела. В Щецине храм Триглава горит. Но наши жрецы и воины вроде вовремя из города ушли. В самом Волине убит верховный жрец Ярилы старый Ратша, а в святилище грабёж. В Колобреге разбирают храм Макоши, на его месте будут возводить монастырь Пресвятой Богородицы. Жрица Зареслава исчезла. Говорят, в леса успела уйти, пока её амазонки прикрывали.
