Время для жизни - taramans
- Влюбился? А может… и влюбился! А что? Вот вокруг сколько девчат, да все – красивые такие! Может я в Вас, во всех сразу и влюбился! – засмеялся Косов.
- Во всех сразу? – протянула Ирина, - а разве так бывает? Да и хватит ли у тебя сил, Ванюша, всех сразу-то любить?
Светлана улыбнулась и чуть покраснела.
- Ну… на всех сразу… может и не хватить! Но я же стараться буду! Очень стараться!
Девушки засмеялись.
— Вот Света! Слушай его и мотай на ус! Это не любовь вовсе, это называется – кобелизм! Он просто кобель! – наставительно говорила Ирина приятельнице, — Вот посмотри на него – симпатичный, и даже – обаятельный… где-то! Обхождение имеет. Песни пишет, то есть талантливый. И не жадный, что тоже – важно! И вот такой кобель, подружка, - самый опасный для нас девушек вид! Оглянуться не успеешь, как он уже тебя охмурил, околдовал, и – уже умчался вдаль, за следующей юбкой! А ты сидишь одна и плачешь!
- Ну скажешь тоже! Прямо вот какого-то монстра из меня нарисовала!
- Как раз-таки – не монстра! И это, Светка, самое страшное!
Девушка снова засмеялась, но посматривала на Ивана с подозрением и даже с опаской.
А «шестаковцы», вместе с последним Ирининым ухажером, вызвались помогать бойцам части с чисткой оружия после стрельб.
«Интересно – а как они потом до города добираются? Так-то вроде и недалеко, но все равно – пошагать от части приходится. Ну да пусть их… Оружейные маньяки!».
Уважаемые читатели!
Предлагаю с этого момента подумать, стоит ли читать Главу далее. Увы! Развитие сюжета и правда жизни заставляет меня начать довольно откровенный отрывок текста. Я предупредил! Нихт шиссен в автора!
Ахтунг! Дас ист – порно!
Лиза пришла за ним в клуб не поздно. Еще и не стемнело даже. Хотя бы потому, что день уже ощутимо прибавил в продолжительности, и даже сейчас, в почти шесть часов пополудни, солнце только-только начало заходить за горизонт. Она, притопывая сапожком, стояла, ждала, пока он оденется.
- Ты замерзла, Лиза? – спросил он, удивляясь непривычной скованности женщины.
- Что? А, нет… Хотя на улице ощутимо похолодало! – отмахнулась она.
«Странно… это вот притопывание, губки покусывает, взгляд отводит. Нервничает? Может в школе что случилось? Или… да она же просто – трусит! Да? Похоже на то!».
Они пошли по дороге и Ивану пришлось самому предложить Лизе взять его под руку. Та чуть замешкалась, но потом подхватила его. Шли молча. Косов иногда поглядывал на Лизу, стараясь делать это незаметно. А сам… давил улыбку.
«Ишь как! А то – веселая такая, шутки-подколки, смелость и озорство! А как до дела дошло – сидит как мышь под веником! Ни писка, ни визга! Еще и трястись сейчас начнет! Как девчонка пятнадцатилетняя, честное слово!».
«Хотя… как-то жалко ее. И взбодрить-то надо, а как? Еще не то что-нибудь «ляпнешь» - обидится, или еще больше испугается!».
- Как у тебя на работе? Все хорошо? – чтобы хоть что-то сказать, развеяв тишину. А то только снег под ногами поскрипывает.
- А? Что? А-а-а… да, все хорошо! – женщина чуть встряхнулась, но именно что – совсем «чуть»!
- Слушай! – он остановился сам, придержал Лизу за руку и развернул ее к себе лицом.
- Что?! – «о как! а зрачки-то как расширились, и бледная совсем, и губы чуть подрагивают!».
- Послушай меня, хорошая моя! Так дело не пойдет! Ты… как будто на заклание сейчас идешь. Ты что – боишься меня? – он приблизился к ее лицу – «глаза в глаза», благо почти равный рост это позволял.
Она вильнула взглядом, но нарочито фыркнула:
- Ну вот еще! Боюсь я его! С чего бы? – она чуть отстранилась и отвела взгляд.
- А мне так кажется – очень боишься! Что я хочу тебе сказать… только послушай меня, не уходи снова «в себя»! Я ничего не собираюсь делать того, чтобы ты сама не хотела! Ни-че-го! – протянул он по слогам, - и если… если ты так к этому… ну – к нашим этим походам относишься! То давай договоримся – и ходить будем на «пионерском» расстоянии, и вообще… переведем наши отношения в плоскость хороших, доброжелательных, но… товарищеских. Хотя… честно признаюсь! Мне будет очень жаль! Очень! Ты мне нравишься, чего тут… Помнишь, как я тебя после первого концерта за попу наглаживал?
Она хмыкнула, а потом рассмеялась:
- Да уж… такое забудешь, как же! Как я тогда обомлела! Да я просто – в шоке была! Как же так?! Мальчишка, сопляк, нахал! Что себе позволил!
«Ну вот… так-то – лучше!».
- Просто, Лиза… ты мне сразу понравилась! Первая мысль у меня была – «Ах какая женщина!».
- Ага, ага… скажи, что и песню поэтому такую написал! – она улыбалась, глядя на него, - Давай, Ваня, ври дальше!
- Ну почему же – ври дальше? – непритворно возмутился он, - я сейчас вполне себе честно говорю! И что нравишься ты мне, и что… хочу тебя… очень!
- Да-да… А царицу свою… шамаханскую… не хочешь? Или скажешь сейчас, что вы расстались?
Он поморщился:
- Да нет… не скажу я так. И царица эта… она мне очень нравится. И зря ты так к ней! Она… она знаешь какая хорошая!
«А вот это ты, Ваня, зря! Очень даже – зря! Хвалить женщину, даже… где-то соперницу перед другой женщиной – это верх безграмотности в отношениях с женщинами! Тут даже… сейчас… и Лиду-то нельзя хвалить! Даже – вспоминать не стоит, пусть они и подруги!».
Как будто в подтверждении его мыслей, Лиза хмыкнула, отвернулась и потянула его дальше. Но руку с его локтя не убрала.
«Так… нужно срочно восстанавливать положение! Срочно! А как? А вот как… пусть и не совсем это… морально-этично!».
- А ты знаешь, тут Калошин приезжал… с Варей.
«Во-о-от! Уже заинтересованно повернулась, ждет, что скажу дальше!».
- Поругались мы с ней!
- А
