Попаданка для Ректора. Влюбиться во врага
Я в ужасе смотрю на темное большое пятно, расползающееся по белой рубахе ректора. Распахиваю ткань и вижу рану на боку. Такую большую, что от ужаса зажимаю рот рукой.
Его задело одним из тех шаров? Когда? Как? Он ведь даже виду не подал, что ранен!
Отрываю кусок своей рубашки и принимаюсь вымакивать кровь.
Судя по всему, ректор уже пытался ее остановить, пытался прижечь каким-то заклинанием. Но магия здесь не работает.
Ох, уж этот мир. Лишили волшебной палочки и все – кабздец!
А как же перевязки и прочая человеческая ерунда? Зачем, когда можно просто два словечка шепнуть?!
И ведь даже не сказал, не попросил!
Хотя он бы и не стал. Не тот тип, и не та помощница под боком. Скорее уж умрет, чем обратиться.
Это он, видимо, и решил сейчас сделать. Вот только я не дам!
Принимаюсь кромсать ткань на лоскуты. Все, что могу, сделав из своей рубашки чуть ли не топик. Даже рукава отрываю.
Зараза-портной, сшил из так крепко, что чуть без зубов и ногтей не осталась.
Перематываю раны, но этого, явно, недостаточно. Вспоминаю, что говорили на уроках в Академии, и принимаюсь рыскать по берегу под светом белой луны траву под названием канара.
К счастью, ее навалом. А действует она похлеще нашего подорожника. Жую ее, сплевывая и сглатывая горечь, прям, как в детстве, и запихиваю под повязку. Да простят мне антисанитарию!
Ректор даже не морщится. В полном ауте! И весь горит.
Решив, что компресса недостаточно, и судорожно ищу способ, как приготовить отвар. Как разжечь огонь? Где? А если увидят?
К счастью, в маленькой набедренной сумке ректора находится фляжка с водой и накопительный артефакт, в котором еще осталось немного магии. Я откапываю ямку поглубже, пихаю туда лист, похожий на карту этого леса, и мелкие сухие ветки и поджигаю.
Прячу маленькое пламя собой и камзолом, чтобы его не видели издалека и ежесекундно смахиваю дым. Фляжка прыгает, кипит пару минут, и я тут же засыпаю угольки песком.
Вроде не попалась.
Пока металл остывает, ныряю к морю, чтобы намочить один из оторванных рукавов водой, и прикладываю компресс ко лбу ректора.
Боже! Этот мужчина стал еще горячее.
Он вообще дышит?
Ладонь не ощущает потока воздуха. Грудь ровная, не вздымается. Что делать? Массаж сердца? Искусственное дыхание?
И почему я никогда не интересовалась этим в своем мире? Сейчас знала бы, как поступить.
Я склоняюсь над ним, отгоняя сомнения прочь, касаюсь губами его рта, и тут же замираю, когда карие глаза ректора резко открываются.
