Бытовик 2 - Роман Феликсович Путилов
Я спохватился, что время, пока я предаюсь мечтаниям синхронизации действий в тактике малых групп, в обрез, а меня, на улице, ждет отделение велосипедистов и ехать нам к месту засады дальше всех остальных.
«Как хорошо быть генералом, лучше работы, я вам сеньоры не назову!». Мне достался самый ухоженный велосипед из десятка, что был на поезде. Фляги булькали водой, сумки, закрепленные на раме, были забиты под завязку. Единственная проблема была с закреплением на штатных ремнях моих неуставных револьверов, но бойцы быстро справились и с этой задачей.
Мне опять пришлось потревожить ворона, ехали мы неторопливо, несколько раз останавливаясь, пока птица проверяла подозрительные холмы и балки, солдаты уважительно молчали, пока я замирал, устремив зажмуренные глаза к небу, как какой-то солевой наркоман. Наличие у меня на связи крылатого разведчика я не афишировал, поэтому, в Покровске считали, что князь Олег Александрович обладает то ли магией предвиденья, то ли общается напрямую с местными духами.
Стрельба вспыхнула у поселка неожиданно, дружно, сразу в нескольких местах, когда мы еще не успели добраться до чужой железнодорожной линии. Солдаты налегли на педали, пришлось орать и стреноживать всех.
- Велосипеды оставляем здесь, а сами перебежками – к линии дороги. Позиции занимаем шагах в ста от «чугунки» и ждем, когда из поселка побегут враги. Мой выстрел первый. Постарайтесь не стрелять в гражданских, если они не нападают на вас, а по возможности берем всех в плен. Ну всё, рассыпаться цепью и вперед.
Бегство из поселка началось примерно через сорок минут после начала боя, видимо, наших сил было мало, а у противника много. Во всяком случае, бой несколько раз вспыхивал отчаянной перестрелкой, очевидно враг переходил в контратаку. Маленький паровозик, за которым тянулся десяток вагонеток, мотало на рельсах из стороны в сторону, а кто-то, обнаженный по пояс, без устали, метал, полные лопаты угля в раскаленную топку.
Мои бойцы расположились по ту сторону железнодорожного пути, я же, в одиночку перебрался на другую сторону, укрывшись за здоровенный валун, надеясь, что меня не накроет «дружеским огнем».
Мысль о том, что поезд надо подпустить поближе, дабы бить наверняка улетучилась, как только я понял, что, за недостатком опыта, совершил огромную ошибку – не завалил рельсы каким-нибудь мусором или камнями, а маленький поезд мчится очень-очень быстро…
- Огонь! – заорал я, даже не надеясь, что меня услышат и выстрелил куда-то в сторону паровоза, после чего нырнул за валун.
Мои стрелки били залпами, но сказывалось отсутствие навыков стрелять по, быстро движущейся, цели. Выстрелы гремели, визжали рикошеты, но паровоз продолжал шустро тянуть вагонетки, машинист пригнулся, так, что его не было видно, и лишь полуголый кочегар, в размеренностью механизма, продолжал швырять уголь в топку.
- Перун, отец мой…- захлебываясь, торопясь, зашептал я, прижав горячий металл револьверов ко лбу: - Во славу тебя иду я на бой с врагом нашим, укрепи мою руку, усиль мои пули, дай мне силы для победы над врагом!
Сгенерировав защитный щит, так как паровоз практически поравнялся со мной, и пуля булатовского пехотинца вполне могла ударить меня, я вскочил и обрушил ураганный огонь из четырех стволов по кабине паровозика.
Не снижая скорости, несся мимо меня маленький состав. В кабине паровоза никого не было видно, видимо машинист хорошо укрылся, а вот героического кочегара кто-то зацепил, и он кувыркался по траве, зажимая ногу. На первых вагонетках, поверх куч руды, лежали, закрыв головы руками парочка дам в грязных, расхристанных платьях и несколько мужчин совершенно невоенного вида, а вот две последних вагонетки были пусты, вернее не загружены породой, из них торчали головы джентльменов и ружейные стволы. Почему джентльменов? Не знаю, но две головы были накрыты британскими пробковыми шлемами, которые, в моем советском детстве, символизировали именно британские колониализм и империализм и которые я не мог ничем спутать. К моему счастью, оружие англичан были направлены в противоположную от меня сторону, на моих солдат и, пока один из пассажиров вагонетки, с рычанием, пытался развернуть свою длинноствольную винтовку, я сбросил большие револьверы, повисшие на ремнях и достал «малые».
Через несколько секунд я смотрел в сторону удаляющихся хвостовых вагонеток, над бортами которых уже не торчали ни чужие головы, ни стволы вражеских винтовок, а в металлических бортах зияли дыры, и меланхолично дул в горячие, дымящиеся револьверные стволы. На той стороне, из пожухлой травы поднимались мои солдаты, семь человек, к сожалению, и устало двигались в мою сторону. Ну что же, мы попробовали, но у нас не получилось, враг смог проскочить, хреновый из меня командир, а еще потери…
- Смотрите, ваша светлость, смотрите! – раненым лосем взревел, уцелевший командир отделения велосипедистов, отчаянно тыча рукой в направлении юга.
Я лениво повернул голову и сердце застучало с удвоенной скоростью – удирающий поезд явственно снижал ход, а с головы маленького состава, от паровоза, била куда-то вбок, параллельно земле, кипящая струя белого пара.
Глава 10
Глава десятая.
- Да, плохо мы ещё воспитываем нашу молодёжь, очень плохо.
Пока я разыскал в траве двух своих бойцов, с радостью убедившись, что только один из них мертв, а второй, скорее всего, выживет, пока останавливал кровь и добирался до поезда на велосипеде, эти восемь сайгаков добежали до, окончательно вставшего, поезда и даже успели переколоть штыками двух, оставшихся в живых, стрелков из концевых вагонеток. Слава богам, баб, вернее женщин, а также обнаруженных детишек в количестве трех штук, солдаты не тронули, но чуть не упустили хитрого машиниста, который пользуясь суетой с остальными пленными, пытался ползком ускользнуть в степь, но, от велосипеда, даже такого убогого, как в моей армии, в степи не уйдешь.
Дыры в котле паровозика я сумел запаять, так сказать, наложением рук. Если при тебе полно магических накопителей, и ты обладаешь
