Черный Маг Императора 13 - Александр Герда
— Похоже на то, мой мальчик, — сказал Дориан. — Магия живых деревьев — очень странная штука. Никогда не поймешь толком, как она действует. Я в этом не особо разбираюсь. Живые деревья… Дриады… Они всегда сами себе на уме. Не думаю, что даже твоя Рябинина понимает, как именно это все работает.
Может быть, Мор прав, и Яна Владимировна действительно не много смыслит в магии живых деревьев, но спросить у нее все же было нужно. Что-то она точно знает об их природе.
— Спасибо, Эмерента, — поблагодарил я живодрево и провел по коре рукой.
— Максим Темников… шшш… Возьми немного сока… шшш… Я подарю тебе немного сока… шшш…
— Дориан, какого сока? О чем она говорит? — непонимающе спросил я и вдруг увидел, что из коры вытекло немного янтарной жидкости, очень похожей на смолу.
Недолго думая, я вытащил из Бездонной Сумки еще один пузырек и положил туда сок живодрева, который и на ощупь оказался как смола.
— Спасибо, — еще раз поблагодарил я Эмеренту, а она покачала ветвями в ответ.
— Достаточно совсем немного… шшш… Максим Темников… шшш…
В этот момент утки дружно начали крякать и хлопать крыльями. Оказывается, это Лешка их растревожил.
— Буррум… Бадым… Нарышкин… Боб-бом… — поприветствовал его конструкт и радостно мигнул несколько раз своими мощными прожекторами.
— Здорово, Борис, — сказал княжич и помахал ему рукой. — Хоть кто-то рад меня видеть, кроме Темникова.
Он подошел поближе, а я как раз складывал пузырек с соком живодрева в Бездонную Сумку.
— Так и думал, что тебя здесь найду, — сказал Лешка и на всякий случай отошел от Теретея, который сделал несколько шагов в его сторону. — Чем занимаешься?
— Да так, компоненты кое-какие собираю. Хочу провести несколько алхимических экспериментов, — ответил я и закинул Сумку за плечо. — Что, идем?
— Угу… — кивнул он. — Моя машина уже дожидается нас на школьной стоянке.
Мы попрощались с конструктом и живыми деревьями, а затем не спеша пошли за своими вещами.
— Как все прошло? — спросил я, после того как мы молча прошагали несколько минут. — Судя по твоему лицу, ты чем-то расстроен?
— Расстроишься тут… — усмехнулся он. — Да нет, в общем-то все нормально. Просто я никогда бы не подумал, что она такая дура. Как я с ней встречался два года, понятия не имею…
Я хотел было ему сказать, что неоднократно говорил, что думаю насчет его Дашковой, но решил не подливать масла в огонь. Что толку сейчас об этом говорить? Вообще никакого. Так, лишний раз на больную мозоль наступить…
— Ты оказался прав, Макс, эта идиотка и правда хотела меня приворожить… — сказал Нарышкин.
— Приворожила, ты хотел сказать, — поправил я его. — Если бы просто хотела, это ладно, так она же это сделала.
Еще немного мы прошли молча.
— Она интересовалась как ты узнал? — спросил я.
— Конечно, — кивнул княжич. — Выбесила меня… Я сказал, что это вообще не ее ума дело. Тем более, что это так и есть.
— Ну а что ты намерен делать?
— Вообще-то, наложение проклятья — серьезный проступок, при условии, что он доказан, — хмуро сказал Лешка. — Можно было бы устроить Дашковым большие неприятности на самом высоком уровне… Вылетела бы из школы как пробка. Да и вообще, несладко бы им пришлось. Вполне может быть, что и без титула бы остались, если с большим желанием за дело взяться… Но я не буду этого делать.
Он помолчал еще немного, а затем усмехнулся.
— Жалко дуру… Как она говорит, от большой любви на это пошла… До конца не понимала всех последствий.
— Уверен? — удивленно спросил я. — Ой, что-то мне подсказывает, ты снова заблуждаешься на ее счет.
— Может быть, но пойду другим путем. Я так решил, — твердо сказал он. — Объясню отцу ситуацию и попрошу его не давать этой истории официальный ход. Он сам решит, что нужно сделать лучше всего. Совсем не сказать — будет неправильно, все-таки дело серьезное. Если всем спускать, каждая собака тебя кусать будет.
— Дело твое, — пожал я плечами. — Как по мне, не мешало бы и пожестче.
— Никогда бы не подумал, что ты жестокий, Темников, — усмехнулся Нарышкин. — Оказывается, мой лучший друг только с виду хороший парень, а на самом деле безжалостный и беспощадный!
— Зря лыбишься, между прочим, — ответил я. — Просто твой друг, в отличие от тебя, больше смыслит в проклятьях и понимает, насколько это опасно. За такие вещи нужно расплачиваться, чтобы в будущем неповадно было.
— Может быть, ты и прав, спорить не буду, — кивнул он. — Ты ведь и правда в этом больше моего смыслишь… Но я так решил, и точка.
Так, значит так. Ему виднее, как следует поступить в этой ситуации. Понять Лешку можно, все-таки два года они были вместе… Любовь-морковь, и все эти дела…
— Пфф… — фыркнул Дориан. — Тоже мне причина! Если бы я из-за этого жалел всех, кто в конце концов меня предал, то умер бы гораздо раньше. Пообещай, что никогда не будешь жалеть своих бывших возлюбленных!
— Ты чего разбушевался? — удивился я внезапному порыву злости Мора. — Как я тебе сейчас такое пообещаю? У меня-то и возлюбленной еще не было никогда…
— Значит, когда появится, я с тебя стребую это обещание! — не сдавался Дориан.
— Когда появится, тогда и видно будет, — ответил я и на этом мы тему обещаний с ним закрыли.
Впрочем, и с Лешкой мы больше о его, уже теперь точно бывшей, графине не разговаривали. После разговора со мной он впал в странное состояние печали и все больше молчал. Видимо, по-своему переживал этот момент.
Поэтому практически весь путь до Белозерска мы проделали молча. Лишь когда уже приближались к городу, Нарышкин вдруг вышел из своего оцепенения и оживился.
— Слушай, Макс, может быть, вы сегодня все вместе к нам на ужин? — предложил он. — Заодно и торт шоколадный съедим, который я тебе проспорил.
— Надо же, я думал, ты про него забыл…
— Обижаете, виконт Темников, торт уже давно доставили твоему деду в лучшем виде, — торжественно сообщил он. — Еще два часа назад, я так думаю.
— Солидно, —
