Ревизор: возвращение в СССР 28 (СИ) - Винтеркей Серж
Фирдаус налопался от пуза домашних изысков и прилёг с дороги. Сквозь дрёму он слышал, как причитала тёща над подарками из Европы. Диана сразу заставила мать всё померить. Она всю дорогу переживала, угадала ли с размерами. Той, слава Аллаху, всё подошло. Женщины заставляли его оценить обновки. Модные и дорогие вещи и обувь сделали тёщу настоящей красавицей, о чём Фирдаус совершенно искренне ей и говорил. Жена успокоилась, начала дарить матери дорогую косметику и опять начались причитания…
Фирдаус только качал головой, сожалея о том, в какой нищете теща выращивала Диану. Бедная женщина! Обычные вещи для нее неслыханная роскошь! Так и заснул, под такие размышления…
* * *— Пусть спит, мам. Мы в четыре утра сегодня встали, — прошептала Диана.
— Эх, не попробовал он моей колбасы, — показала она дочке нарезанную тонкими кусочками шоколадную колбасу.
— О! — схватила дочь сразу кусочек. — С орешками! Ему понравится. Только давай в холодильник поставим. Холодная вкуснее…
— Не получится… сломался холодильник три месяца назад. — расстроенно сказала мама. — С концами… Я его сейчас как шкаф использую. А чтоб охладить, надо за окно аккуратно вывесить. Чтобы не помялось лакомство…
И Диане стало еще более стыдно. Мать вынуждена жить без холодильника, а она даже и не знает. Но ничего, теперь она исправится. Значит, нужно раздобыть в Москве холодильник, и отправить маме с кем-нибудь. Марат же на ЗИЛе работает, и Загит — надо одного из них попросить, чтобы самую лучшую модель помогли раздобыть…
Они сели в спальне у матери и говорили, говорили… Диана рассказала про конкурс в Монако. И про детскую в Швейцарском Давосе. И про беременную старшую сноху…
— Надо тебе тоже рожать, доча, — серьёзно глядя на неё, сказала мать. — Муж хороший. Свёкры тебя любят. Надо чтобы и деток твоих любили. А то привяжется свекровь к старшему внуку.
Мать озвучила её собственные опасения, и Диана всерьёз задумалась… А ведь рождение ребенка это еще и повод соскочить с крючка у КГБ… И все же почувствовала, что она еще не готова.
* * *Вскоре пришли Брагины и Ксюша. Девчонки отправили нас с Костяном гулять, а сами принялись готовить что-то вкусненькое на обед. После прогулки к нам Иван подтянулся, и мы посидели большой компанией. Женя вышла на работу на ЗИЛ. У девчонок появились общие знакомые там, общие темы для разговора. Они после обеда ушли укладывать детей и так в спальне и остались.
А мы с мужиками сели в большой комнате смотреть «Очевидное — невероятное» по телевизору. Костян, оказывается, ярый фанат этой передачи. Программа только в феврале начала выходить, и он в полном восторге от неё. Да и мне хорошо зашла. С огромным удовольствием посмотрел один из первых выпусков.
Часа в три зашла Анна Аркадьевна, поинтересовалась, проснулся ли уже Загит. Не успел я ничего ответить, как он сам как-то услышал её голос через три комнаты.
— Проснулся, проснулся, Аннушка! Я сейчас! — выглянул он в коридор из детской.
Не стал им мешать и вернулся к друзьям, тем более, у нас речь шла о будущем музее в Городне, пока Анна Аркадьевна не пришла. Иван поинтересовался, как там продвигаются дела со строительством? Слово за слово, и мы с ним углубились в эту тему.
А когда я случайно посмотрел на Брагина, то не удержался от смеха. Костян слушал нас с открытым ртом. Для него это было так необычно и интересно. Археология, раскопки, черепа, реконструкции…
— Потеплее станет, съездим туда все вместе, — пообещал я ему.
— Ловлю на слове! — тут же ответил он на полном серьёзе.
* * *Анна попросила Загита подняться к ней. Он заметил, что она сильно волнуется и шёл за ней следом по лестнице, напряжённо пытаясь понять, что происходит.
Она усадила его за стол на кухне, села напротив, набрала воздуха в грудь и… выдохнула и промолчала.
— Что случилась, Ань? — озабоченно посмотрел он на неё.
— Твоё предложение ещё в силе? — собралась она, наконец, с духом.
— Конечно! — с готовностью ответил он и схватил её ладони.
— Тогда мне надо тебе кое-что рассказать о себе сначала, — с тоской взглянула она на него, а он лишь поцеловал её руки.
Анна вдруг поняла, что ему можно рассказать обо всём. И она так и сделала, едва сдерживая слёзы… И про бывшего мужа, с которым прожили девятнадцать лет, до того, как его посадили. И про дочь, которая слышать ничего не желает о том, что мать не хочет возвращаться к её отцу. Про сына, который устроил ей вчера форменный скандал, и сказал, что она чудит на старости лет…
Загит слушал молча и только гладил её руки. И она успокоилась, выговорившись.
— Видишь, какая я невеста? — горько усмехнулась она. — С каким непростым приданым… Тебе надо очень хорошо подумать, прежде чем со мной связываться.
— Да нечего тут думать, — счастливо улыбнулся он ей.
— Нет, ты всё-таки подумай, — настаивала она. — Это пока только дети мне истерики закатывают, и то уже всю душу вынули. А бывший когда освободится с его характером? Представляешь, что будет?..
— Что будет, то и будет, дорогая… Разберёмся, — уверенно ответил он. — Ничего особенного тут нет. У всех жизнь непростая. Так что, нечего мне тут думать…
— И всё же. Я хочу, чтобы ты хорошенько подумал…
— Хорошо, я подумаю, — согласился вдруг Загит и, не выпуская её рук из своих, уставился в потолок с глубокомысленным видом, помолчав пару секунд. После чего снова посмотрел на нее, и сказал: — Всё. Подумал! Женимся!
— Это не считается! — рассмеялась она.
* * *Проводив гостей, мы с женой поужинали и до конца вечера занимались с детьми, играли, занимались физкультурой, делали массаж, купали. Хороший семейный вечер.
Уложили с женой детей спать, и мы с псом отправились на пробежку. Уже по-настоящему побегали по району. А то поднадоело на улицу выходить только для серьезных разговоров…
В воскресенье Загит был у Галии на подхвате, и Ксюша приходила. У меня появилась возможность поработать.
Заходили Алироевы. Загит отдал им тысячу, и они пришли с целым списком разной плитки, потакая, как я понял, всем своим желаниям и капризам. А что? Могут себе позволить. Ещё они поделились, что ожидают завтра в гости Шанцева. Он приедет в командировку на пару дней.
— Приходи к нам завтра, — пригласил меня Ахмад.
— Раньше девяти часов вечера, наверное, не смогу, — с сожалением подумал я про собрание на заводе «Полёт».
В понедельник в семь тридцать утра позвонил Румянцев и сообщил, что текст лекции про полиграф согласован и меня ждут завтра к десяти. Боялся, видимо, не застать меня, так рано позвонил, чтобы я уже точно на завтрашнее утро ничего не планировал.
Потом позвонила Эмма, долго благодарила за гостинцы. Диана с мужем заезжали к ним вчера. После обеда они собирались обратно в Москву. Заодно Эмма сказала, что выслала мне ещё письмо. Наверное, скоро уже придёт.
Хорошо, что предупредила, буду почтовый ящик проверять.
Она похвасталась, что в местной газете вышли две её заметки на основе тех материалов, что я ей вернул. От всей души поздравил её с успехом. Да, журналистика — это точно ее. Будет для Славки дополнительный повод любить и уважать будущую жену…
Чуть позднее набрал Гусева и уточнил, на месте ли он будет в течении часа — полутора, мол, есть одно предложение, хочу с ним обсудить. Он с готовностью согласился меня выслушать.
Потом вызвал такси, и где-то через час я уже затаскивал свой мешок с письмами в кабинет к Гусеву.
— И что это? — с любопытством протянул он мне руку, разглядывая мою ношу. — Подарки от Деда Мороза? Не поздновато?
— Лучше, Анатолий Степанович, — поздоровался я с ним. — Это письма советских граждан на радио.
Он присвистнул. А я раскрыл мешок и показал ему содержимое. Надо было видеть его лицо. Похоже, он никогда раньше не видел столько писем сразу. Разве что на почте, но это не считается.
