Зловонючая долина (СИ) - Сухов Лео
— Да? — я и вправду не знал.
Или знал, но забыл. Я вообще мог много всего знать — и забыть. За ненадобностью. Вот шестизначный код от своего кабинета гражданина я помнил до сих пор. А всякие предельные высоты гор на Земле… Да куда мне девать-то это знание⁈
— Да, верно! — подтвердил Пилигрим. — Есть, конечно, вероятность, что мы живём при меньшем притяжении… Просто не чувствуем этого…
— Нету такой вероятности, — покачал я головой. — Может, я плохо учился в школе, зато хорошо опрашивал СИПИНа. По размерам и массе эта планета очень близка к Земле.
— Ну тогда что было верно для Земли — верно и тут! — пожал плечами Грим. — Двенадцать километров — это предельная высота местных гор. Выше расти не будут. Не выдержит порода, лежащая в основании. Она как бы…
— Раскрошится? — подсказал я.
— Не, вроде как она проседает в мантию и плавится, — Грим пожал плечами. — Кажется, так…
— Не! Просто порода просядет в основании! — поправил его отец Фёдор. — Горы станут шире и ниже. Вот и всё!
— Ну и кому из вас верить, отличники сраные? — возмутился я.
Можно было, конечно, обратиться к СИПИНу. Уверен, за пару сотен баллов он бы разъяснил мне и этот вопрос. Но ему я тоже до конца не верил. Как не верил на сто процентов и земным учёным. Не всё мы знали даже о собственной планете — далеко не всё… Но утверждение, что горам просто не хватит прочности вырасти выше, показалось мне убедительным. И вполне успокоило моё любопытство.
Двенадцать, мать их, километров! Да чтоб я никогда не поднимался на эту высоту ногами! Пошло оно всё, и так уже холодно!..
Наше восхождение не заняло весь день. До границы снегов мы добрались где-то к началу вечера. Это, конечно, не все эти многодневные походы альпинистов до базовых лагерей, про которые я читал на Земле… Но тут дело какое…
Просто перед земными альпинистами эту высоту не брали гигантские формы жизни! Те самые, под ногами которых дрожит земля и крошится камень!
В результате, наши фургоны спокойно ползли вверх. Даже, можно сказать, по гравийной дороге. А баги…
А вот они взбрыкнули! Как и предупреждал отец Фёдор, в какой-то момент им стало так некомфортно, что они начали замедляться, жалобно реветь и мотать головами. А некоторые из них покрылись чем-то вроде пота и странно воняли.
Пришлось останавливаться, чтобы успокоить и покормить животных. И на это мы потратили где-то час. Постепенно баги утихомирились и снова потянули фургоны вверх по склону. Правда, скорость чуть снизилась.
Извозчики боялись гнать не привыкших к таким высотам животных, давая им время адаптироваться. Холод-то баги переносили стоически — гораздо лучше, чем мы, люди.
Так или иначе, лагерь мы разбили ещё засветло. И весь оставшийся вечер кипела работа по перестановке фургонов: с колёс на полозья, заранее заготовленные на прошлой стоянке. Я в этом участия не принимал. Просто утащил Кэт в сторонку, где мы и любовались закатом в горах. Благо, это зрелище развернулось буквально перед нашими глазами.
Можно сказать, мы сидели в партере!
— Красиво… Но холодно! — улыбнулась Кэт. — Никогда не стремилась в альпинизм. Но была пара знакомых, вот они прямо-таки восхищались красотой гор…
— Так мы и не альпинисты! — засмеялся я. — Мы читеры! Нам, считай, шоссе на эту высоту проложили! И даже на перевале снег утоптали!
— Ага… Намучаемся мы… — вздохнула девушка, а потом хитро покосилась на меня: — Вано, ты же хочешь перевал за день пройти, да?
— Откуда знаешь? — я удивлённо уставился на неё.
— Да все уже знают!.. — хмыкнула Кэт. — Ты так ратовал, чтобы всё было…
А дальше моя зазноба очень натурально спародировала меня же самого:
— Надо, чтобы всё надёжно было! Никаких поломок! Смотрите у меня!..
Закончив говорить басом, Кэт весело засмеялась. А потом обхватила мне шею руками и притянула к себе:
— Кого ты пытаешься обмануть, Вано? Да тебя даже…
Лучший способ заткнуть женщину — поцеловать! Есть, конечно, минусы и у этого способа… Если поцелуем заткнуть не свою женщину — можно огрести пощёчину, если женщина думает, что ты слишком торопишься или просто не в её вкусе. Или по щам от мужчины, если «своя» женщина — не твоя, а его.
В общем, способ рабочий! Но работает только со своими женщинами. Так что в правила колониста, пожалуй, его вносить не буду… Хотя сломанные зубы — это худшее, что может случиться с колонистом на дикой планете, если под рукой нет медицинской капсулы…
Одно плохо в горной романтике. Чем ниже солнце, тем больше бьёт озноб. Мы с Кэт так и не дождались последних лучей: сбежали к кострам в лагере экспедиции. А потом и вовсе спрятались в палатке, воздух внутри которой нагрела жаровня.
В этот день все спали, не раздеваясь. И пусть в первый момент в палатке было жарко, но жар — не холод, костей не ломит.
Засыпал я долго, слушая голоса людей за тонкой стенкой палатки. И вспоминал свои первые дни в этом мире. Холодрыгу, которая просачивалась в капсулу… Белое трико с «волосатым» мхом а-ля Вано… Штиблеты из пищевых лотков… Попытки согреться, лёжа на тёплом полу… Борьбу за первые баллы…
Горы забрали многих колонистов. Но тем, кто выжил — много и подарили. Год назад я и подумать не мог, что у меня будет собственная винтовка, револьвер, ружьё, Кэт… Тоже с винтовкой, ружьём и револьвером… А ещё состояние в баллах. И статус в немаленьком таком обществе.
Горы научили нас ценить тех, кто рядом и готов помочь. Мы поняли, как важно держаться друг за друга.
Мы вышли к морю измотанные, уставшие и растерянные. А теперь наша группа была одной из самых влиятельных в Алтарном.
И теперь мы снова были в горах… Чем на этот раз они нас одарят? И что заберут взамен?
Глава 10
Чрезвычайно перевальная
Дневник Листова И. А.
Четыреста семьдесят четвёртый день. По снежной дороге.
Наш лагерь был неподалёку от снежного языка, который натоптали гигантские черепахи. Год за годом, миграция за миграцией, эти огромные существа переносили на ногах снег с гор, а потом — грязь из долин. И этот слоёный пирог из грязи и снега всё рос и рос, превращаясь в своего рода ледяную дорогу — по которой утром и выдвинулась наша экспедиция.
Ноги багов — это отдельный шедевр здешней природы. Круглые, будто слоновьи пятки, покрытые плотной мозолистой кожей. Широко расставленные пальцы-когти с плоским треугольным основанием. Этот набор «читов» позволял багам быть природными вездеходами, перемещаясь практически по любому типу местности. А почти незаметные на первый взгляд острые бороздки поперёк когтей, как рисунок протектора, держали этих сильных животных на льду.
Единственное, к чему баги не были приспособлены — это к недостатку кислорода. Впрочем, мы тоже. Но это не мы тащили багов, а они — нас. Бедные зверюги вонюче потели, жалобно ревели, но всё-таки шли, куда их направляли возничие.
Ну а я, сидя в фургоне, переделанном в сани, пытался побороть симптомы кислородного голодания: слабость, лёгкую тошноту и головокружение. И остро сочувствовал багам.
Даже Русый решил на сей раз остаться в кузове. То ли понимал, что бесполезно искать очередной допинг на голых камнях, то ли просто неважно себя чувствовал. А вот Хромая никакого дискомфорта не испытывала. Этой горы были явно привычны.
Баги тащили фургоны всё выше и выше, мало-помалу огибая горный пик и выходя на перевал, ярко освещённый солнцем. И вскоре вокруг нас засверкали вечно-белые снежные шапки гор, нетронутые никакой грязью.
Снег так блестел, что приходилось щуриться. А иногда и приставлять руку ко лбу, как козырёк, защищаясь от вездесущего света. Пока сам с этим не столкнёшься — как-то не верится, что человек может ослепнуть, просто глядя на солнечный свет, отражённый от кристалликов льда.
Когда мы готовились штурмовать перевал, Пилигрим уговорил меня активировать Алтарь. Сказал, что нужно закупить всем солнечные очки с боковыми шторками. Тогда это предложение вызвало недоверчивые улыбки: мол, старина Грим — тот ещё перестраховщик.
