Из-под снега - Татьяна Юрьевна Холина-Джемардьян
Мудрая подумала, не послать ли зов Наритьяре и не обсудить ли последние новости с ним? Но голова так разболелась от мысленной речи, что Вильяра решила отложить. К тому же, она ощущала нечто вроде обиды на наставника: мог бы и прийти, когда ученицу чуть не поймали в смертельную ловушку. Но мало ли, чем он сейчас занят. Вот и пусть его…
Убедившись, что Ирими спокойно спит, поворожив над ранеными и обсудив лечение с двумя знахарями дома Лембы, Вильяра отправилась разыскивать кузнеца. Вернее, ноги сами понесли её в кузницу, где Лемба и нашёлся. Кого мудрая не ожидала там увидеть, так это чужака, сноровисто выбивающего шлак из крицы. Тяжеленный пестовой молот так и мелькал вверх-вниз, искры гасли на странной чёрной шкуре, которую Лемба чужаку вернул, даже не посоветовавшись с Вильярой. Хотя если уж мастер допустил гостя в кузницу и доверил работу подмастерья, то ничего удивительного! Высшей степени доверия у Лембы, пожалуй, что и не было.
Нимрин отставил колотушку, подцепил остывшую заготовку клещами и отправил в горн. Выдвинул заслонку, добавляя тяги и жара. Оглянулся на мудрую, сверкнул улыбкой. Вильяра отметила, насколько живее стали его глаза, увереннее и свободнее — движения. Колдунья видела, что чужак ещё далеко не в порядке, и заметно устал, но приходит в себя с поразительной быстротой. Хорошо это или плохо? Хорошо. Она уже знала, кого возьмёт с собой на ярмарку. Воин — именно тот, кто может ей там пригодиться. И хорошо бы понять, насколько велик его колдовской дар. В любом случае, он не будет лишним против беззаконного колдуна, посмевшего напасть на мудрую.
В большой мастерской дома Лембы горели сейчас все горны. Кроме Нимрина, крицу отбивали ещё двое подмастерьев. Сам Лемба с наиболее опытным подручным ковали из заготовок прямоугольные листы с отверстиями по краям. Даже любопытно, как мастер будет собирать из них ворота.
Старый Зуни рассказывал, как доски для прежних ворот напилили из огромных древесных стволов, однажды принесённых морем. В угодьях Вилья ничего подобного не росло. Здешний стланик давал хорошие, жаркие дрова, прекрасно пережигался на уголь, из него делали мелкую утварь с красивым рисунком свилеватых, перекрученных слоёв, но не более. Капризное море разок побаловало неожиданным подарком, и всё. Впрочем, у железных ворот будет одно важное преимущество: на них проще наложить защитные чары от «ледяного тарана» и других известных Вильяре разрушительных заклятий.
***
Лемба завершил намеченную на день работу и жадно присосался к кувшину с водой, который ему заботливо подала мудрая. Напившись, передал кувшин подручному. Стянул с головы защитный шлем, взъерошил влажный, сбившийся мех. Вильяра протянула гребень — кузнец привычно отмахнулся. Колдунья тут же принялась расчёсывать его сама. Лемба заворчал, но присел, чтобы ей было удобнее. Старая, любимая игра! С тех давних пор, когда Вильяра ещё не была Вильярой, когда они звали друг друга женихом и невестой. Две зимы и три лета минуло, а нет-нет, и кольнёт сожаление, прыгнет на язык мёртвое имя, и так трудно не произнести его вслух…
Костяной гребень врезается в подшерсток, ощутимо дерёт. Лемба морщится, но вместе со свалявшимися клоками уходит боль потерь и тревога о будущем, и даже накопившаяся усталость меньше давит. Он блаженствует под любимыми руками, а всё остальное не важно…
— Лемба, скажи, кто-нибудь просил тебя за Арайю, чтобы ты взял его в дом?
Р-р-р! Нашла время напомнить! Будто снежком за ворот!
— Никто за него не просил. Сам напросился.
— А тебя это не удивило? Не насторожило?
Лемба фыркнул с досадой:
— Нет, — и спокойнее пояснил. — Арайя не показался мне любителем окольных путей. Как это выглядело со стороны? Торговал охотник со товарищи на дальней ярмарке. Получил от кого-то известие, что потерял дом и всех домашних. Кое-как пережил весть, что возвращаться ему некуда. Наскоро разузнал, кто здесь может принять пятерых на зимовку, подошёл, поговорил. Я сам был свидетелем, как двое наших ему отказали. Мол, не обессудь, зима длинная, а мы вас знать не знаем. Мне понравилось, с каким достоинством он принимал отказы, и с каким упорством искал дальше. Думаю, я бы сам на его месте договаривался примерно так же.
— И ты не спросил бы совета и помощи мудрого?
— Я обязательно послал бы тебе зов и посоветовался. И он мог… Или ты сейчас про ярмарочного мудрого, про Латиру?
— Про него. Я давно его не видела, как он?
— Сидит в шатре, гадает. За малую мзду помогает всем, не владеющим мысленной речью. Тем и кормится, насколько я понял. Я видел его вблизи, когда он гадал мне на пропавших купцов. По-моему, он очень сильно сдал, даже по сравнению с началом осени. Представляешь, чтобы мудрый зажигал огонь кресалом?
— Он и раньше так делал. Представь, ему просто нравится!
— Возможно. Ты знала его лучше. Но у него ещё и руки дрожали! И вообще, он выглядел, будто слегка не в себе и вот-вот отправится к щурам. Сильно удивлюсь, если он переживёт эту зиму.
Вильяра помолчала. Гребень легко, приятно скользил по меху, длинные волоски потрескивали и искрили.
— Лемба, скажи, Арайя когда-нибудь называл тебе свой клан? Говорил, откуда он родом?
— Нет. Вот же я дурень! Даже не подумал спросить… Но судя по выговору, он откуда-то с юга. Арха Голкья, острова…
— А купец Вильгрин, которого называли на совете? Он из каких?
— Дай вспомнить… Он говорил, из Наритья. Если только не врал… Может, твой наставник его знает?
Вильяра дёрнула колтун, Лемба заворчал:
— Эй, поосторожнее!
Колдунья разобрала свалявшийся клок и задумчиво сказала:
— Спрошу. Может, знает, а может, нет. Наритья — огромный клан, раз в пять больше нашего. У них и мудрых трое.
Лемба удивлённо переспросил:
— Разве так бывает?
— Трое — только у них. Старший Наритьяра, мой наставник, десять лет назад начал терять силу и запросился на покой. Выбрал себе на смену Среднего Наритьяру, выучил, но через три года Средний покалечился и едва не помер. Пока Средний беседовал со щурами, Старший посвятил и выучил ещё одного, Младшего Наритьяру. В итоге, Младший сейчас хранит Наритья, а Старший и
