Семь ступеней Храма (СИ) - Акула Ксения

— Ты еще способен шутить, — мягко улыбнулась Медея, поворачивая ко мне голову. — Это хороший знак, Аврелиан. Я уж думала, что ничего из вышеперечисленного не способно тебя заинтересовать и заставить выйти из собственного кабинета.

— Ты преувеличиваешь, — нахмурился я в ответ, но Медея — скромная, тихая, практически незаметная, в этот раз, видимо, решила высказаться.

— Не надо, — остановила она слова возражения, готовые сорваться с моих губ. — Мы все прекрасно понимаем, что тебе надоело дело, которое когда-то вы начинали вместе со Златой. И Робус, и Мелиор умеют молчать, только вот твои же действия выдают тебя с головой, Аврелиан. Я не стану перечислять всего, что ты не делаешь с ее смертью…

— И не надо, — поспешно согласился я с Медеей, стараясь избежать неприятного разговора. — Я и сам прекрасно это знаю.

— Но в последнее время ты изменился, — снова мягко и ненавязчиво заметила она, продолжая сжимать пальцы Ахорна и, время от времени, прислушиваясь к его равномерному дыханию. — Взять хотя бы тост, провозглашенный в нашу с Ахорном честь. Ты снова веришь в любовь, не так ли?

От пронзительного взгляда Медеи перед глазами встало место аварии: разбитая машина, грудой металла сваленная в кювет, потеки крови на разбитом лобовом стекле — отец Златы и Арины оказался не пристегнутым и вылетел головой вперед, протаранив собой стекло, пустые мертвые глаза их матери. Если я и верил в любовь, то добивался ее каким-то садистским способом, разрушая возможные отношения с Ариной своими же руками.

— Он просыпается, — вырвал меня из воспоминаний голос Медеи, склонившейся над лицом Ахорна.

Дыхание архангела стала частым, вздулись вены на руках, на лбу выступила испарина, а кончики крыльев нервно подрагивали, словно Ахорн прилагал максимальные усилия, чтобы побороть слабость и частичную парализацию, вызванную ядом. Смертельным ядом.

Если бы Майкл Гавр не обнаружил Ахорна в подъемнике и не оказал скорую целебную помощь, архангел давно бы распрощался с собственной жизнью.

— Аврелиан, — прохрипел Ахорн, и я упал на колени, глядя в напряженные черты лица архангела. — Я видел… узнал его.

Медея приподняла голову Ахорна, и я помог ей влить в горло архангела укрепляющее зелье. Ахорн закашлялся, грудь его тяжело заходила вверх-вниз, рот упрямо сжался.

— Ллойд, — выдохнул он вместе с хрипами, распиравшими его грудную клетку. — Это был Ллойд — хранитель, — сказал Ахорн, и упал головой на подушки, а мы с Медеей переглянулись. — Он всадил в меня дротик, прямо в шею.

От кашля, сотрясшего мощное тело архангела, задрожали стены спальни, и Медея поспешила облегчить страдания Ахорна, снова погружая того в лечебный сон.

— Не может быть, — прошептал я, подчиняясь первому импульсу отрицать очевидное. — Пресветлая, не может этого быть.

Мы оба сидели на полу, у постели архангела, и смотрели на алый порез на шее Ахорна — воспаленный след от дротика, отравленного ядом.

Только сегодня утром Мелиор вошел ко мне в кабинет, чтобы рассказать о том, как Арина вернулась в общежитие ночью, а сопровождал ее до Сумрачного холла ни кто иной, как Ллойд — хранитель, о котором так часто упоминал Робус. Юноша отличался ото всех не только выдающимся ростом, но и многочисленными талантами, в том числе и видением миров. Ллойд безошибочно нашел свой мир на первом практическом занятии, поразив Робуса, и после много раз доказывал наставникам и Ахорну, что владеет оружием лучше многих архангелов. И теперь его имя звучало из уст отравленного Ахорна, а Арина снова замечена не в том месте и не в то время.

— Что ты будешь делать? — осторожно спросила меня Медея, устраиваясь поудобнее. Она приготовилась дневать и ночевать у постели любимого мужчины, и я не винил ее в этом.

— Я не состою в отряде безопасности, где работают лучшие следователи Олимпа. Что прикажешь мне делать? — развел я руками, глядя в пустоту остекленевшим взглядом. — Мы больше не можем замалчивать о случившемся, пора посвятить Загорна и Агату в наши проблемы.

— Ох, — испуганно воскликнула Медея, скорбно сведя брови. — Да помогут нам сторонние силы, Аврелиан!

— Помогут ли? — спросил я скорее себя самого, чем Медею, поднимаясь на ноги и вызывая по ментальной связи Робуса и Мелиора. Пора нам задействовать в поисках Свода адептов, потому что сами мы явно не справляемся.

— Соберите самых преданных, тех, кому вы доверяете, — попросил я наставников, и Мелиор довольно рассмеялся. Он явно собрался притащить тех хранителей, с которыми нередко выпивал в пабе.

«Все летит к чертям в пекло!» — мысленно выругался я, из коридора направляясь прямо в общежитие архангелов. Пора поговорить с Ариной и выяснить, на чьей она стороне. Арина обещала сделать все для того, чтобы я даровал ей божественную искру и не позволил стать тенью, но насколько ее слова соответствовали правде? Так ли она верна своему слову, или Арина перешла на темную сторону, решив, что я не сдержал своего обещания.

«И так ли я сам стремился сдержать обещание, данное ей?» — мысленно задал я себе вопрос, на который не знал ответа.

Глава XIII

Неприкрытая правда

(Арина)

Произошедшее в Храме событие обсуждали все, кому не лень. Шепотки и сплетни множились, достигая гротескных размеров, а отравление выглядело уже не просто покушением на жизнь боевика, а тайным заговором против всех наставников и самого ректора.

— Ты веришь в то, о чем говорят? — с какой-то ленцой спросил меня Ллойд, прижимаясь спиной к каменной балюстраде балкона. Он сидел на мраморных плитах пола, и щурился от закатных лучей солнца, которые падали на его профиль сбоку, делая лицо хранителя каким-то мрачным и немного устрашающим.

Я только пожала в ответ плечами, не желая обсуждать то, чего не знала. Никто из наставников не говорил нам всей правды о случившемся, а ректор не делал никаких заявлений. Нас даже не собрали в Сумрачном холле, чтобы в очередной раз напугать и напомнить о том, куда попадают провинившиеся высшие и нерадивые хранители.

В долине стояла прекрасная погода: дожди перестали, небо больше не хмурилось свинцовыми тучами, пожухлая трава серебрилась мягким ковром, умытым водами озера, недавно вышедшего из берегов. Лужи не просохли, отпугивая случайных адептов, решивших прогуляться после занятий, но на крыльце толпились праздношатающиеся и любопытные зрители. Мы с Ллойдом не стали исключением, созерцая архангелов, расправивших белоснежные крылья. Они выстроились на самом верху Венценосной башни в причудливом порядке и застыли прекрасными изваяниями, ловя крыльями последние лучи заходящего солнца. Каждый из них просил у Загорна милости для Ахорна, который несколько суток не мог прийти в себя.

— Посмотри, как они смыкают спирали, — обратил мое внимание Ллойд на практически незаметное шевеление архангелов, плотно смыкающих круги. — Это обряд объединения силы — очень мощный и древний, доступный лишь архангелам. Таким образом, они создадут кристалл, который подпитает жизненные силы Ахорна.

Мне послышалось, или Ллойд сожалел о том, что происходит? Я уже хотела спросить, так ли это на самом деле, уж не насолил ли Ахорн чем-то Ллойду, что тот вовсе не рад скорому выздоровлению боевика, но спросила совсем другое.

— Откуда ты все это знаешь?

Ллойд удивленно посмотрела на меня и криво ухмыльнулся. Он, как обычно, начал разговор с короткого жеста — откинул платиновые пряди волос с лица и чуть наклонился, отчего его лицо приблизилось к моему. Мы сидели на полу, и едва соприкасались кончиками высоких прогулочных ботинок, но сейчас я отчетливо видела расширившиеся зрачки его глаз. В серых зрачках отражалось закатное солнце, но черный зрачок поглощал абсолютно все краски.

— Я много читаю, — ответил Ллойд приглушенным голосом. — С самого первого дня, как попал в Храм и принял правду о себе и о хранителях, понял, что должен наверстать упущенное. Иниты, престолы и архангелы рождены на Олимпе, а мы лишены их привилегий, мы — случайные гости Храма, которым суждено отправиться в миры, созданные богами. Снова и снова мы станем служить Олимпу, не имея возможности хоть раз там побывать и узнать из первоисточников о жизни высших. Я обязан узнать больше, чем остальные.