Троюродный дядя (СИ) - Тюмень Ульяна

– Да, Иван, такие вот у нас поделки!  Это вам не руками махать, тут думать надо!

Сэнсэй ловко схватил магистра за кисть, сдавил немного, опустил немалого мужчину на колени, подхватил меня под ручку и повел к входу. Правда, когда мы зашли, Шон уже наливал чай себе в комнате.

– Торопись, – велел он, – к ректору идем. Хорошо, что посмотрел, как ты сказала, бегалку? А в трех кнопках смысла нет, в запале не сильно будешь считать, где там первая, где вторая. Лучше одна.

– Я думала, чтобы маг дыхание не посадил, задание – фиксированного пользования. Там действие намеренно прерывается, две минуты бега и все. И так три раза. А то он убежит – а получим труп, резервы организма исчерпает, как берсеркер.

– Знаешь, если по твоей логике, что так, что эдак, получим труп.

– Ага, – добавил сэнсэй, – если голова не работает, ноги не помогут.

– Ну, знаете, – возмутилась я, – если по вашей логике, то вообще лучше дома сидеть. И не подходить к Академии! И к татами!

– Ну, что ты надулась? Съешь конфетку. А как ты красиво бежала, думал, как ты нитки свои распутаешь, даже удивился, что сама прибежала!

– Знаете, сэнсэй, вы пользуетесь тем, что не имею права вам ответить!

И я гордо ушла в душ и забрала конфеты, все тарелку! Ну, раз у меня не ноги, а нитки!

В приемной сидела магистр Анелия, приветливо кивнула, сказала, вас ожидают. Мы вошли с магистром Шоном, поздоровались. В кабинете ректора сидели совсем взрослые маги, оборотни, трое. Явно старше магистра Рональда, он стоял, смотрел на них с уважением, слушал их внимательно. Увидел нас, представил:

– Магистр Шон, куратор адептки Валерии, адептка. Ну, рассказывайте, что за артефакт придумали.

– Работа адептки представляет собой артефакт фиксированного кратковременного действия, строго по заданию. Я не вмешивался, это учебный процесс. Сегодня посмотрел в действии. На две минуты, трижды, с интервалом, ускоряется бег. Возможно применение при нападении, если более целесообразно убежать, или очень быстро прибежать, не открывая порталы. Практическое применение рекомендуется как стражам, так и целителям. Лера, покажем?

– Это  ж надо выходить? – засомневалась я.

– Выйдем, – кивнул один из оборотней.

Ну, выйдем, так выйдем. Хорошо, что я в брючках и в обуви без каблуков.

– Рюкзачок снимать?

– Нет, – любезно сказал один из оборотней, – пусть останется. Посмотрим, так сказать, с нагрузкой, в боевом комплекте.

Я посмотрела на него с недоумением, это у кого такая смешная нагрузка, два кристалла и набор трав. Посмотрела на ректора, он явно веселился. Мне стало тоже смешно, ну, готовьтесь тогда, господа. Нажала кнопку и исчезла за дальним поворотом, остановилась, спокойно отдышалась. Вернулась точно в то же место, выдохнула, подняла глаза на оборотней.

Они стояли, открыв рты. Ректор очнулся первый:

– Нравится?

– Очень нравится. Полностью. Безоговорочно!

– Берем!

– Но-но! – сказал им ректор выразительно. – Адептка учится. А к каникулам, может быть. К летним. Ну, там видно будет.

– Это же так долго! Мы готовы финансировать идеи девочки! Подумайте, магистр ректор.

Меня вдруг обнял один оборотень, негромко сказал:

– Учись, детка, спокойно, мы присмотрим. Ты молодец.

Я сняла с себя «бегалку», протянула оборотню:

– Спасибо за добрые слова.

Взял. Я посмотрела на ректора, он мне подмигнул. Посмотрела на Шона.

– Я могу идти, магистры? У меня занятия.

Меня отпустили, я ушла. Это как, у них юных изобретателей на корню, что называется, скупают? Странно!

Вечером, в зеленой столовой, ко мне подсели магистр Андрис и Санечка.

– Лера, расскажи, что не так с расписанием по целительству.

– Ой, почему не так, – даже испугалась, покраснела, так неловко, я не жаловалась же, посмотрела на Санечку обиженно, с ней надо осторожно, выходит, и с Ксенией тоже. – Просто боюсь отстать. У ребят в группе целителей после теории идет практика, у меня нет. Вот думаю, что не справлюсь в результате.

– Расписание с собой?

Вытащила расписание. Он посмотрел.

– Ну, есть резон, пожалуй. А пойдем со мной, прогуляемся в целительскую.

– Можно, переоденусь быстро, пока вы ужинаете? Рюкзачок закину?

– Конечно, сама найдешь?

– Найду.

Честно говоря, у меня нет сегодня сил, совсем, если не постою под душем, просто упаду. Последние занятия, к счастью, по боевым искусствам, там хоть на рефлексах, нового ничего нет. А вот если надо соображать, то уже могла и взорвать что-нибудь по невнимательности. Но и физических сил уже не было.

У двери стояла грустная Санечка:

– Лер, не обижайся, пожалуйста.

– Я не обижаюсь, конечно, какие уж тут обиды. Я давно поняла, во всем, что происходит со мной, виновата сама. А тебе спасибо большое.

Она недоверчиво на меня посмотрела и ушла. В целительской сидел усталый тоже магистр, больше никого не было. Стук в дверь – заглянул ректор:

– О, я шел мимо, думаю, что это меня потянуло?

– И что это тебя потянуло? Внимательно слушаем! – развернулся к входу магистр, ручки сложил, ехидно улыбается.

– А я сегодня не ужинал, пропустил, ты ж меня, голодного, накормишь?

– Ты лучше Леру сам ужином накорми, я ее из столовой вытащил. В городе где-нибудь вдвоем.

– Не можем, – с сожалением признался ректор, – еще нельзя.

– Меня сэнсэй ждет, волноваться будет – вмешалась  я. – Давайте договорим.

– Лера, даже не знаю, как тебя к трупам подпускать. Пойдем, мои баночки посмотрим для начала.

Втроем пошли к баночкам. У стен стояли высокие шкафы с баночками органов.

– О, магистр Андрис,  – я обрадовалась, опознала, – это же кишечник оборотня кошачьих в обороте! Как интересно, на кристалле совершенно другой цвет! Это натуральный цвет?

Но целитель не успел мне ответить. За нашими спинами раздался звук тяжелого дыхания. Мы с магистром обернулись в недоумении. Ректору явно поплохело. Он смотрел на обычный кишечник с такой гаммой неприятных чувств! Сглотнул и рванул к диванчику.

– А что это с ним, магистр?

– Баночки мои первый раз увидел! Рон, дыши глубже, сейчас настоечку дам! Лера, какой пульс у него?

– Частит!

– Выпей вот настоечки, Рон, ты же на боевых был столько раз, ну что ты.

– Они там не по частям! – шумно выдыхая, заявил ректор.

– Да ладно, и убитых ты видел, и друзей хоронил, и гадов хоронил.

– Они там не в банках!

– Ну, какая разница, в гробах или в банках, кишечник же есть?

– Он не торчит, он внутри!

– Ну да, это снаружи! Рон, не смеши! Эх, молодежь!

Я укоризненно посмотрела на целителя, приложила руку ко лбу магистра Рональда, влажный, он перехватил мою руку, опустил себе на лицо, прижался даже.

Довели! Академией, адептами, банками!

Посидев немного, высвободила руку, пощупала пульс, все хорошо, спокойный, наполненный.

– Магистр Андрис, что вы решили по расписанию?

– Допишем с этим страдальцем, завтра уже, подумаем.

– Спасибо! Могу идти?

– Беги.

Так что, отец, мы своего добились, практика будет!

22

Лето приближалось стремительно, от отца не было ничего. Вообще ничего.

А я выросла на два сантиметра, казалось, немного, но было заметно. По брюкам. В результате мне поменяли форму, получилось неловко, форму меняли всем раз в год, и все ходили в старой, а я в новой. Группу это очень веселило, меня звали – наш ребенок. Я в отместку называла старшего сокурсника Дедом. Это не мешало Деду у меня списывать, или быстро спрашивать перед очередным зачетом.

– Не стыдно? – спрашивал куратор.

– Понимаете, – проникновенно говорил розовощекий Дед, пойманный в очередной раз, – у детей еще нет определенных интересов, которые нас, старичков, отвлекают от прозы жизни. И переводят интересы в иную плоскость.

– Я даже догадываюсь, в какую.

– Магистр, как можно так думать? Это мы в теории можем слегка заплыть, а на практике…