Эдемский Маг. Том III (СИ) - Швейц Игорь

Вот, снова зарделась и трогала вагину, начиная ублажать себя. Дурочка, влюбилась в него, в этого мага. Но а как было в него не влюбится? Суровый, сильный, в беседах даже приятный, довольно красивый. Красивый, как мужчина. Красивый, как защитник и щит. Женщина вспоминала его волосы, запах, эту уверенность и харизму, а парок над чаем всё ещё тонкой спиралькой взмывал к небу.

Чай остывал, когда всё началось. Когда дверь в её маленький домик шумно распахнулась, внутрь проник местный старик, обычно такой жизнерадостный и в приподнятом настроении, сейчас был взволнован, испуган, словно увидел ворота в ад. Позже окажется, что то ощущение было недалеко от истины.

— Что вы делаете тут? Вы вышли из дома на улицу в такую опасную минуту, так ещё и пришли ко мне. Почему вы не остались у себя…

— Тише, — шепнул старик, поднося к потрескавшимся губам дрожащий палец. Дрожащий точно так же, как весь их дом, вся земля, вся деревня, весь Нижний мир. Свечение становилось лишь сильнее и скоро вся комната Аделии утонула в ало-красном свете.

Старик почти ничего не объяснял, сбивчиво бормоча что-то непонятное да отдавая короткие приказы. В считанные мгновения они заколотили окна, заколотили крепко-крепко и комната сразу же погрузилась в кромешную тьму, заполонившую собой каждый угол, трясущийся от этого чудовищного землятресения.

— Теперь то ты мне всё расскажешь? Почему ты не остался в своём доме? С твоим сердцем не стоило так рисковать… — начала Аделия и её сразу перебили твёрдым, непоколебимым жестом.

— Он обрушился… Мой родной, милый дом рухнул прямо в эту чёртову трещину. Я еле успел выпрыгнуть… Я не знаю что сейчас происходит, но одно знаю точно — эти маги доигрались с маной, заклинаниями и переделами мира. Они обрушили на нас небосвод, будто бы вызвали демонов, судя по ощущениям… Слышишь, Аделия? — притих вспотевший старичок, прислушиваясь к уличному гулу. К этому истеричному, постоянно нарастающему голодному крику целого сонма существ. Они были близко. Гораздо ближе, чем думали и без того испуганные жители, запершиеся в своих домах, сейчас ставших для них неприступными крепостями, и надеющиеся на милость божью. Они рассчитывали спастись, переждать, надёжно укрыться от монстров, от этого свечения, тряски, страшного гула, от этой сферы, алой точкой засиявшей в небе. Они рассчитывали выжить, но…

Шёл первый час, который казался бесконечно тянувшейся неделей. Всё давно закончилось, по крайней мере так казалось. Запертые в своих домах, как в тюрьме, они не видели той картины, которая на самом деле развернулась в их небольшом, любимом, привычном селе, которому они посвятили свои сердца и жизни. Они не видели чёрную землю, разрезаемую многочисленными полосами красного камня, не видели по-настоящему уродливых гор, напоминающих кривые пальцы огромного гиганта, не видели тех существ, что населили новый чудесный мир Демиурга! Не знали о том, что Нижний мир полностью слился с адскими землями! Не видели мерзких лиц этих чудищ, не слышали низкий рык, от которого начинала вибрировать земля, не знали о том, что монстров хватало и на земле, и на крышах, и у мелких озёр, наполненных чёрной, болотистой водой. Они были монстрами, бывшими людьми. И хоть память была у них при себе, людьми этих тварей сейчас было назвать невозможно.

Они скреблись о дверь своими острыми когтями, они ходили по покатой крыше и та громко скрипела под их липкими, большими телами.

— Всё никак не уйдут? — тихо, осторожно и при этом сильно жмурясь спрашивал старик, переставший что либо видеть в этом наполненном тьмой дому.

— Да… Я слышу что-то ещё… Принюхиваются? Да, они учуяли нас… Вероятно ищут лазейку…

— Вот сука, — выпалил дед, выпалил громко и без всякого страха, и демоны рядом с их домом прислушались, притихли, а потом тихонечко завыли, начиная с усиленным рвением скрестись о старые доски.

Дом скрипел, шатался, крыша накренилась, просела, затрещала. Ужасный вой окружил её любимый с детства дом и только сейчас девушка словно прозрела, словно увидела реальность. Их убьют. Их просто убьют.

— Мы можем что-то сделать? Перебежать в другой дом или получше спрятаться в этом? — смотрела в темноту Аделия, надеясь услышать ответ мужчины.

— Они ищут нас по запаху, спрятаться не выйдет. Бежать тоже бессмысленно. Они наверняка настигнут нас в считанные мгновения, — старик сказал тяжёлую истину. Такую тяжёлую, что его руки никак не могли успокоиться, придти в себя, перестать постыдно дрожать.

Крыша проломилась, доски треснули, падая в центр громадной комнаты, тьма которой тут же развеялась красным бархатным свечением. Свечением яркого светила, озаряющего весь этот мир, все эти красно-зелёные поля, все эти разрушенные города, стоящие теперь в руинах по милости златовласого мятежника.

Тьма отступила, являя тяжело дышащему старику и притихшей Аделии горбатого, принюхивающегося ирода, истинного демона во плоти, своими кривыми, будто бы чернильными ногами стоявшего на трескающихся досках, жалобно вопящих перед своей смертью.

Огромные, тяжёлые лапища с остервенением разметали доски, разнесли их по всей комнате и чудовище довольно рыкнуло, голодными, алыми глазищами смотря то на приоткрывшего рот старика, то на пытавшуюся спрятаться за шторой Аделию. Демон смотрел, и его липкий, ловкий язычок облизал чёрное, склизкое лицо.

— Что ж ты за тварь такая? Убьёшь нас теперь? — спрашивал старик, которому смерть внезапно не показалась чем-то ужасным и страшным. Он храбрился, даже улыбался ей прямо в лицо. Чёрной, громадной, неестественно выглядящей смерти, буквально утопающей в кровавых ярких лучах.

Остальные демоны скреблись в окна, пытаясь протаранить скрипящую, но всё ещё державшуюся дверь. Бывшие люди не обладали тем же разумом, они бились в первые попавшиеся места, бились лбом, отчего Аделия посчитала, что она теперь в безопасности. Наверняка тварь съест старика, сожрёт его до самых костей, а её, бедную девушку, не заметит, не захочет, обойдёт стороной.

Живот демона нещадно завыл, монстру стало так больно, так тошно, он так устал от всего этого:

— Кушать… Я очень хочу кушать. Проголодался, аж животик сводит. Мне так хочется еды, о боже… — ныл монстр знакомым голосом. Таким любимым голоском, что Аделии дорогого стоило не шелохнуться под бежевой занавеской. Это был он…

— Демьян… — шепнула женщина, узнав племянника. Того племянника, что должен был быть живым, но вот он стоял у неё в комнате, голодный, мёртвый, потерявший самого себя. И Саркис солгал ей… Этот маг обманул её…

Демон может и услышал, но пока никак не реагировал, только рычал и жаловался на пустоту в своём громадном желудке.

— Бог воистину ужасен, он создал для людей самые ужасные пытки. Для всех жителей Нижнего мира уготована лишь участь демона в аду, для нас нет и не будет рая… Вот скотина, вот собака, мы растерзаем тебя, изверг. Ты, Бог, не понимаешь, что за страдания причиняет нам твоя система. Система, которая убивает человека в человеке. Система, которая карает в равной степени абсолютно всех, — кричал несчастный бывший кудрявый паренёк.

«Почему же, мой Демьян? Почему ты заслужил такое посмертие? Бог предаёт героев этого мира. Отчего я тогда должна молиться ему, просить о прощении, если всё что меня ждёт — это бытие демона? Это ли справедливость божья?»

— Кушать хочешь, да? Проголодалась, уродина демоническая? Против старого человека идёшь, дрянь когтистая, — смеялся дед, истерически хохоча и катаясь по полу. Его смерть уже была предрешена.

— Ты бы знал, как я изголодался. Сейчас я бы съел хоть трёх богов зараз, — прорычал демон голосом лишь отдалённо напоминающим голос Демьяна. Голос настоящего героя Нижнего мира, силой прекратившего жуткий, бесчеловечный эксперимент Эрика Мартена и Демиурга. Он ведь был героем, магом одной из церковных магических башен, но даже он заслужил только страшное тело, чудовищные муки и страдания, которые убили в нём последние остатки человечности.

Когти вспорхнули над хохочущим стариком, окрасились в алый свет, идущий из дыры в потолке, и рухнули вниз, погрузившись глубоко в тело бедного человека, глаза которого уже закатывались, а сердце завершало свой последний стук.