Кирилл Тимченко - Без солнца (СИ)
Разглядев, что Тирер кого-то на себе тащит, Хорь с распростертыми объятиями кинулся прямо к нему.
- Как я рад, что вы… - дальнейшие слова захлебнулись в бессмысленном бубнении, когда кулак в защитной перчатке слишком быстро приложился к его зубам.
- Мясника! Сюда! – только и прошипел Тирер в ответ на все приветствия.
Скинув со стола все стволы и боеприпасы одним махом, он положил туда свою ношу. Хорь разглядел, что это молодой парень, упитанный и вполне сформированный, лет двадцати пяти, может, чуть младше. Одежда на нем странная, словно снаружи и нет мороза. И рана на боку.
- Новенький, что ли? – задумчиво почесал Хорь затылок.
- Мясника! – заорал Тирер прямо ему в ухо, срывая с лица противогаз.
Подпрыгнув от неожиданности, Хорь хлопнул по плечу обнимавшегося с прибывшими Быка.
- Сбегай за Мясником, давай, работай…
Бык смерил его тяжелым взглядом, но ничего не сказал. Все-таки, Хоря старшим назначил сам Бур, Быку приходилось подчиняться, даже если ему это и не нравилось. Тяжело топая, он отправился к базе по специально проложенному для таких случаев коридору.
- А теперь рассказывай, откуда ты его откопал, - сказал Хорь, снова устраиваясь в своем кресле поудобнее.
Тирер даже не удостоил его взглядом, склонившись над раненым. У того вся нога в крови, даже не смотря на наложенную повязку. Кровь упорно не желала останавливаться. Аккуратно снимая уже насквозь пропитавшуюся повязку, Тирер не удержался от вздоха разочарования.
- Сава, ну хоть ты скажи, чем этот парень так важен.
- Заткнись, Хорь, - отрезал тот, освобождаясь от тяжелого защитного костюма, - Много будешь знать, скоро состаришься.
- А все же, - Хорь старался всем своим видом показать, что не только удивлен, но и заинтригован появлением незнакомца, - тащили его с собой черт знает сколько… Не из-за доброты же…
- Быка тоже не из-за доброты привели, - сказал Тирер почти себе под нос, меняя повязку, - Хорь, любопытство не порок…
- Но большое свинство, - закончил Хорь, - но ведь мне с ним под одной крышей жить придется.
- А вот это вопрос, - продолжил Тирер бурчать.
- Думаешь, Бур выгонит? – в притворном удивлении Хорь поднял брови. Он уже успел заметить, что в отряде нескольких человек не хватает. А поэтому Буру нужно снова кем-то пополнять ряды. У искателей всегда ошивается десяток другой бомжей и растерявших все, кроме разума, одиночек. Кому-то удается чем-то себя проявить и его записывают в команду. Остальные постепенно исчезают, но почти сразу же на их места приходят другие. Буру не в первый раз брать в отряд «темных лошадок».
- Нет, - с непонятной интонацией уточнил Тирер, - вопрос, придется ли тебе жить, если задашь хотя бы еще один вопрос.
Хорь недоверчиво посмотрел на говорившего, но лицо Тирера совершенно не выражало никаких эмоций. Может, он пошутил, а может, и нет. Даже когда руки у Тирера заняты, Хорь не рискнул бы сыграть в дуэль. Свой пистолет он, как назло, уже успел убрать в кобуру, да еще и сидит. Поэтому преимуществ не имеет. А Тирер – самый быстрый и меткий стрелок в отряде. И если кто на него и пытается наставить ствол, то почти тогда же и заканчивает свою жизнь. Такого тот не прощает, а наказывает только одним – смертью.
Несколько секунд они испепеляли друг друга взглядами, так что даже все остальные, находившиеся в комнате, напряглись, ожидая стрельбы. И Хорь отступил, подняв руки ладонями вверх, в знак примирения.
- Ладно, что не мое дело, то не мое дело, - спокойно сказал он, не сводя с Тирера глаз. А у того там читалось только одно слово: «убью».
- Вот и молодец, - похвалил его, словно ошпарил.
Стальная дверь в противоположном конце комнаты противно скрипнула, и в образовавшейся щели появилась голова Быка.
- Я Мясника привел, - протянул он, конкретно ни к кому не обращаясь.
- Так давай его сюда! – рявкнул Тирер, отрываясь от раненного, - Он мне нужен, пока парень еще живой.
Мясник был одним из тех немногих, кто пришел в отряд по собственной воле, а не по стечению обстоятельств. О своем прошлом он, конечно, никому не рассказывал, да об этом и не просили. Единственное, что от него требовали – качественно выполнять свою работу. А уж там можно многое простить. К этому претензий не было – Мясник дело свое знал и решал почти любые вопросы без лишних раздумий. А был он, естественно, одновременно и медиком, и хирургом, и лекарем в отряде. Все медицинские аппараты и препараты находились в его ведении, даже Бур не настаивал на дележе, так как сам не мог разобраться во всех баночках, колбочках и инъекциях. А вот Мясник разбирался. Где-то и когда-то он получил отличные знания о своем деле, как теоретические, так и практические. Даже из Автостроителя к нему пару раз обращались, когда местные медики заходили в тупик. Он разобрался, заодно заработав деньги большие, чем окупившаяся ходка.
Длинный, нескладный, с тощими плечами и вытянутым лицом, вечно скрытым за маской респиратора, с холодными, водянистыми бледно-голубыми глазами, Мясник производил впечатление скорее забойщика, чем доктора. Кстати, свое прозвище он получил за собственное отношение к людям. Возникало такое ощущение, словно они для него – всего лишь говорящие куски мяса, которых надо время от времени штопать. И никакого сочувствия к раненным никогда не испытывал, штопал их как кукол, никогда даже не стараясь облегчить страдания.
Вот и сейчас, поставив переносную аптечку рядом на стол, он только проверил пульс, что еще живой, а потом принялся методично и аккуратно снимать бинты, словно резал сосиску. Тирер отошел в сторону, заметно нервничая. Могла накрыться чуть ли не единственная его возможность вырваться отсюда.
- Будешь помогать, - бесцветным голосом сказал Мясник, ткнув пальцем в перчатке в сторону Хоря. Тот с готовностью вскочил, зачем-то поправляя карманы разгрузника на груди.
Тирер было рванулся оспорить это решение, но отступился, признавая авторитет Мясника. Ведь однажды и он мог оказаться у него на столе, поэтому портить отношения явно не стоило.
Сняв бинты, Мясник поддел зажимом край раны и потянул вверх, разглядывая все повреждения. Чертыхнувшись, он отпустил прижатую кожу и спиртом протер рану, стерев вылившуюся кровь. Рваная рана длиной чуть больше десяти сантиметров по диагонали пересекало бедро. Сбросив окровавленный тампон, Мясник взялся за скальпель. И начал аккуратно и быстро срезать кусочки кожи и мяса, клочками торчавшие из краев.
- Вошел под углом, - пробурчал он себе под нос, а потом рявкнул на зазевавшегося Хоря, - быстрее, рвань!
Хорь, спохватившись, подал ему старую кастрюльку, куда и полетели отрезанные кусочки. Брызнула кровь и раненный застонал. Влепив снова не среагировавшему Хорю оплеуху, Мясник взял зажим и зажал лопнувший сосуд.
- Еще раз хайлом мух ловить начнешь, - прошипел он потом Хорю, - пущу на органы.
Хорь побледнел, даже несмотря на свою природную бледность. Мясник был совершенно бессердечным существом, поэтому убить человека для него было все равно, что отрезать кусок колбасы. И если Тирер сперва угрожал, то этот человек мог совершенно неожиданно напомнить о допущенной ошибке скальпелем под ребра.
Проделав еще несколько совершенно хитроумных операций, мясник очистил рану и ввел туда несколько инструментов, немного расширив рану. Сообщая Хорю, какой инструмент ему нужен, он ковырялся внутри, пару раз вызвав новые фонтанчики крови. К счастью раненного, тот так и не пришел в сознание, только дергался от болевых ощущений. Наконец, мясник разогнулся, держа в руке пинцет, в котором был зажат небольшой осколок. И рука, и инструмент, и сам осколок были при этом залиты кровью.
Бросив вытащенный предмет Тиреру с пожеланием удачи, он спокойно собрал инструменты обратно в аптечку, потом стащил перчатки и бросил их Хорю с требованием выкинуть.
- Спасибо, Мясник, - кивнул Тирер, глядя как тот быстро заштопывает рану скоросшивателем.
- Ерундовая рана, - пробурчал тот, - и без меня бы справились. Пусть пока еще полежит, я ему сейчас снотворного укол сделаю, швы должны прилежаться, а потом можете смело будить. Да, только чтобы ногой не дрыгал, второй раз зашивать не буду. И не таскайтесь с ним, пусть здесь лежит, Буру я скажу.
- С меня должок, - сказал Тирер, спрятав осколок в карман.
- И с него тоже, - сказал Мясник, принимая это как само собой разумеющееся.
