Александр Сергеев - Если ты умер (СИ)

Из грязи в князи

Каур-Хал. В его предках затесалась и бабка-ведунья, однако даром своим пользоваться он никогда не умел, да в общем то и не стремился особо. Но сейчас, когда вокруг разверзся филиал ада, он молился всем богам, чтобы его не заметили и сокрытый в глубинах разума талант, в кои-то веки отозвался, взяв в качестве платы последние силы. Так и просидел он в своем зловонном убежище до темноты, нельзя сказать, что солдат не пытался выбраться из этой ловушки, сулившей ему безопасность. Однако не так то просто подниматься по скользкой стене без опоры под ногами, да еще и почти полностью обессиленным. В общем, извалялся он основательно. Уже начав паниковать, Каур-Хал был готов заорать, как услышал на самой грани слуха очередной хлопок.

— Неужели вернулись? — испугался он. Если действительно так — он же здесь погибнет просто.

И лишь услышав родную речь, хоть и в форме заковыристой ругани, заорал во все горло:

— Помогите! Вытащите меня отсюда!

Да, обозленные солдаты, попавшие в засаду и потерявшие почти четверть отряда и обоих магов, теперь хохотали до слез, ведь перед ними был человек, которому было еще хуже чем им — напуганный до смерти, замерзший и по уши в дерьме, в самом буквальном смысле. Смеясь, они выталкивали пережитый страх и испытанное ими недавно чувство бессилия.

Растолкал их здоровяк, который окинул Каур-Хала брезгливым взглядом, и объявил:

— Мое имя — Квург-ага, я тут главный. Большой командир погиб. Умный человеки погиб, оба-ага. Помойся иди, мы возвращаемся назад, ждать не будем-ага.

Эти варвары, вроде Квурга, проживали в горных районах тейпами. Клановость их ощущалась даже в отдалении от родных мест, посему старались даже принимая их на службу не смешивать с сородичами, если те из другого клана. С уровнем развития у этой братии было немного так себе, они не очень то признавали иные ремесла кроме скотоводства и военного дела. И если бойцы и следопыты из них выходили прекрасные — сильные, выносливые и обладавшие весьма острым чутьем, то вот на руководящих постах — они себя показывали весьма странным образом. На доступные должности назначались кумовья и сватья, представителям противных им тейпов устраивались всевозможные проблемы, даже положенные по штату обязанности выполнялись неохотно, если исходили от нижестоящих. В их системе ценностей «господин-раб» просто отсутствовало такое понятие как «взаимодействие». Так что они привыкли либо прогибаться перед вышестоящими, либо гнобить нижестоящих. Зная это, на руководящие посты вменяемые командиры старались таких типов не ставить, максимум что им дозволялось — командовать людьми своего клана. Здесь же получилась странная ситуация — выбито было начисто командование, вплоть до командиров отделений. Единственные, кто практически не пострадал — это люди Квурга. Взяв на себя командование, он продолжил выполнение приказа, а именно — добрался до того села, откуда пришел сигнал тревоги, и разобраться с происходящим. Первую часть, ввиду невозможности превратного истолкования они выполнили дословно… но вот вторую половину приказа перекроили на свой лад. Разобраться? Это они умели делать только одним образом — догнать и уничтожить противника. Выбрав одного из своих подчиненных, являющегося по совместительству так же его дальним родственником, он назначил его командиром пострадавшей части войск, приказав: «убрать, укрепиться, послать конвой с выжившим, в столицу с докладом, ожидать нашего возвращения.»

Таким образом, свалив всю работу на «жалких гайдзин», Квург со своими бойцами двинулся обратно, на то место, где колонна попала в засаду. Там, его отряд встал на лыжи, каковыми они привыкли пользоваться с малолетства, ведь в высокогорных районах его родины снег не сходил круглогодично. Проходить же там приходилось частенько, заснеженные перевалы были единственным путем связывавшим Чашу Богов — шикарное пастбище, окруженное горной грядой, с окружающим миром. Если бы Квург знал, что такое циркуль — то непременно сказал бы, что оная цепь скал представляла собой идеальную окружность, как будто очерченную сей принадлежностью. В реальности же, это было жерлом давным-давно потухшего вулкана. За прошедшие тысячелетия эрозия раскрошила скалы, а ветер занес семена растений, но туда не было хода людям, пока однажды, землетрясение не проложило гигантскую трещину в неприступной скале, которая со временем была занесена снегом, засыпана выкрошенной порой и льдом.

Исходя из природных данных, надежды Квурга догнать пришельцев были далеко не беспочвенны. Численное превосходство было на его стороне, а гайдзины по его мнению — воевать не умели в принципе, бить из засады и честный бой — вещи разные. Его не смутили высокие потери и не очень знакомое оружие, шаманы их племени покрывали их тела наколками противостоящими магии, используя сок природного абсорбента энергии, что придавало коже горцев сине-зеленый оттенок. Хотя защитные способности подобной татуировки были достаточно высоки, посторонних, желающих сделать такую же находилось немного, ввиду категорического нежелания людей становиться похожими на дикарей. Ограничено данные узоры, тем не менее использовались, нательные амулеты в тату-салонах наносили, с самыми разнообразными целями, порой весьма далекими от противомагической защиты.

Встав на след отступившего противника, горцы ходко двинулись по лыжне. Поземка занесла ее уже почти полностью на открытом, продуваемом пространстве холма, однако лес бережно хранил оставленные следы и до следующего снегопада можно не опасаться потерять направление. Квург довольно ухмыльнулся: вставший на след Борз никогда не упустит своей добычи.

Под кронами. Первый бой

Отходили мы неспешно, пару раз останавливаясь в ожидании преследователей, готовые достойно угостить их. Однако, то ли Орден готовил неглупых командиров, то ли у них после обстрела банально не осталось никого способного наладить погоню, мы спокойно отступили. Я решил не задерживаться и разорвать дистанцию с возможными преследователями по максимуму, так что двигался отряд лишь с небольшими остановками на то, чтобы отдышаться. Костры разводить даже не пытались, перекусывая заготовленными сухими пайками из полосок вяленого мяса и тонких листов лепешек с какой-то местной зеленью, использующейся в качестве приправы. Такое движение продолжалось до самой темноты, когда уже каждый лишний шаг означал либо встречу с ветвями дерева, либо падение в незамеченный овражек, присыпанный снегом. Приказав всем спать, дежурство я взял на себя полностью — отсутствие потребности во сне здорово помогает в подобных вещах.

Пока мне вынужденно приходилось бездельничать, решил немного доработать технологию стрелкового оружия, с минимальными затратами. Во-первых, следовало ввести нарезку и длинноствольного оружия. Судя по тому, что я видел, местный уровень развития несколько выше ожидаемого, так что освоить должны суметь. Более длинный ствол, чем у модели для ополчения, хотя и того же калибра. Возникла проблема с пулей, для такого оружия. Вбивать через шомпол молоточком оную все же излишне мудреный способ. Выход предложен был сам собой — пуля Минье, которая при выстреле расширялась ударом пороховых газов в ее заднюю часть, и вдавливалась таким образом в нарезы. Пороховой заряд, вместо мерки, каковую солдаты могут и потерять, имеет смысл упаковывать в одноразовые бумажные пакеты, из которых его банально пересыплют в ствол оружия. В остальном, пожалуй менять ничего не стоит.

Наутро, едва забрезжил рассвет — я растолкал нескольких солдат и заставил их будить остальных. Наскоро позавтракав и приведя себя в порядок, тронулись в дальнейший путь. Пару раз на грани восприятия возникало какое-то беспокойство, однако внутренний радар молчал, никак не сигнализируя о наличии рядом хоть какой-нибудь опасности. Тем не менее, я решил устроить небольшой отдых, а заодно и проверить опасения. Скомандовав привал, указал для дежурства почти весь состав, выделив два десятка для приготовления горячей пищи, благо пара сушин поблизости обнаружилась. Наскоро ее разделав, на нескольких кострах занялись приготовлением наваристой похлебки с мясом. Даже если моя паранойя необоснованна — то ребята хотя бы поедят горячего. Да и просто поваляться, вместо того чтобы идти по нетронутому снегу на широких лыжах — уже удовольствие.

Однако, как известно — если у вас паранойя, это еще не значит, что за вами не следят. Ввиду особенностей моего зрения — я гораздо лучше вижу ночью, что дает огромное преимущество перед противником, нежели днем — здесь большинство имело дьявольски острые глаза, не испорченные чтением книг и мерцанием экранов. Так что приближение противника первым заметил один из молодых бойцов, а поскольку дикий лес — это не парк для прогулок — видимость в нем ограничена полусотней метров. Поэтому, между тревогой и первыми выстрелами не прошло и секунды. А затем вал атакующих показался во всей красе, тут же потонув в практически непрерывном ружейном грохоте. Позиции заволокло дымом, но это событие было ожидаемо, так как не раз отрабатывалось на учениях, так что солдаты дружно бросились назад от спонтанной дымовой завесы, увязая по колено в снегу, ведь времени снова вставать на лыжи уже не было. Немного отступив, бойцы произвели второй залп вслепую, однако для картечи это уже не так критично, рассеивание поражающих элементов на трех десятках метров выпущенных из стволов без напора — достигает метра, так что тут ограниченная видимость не являлась существенной проблемой. Даже не пытаясь перезарядить свое оружие, они схватились за револьверы рассредоточиваясь по фронту. Такое странное для рукопашной действо, наверняка привело бы к разгрому любого другого противника, если бы не одно но — в сомкнутом строю, в свалке, стрелки лишались главного преимущества — дальнобойности, и риск подстрелить по ошибке своего же соратника возрастал многократно. Так же — они охватили группу атакующих в какое-то подобие мешка, устроив натуральное избиение. Да, не обошлось и без потерь — отстреливать противника до того, как он доберется до бойцов, удавалось далеко не всегда. Даже при моем непосредственном вмешательстве.