Василий Панфилов - Кирасир. Двуглавый Орёл против турецких стервятников
Павел слушал рассуждения своего кумира… Да, кумира – и он не скрывал этого. Минихом многие восхищались – прекрасный инженер и администратор, блестящий полководец и государственный деятель… Не идеальный человек, но Личность. Так что подросток, пусть и царских кровей, взял его как один из примеров для подражания.
Были у Павла и другие кумиры – сам Рюген (но это вроде как тайна для Наставника, тс!), Фридрих, Иван Грозный, Македонский, Тамерлан, Макиавелли и ещё полтора десятка человек. Что интересно – их недостатки подросток прекрасно видел и не пытался «заретушировать» какие-то не самые удачные решения «звёзд», ища какие-то оправдания. Ну и, кстати говоря, – Пётр Первый в их число не входил…
С обязанностями квартирмейстера Грифич разобрался быстро – Воронцов со товарищи пусть и успел изрядно нагадить, но Миних и Румянцев сами были хозяйственниками не хуже самого попаданца, да и Потёмкин здорово выручил. Правда, бравый вояка похудел при этом больше чем на пуд и, сдав дела, отправился отсыпаться почти на неделю.
К началу августа порядок в войсках был наведён, Павел неплохо натаскан и, кажется, понял наконец, что такое квартирмейстерская служба.
– Есть у меня мыслишка одна, насчёт Павла, – протянул попаданец медленно. Цесаревич оживился, да и сам фельдмаршал слегка повернул голову.
– Он так и останется под моим подчинением, но уже у тебя – вроде как представитель. Заодно будет исправлять функции одного из твоих адъютантов.
– А потянет? – с долей сомнения сказал старик, – мальчик-то он умный и толковый, ничего не скажешь, но опыт…
Наследник закивал истово, невразумительно что-то мыча.
– Справится! – хохотнул Грифич, – я ж не говорю, что совсем уж самостоятельно – Потёмкин поможет, да и сам ты как квартирмейстер будешь лучше меня. А так он быстро учится!
– Спать не буду, – хрипло выдавил подросток, глядя отчаянными глазами.
Разговор был заранее отрепетирован с Минихом – порядок у фельдмаршала был железный, и цесаревич нужен был скорее как символ для войск. Понятно дело, подростку это не говорили, и тот воспринял новый пост чрезвычайно ответственно. Ну а что? Школа у Старика (как начали называть фельдмаршала в войсках) – это серьёзно, так что для будущего императора такая практика много значит.
Стояли сейчас у Хотина и, к сожалению, пока безрезультатно. Это и без того достаточно сильная крепость, так ещё и апрельская неудача Голицына показала конфедератам её важность, те успели стянуть сюда войска и многое сделать для укрепления крепости. Справедливости ради нужно добавить, что во многом неудачи были вызваны не столько нерешительностью Рюриковича, сколько нехваткой припасов из-за Воронцова.
Сейчас же ситуация выглядела не слишком оптимистично – фельдмаршал вынужден был руководствоваться не только военной целесообразностью, но и пожеланиями Петра, всё-таки влезшего в управление войсками.
* * *– Полити́к, – важно сказала императрица супругу, – демонстрировать свою волю войскам необходимо. Нужно, чтобы там знали – командуешь ты, а енералы и фельдмаршалы только выполняют твою Волю.
– Душечка, – слабо возразил Пётр, которого захватила идея «поиграть в солдатиков», – может, генералам там на месте видней?
Елизавета фыркнула…
– Видней! Ха! Ты – Император, у тебя познаний-то сколько? Сам же рассказывал, что с детства военной наукой занимался. И потом – тебе же ещё сведения из Европы доставляют.
Последняя фраза почему-то «добила» слабовольного Петра. Да и душечка не часто вмешивалась в управление государством, так почему бы и не потрафить…
* * *Пожелания эти были довольно абстрактными, но там прямо говорилось, что нужно защищать Молдавию и молдаван от набегов турок и конфедератов.
Впрочем, силы пришлось разделить ещё и потому, что кавалерия у противника была первоклассной и многочисленной, сильно досаждая тылам. Поляки всегда славились великолепной конницей – лучшей в Европе! Ну и турки демонстрировали высокий класс. В прямом столкновении с турецкой кавалерией верх практически всегда брала русская, но было её просто-напросто меньше.
Частично положение выправлял Суворов, гулявший по вражеским тылам и громивший один отряд за другим. Если верить разведке, то каждый из его солдат убил уже по крайней мере десяток врагов, но толку было не слишком – воинов султана было очень уж много. Хотя, разумеется, был – враги стали передвигаться значительно более крупными отрядами и намного медленней – тоже опасались за обозы.
«По очкам» Суворов и Миних давно переиграли противников, но – «весовые категории» были слишком разными. Султан мог позволить себе терять воинов в бесчисленных мелких сражениях, а вот русские солдаты работали буквально «на износ»…
– Нужно генеральное сражение, – озвучил Миних общую мысль на военном совете. – С мусульманами я воевал и знаю, что им нужно врезать один-два раза, но крепко, а не расходовать силы в мелких сражениях. Если разгромить крупные соединения, тогда у них появляется какая-то обречённость, а «укусы» мелких отрядов и войну на истощение они воспринимают намного спокойней.
– Согласен с фельдмаршалом, – сказал своё слово Прозоровский – генерал-майор и «свежеиспечённый» кавалер ордена Александра Невского.
– Заманить, продемонстрировать слабость, – добавил Потёмкин, аттестованный недавно генерал-майором.
– Я возьмусь, – после короткой паузы добавил попаданец, – вместе с Суворовым Александром Васильевичем.
– Гхм, – прокашлялся Миних, – я, конечно, не умаляю твоих достоинств как полководца – воякой ты себя показал бравым. Вот только самое большое войско, которым ты командовал, насчитывало чуть более четырёх тысяч человек, да и то – в основном милиционеров и ополченцев.
– На то и расчёт, – улыбнулся Рюген, – что про то всем известно. Ну а мы сейчас составим планы, которым я и буду следовать. Затем разыграем карту «царского фаворита» – дескать, я захотел воинской славы уже как боевой генерал и выбил у тебя войска. Ну, того же Суворова, к примеру.
Прозоровский засмеялся:
– Хитро, хитро, принц, – это ты будешь играть этакого бравого вояку? Несколько лихих налётов на противника, затем покажешь, что ты скорее рубака, чем полководец, и начнёшь панически отступать к нужному месту…
– В точку, князь, – улыбнулся Померанский.
«Мозговой штурм» получился на славу – обсуждения как-то неожиданно «пошли». Сидели до самого утра, прерываясь на короткие перерывы на еду и кофе, но – без табака. Рюген достаточно беззастенчиво воспользовался своим превосходством в чине и прямо запрещал курение табака в непосредственной близости от себя.
Разошлись уже утром, когда составили многовариативный план на все случаи – пока «начерно», да и он потребует немало поправок и уточнений, но уже что-то. В основе был дерзкий рейд во вражеские тылы – вроде как Грифич возревновал к славе Суворова как удачливого партизана и двинулся «гулять» одновременно с последним, но в разные места – вроде как разругались.
Основной проблемой было даже не составить план непосредственного заманивания с максимальными удобствами для себя и проблемами для врагов – с этим как раз попаданец справился бы и сам. А вот составить его так, что внешне не слишком грамотный рейд прошёл по самым «болевым точкам» – это уже сложней.
Попаданец хотел не просто пройти по тылам, пограбить обозы и разрушить коммуникации, но ещё и сделать это таким образом, чтобы облегчить дальнейшие боевые действия для русских войск – а тут уже требовалось учитывать мнение и опыт генералов.
Ежедневный обход лагеря вместе с Павлом – приглядывает за подопечным, а заодно и учит. Идут неспешно, постоянно отвлекаясь на какие-то мелочи. Впрочем, Рюген не считает это мелочами…
– Кто командир? – спрашивает он, завидев дырявые палатки с множеством заплат. Командир быстро находится – немолодой подпоручик южнорусского вида.
– Почему? – И взглядом показывает на палатки.
– Сожгли турки, ваша светлость, – чеканит подобравшийся офицер, – это уже у поляков отбили на днях.
– В обоз обращался?
– Так точно, ваша светлость, только у многих пожгли тогда под Хотином – обозы зацепили.
Молчаливый кивок, отпускающий подпоручика, и короткий приказ офицеру свиты:
– Запиши, – затем пояснения Павлу, – давно уже дело было, так что или квартирмейстеры «мышей не ловят», либо подпоручик бестолков аль вял.
– Наставник, – обращается к нему цесаревич, – а обязательно делать это самому? Такие вот обходы? Ты же сам учил, что негоже лезть в мелочи.
– В мелочи лезть нельзя, но контролировать нужно. Я ж не весь лагерь обхожу с инспекцией, а выборочно. Ну а когда подчинённые знают, что простая прогулка обернётся ещё и проверкой, то поверь – стимул для нерадивых появляется серьёзный.
