Системный рыбак 1 - Сергей Шиленко
Взяв первую рыбину, я уложил ее на развёрнутый лист лопуха и крепко придержал за голову. Лезвие аккуратно пошло от хвоста к другому концу, против чешуи. Каждое движение требовало терпения: тупой нож норовил соскользнуть, оставляя рваные следы вместо чистого среза. Я контролировал нажим, чтобы не повредить нежную кожу под чешуёй.
Чешуйки отделялись неохотно, цепляясь за лезвие. Приходилось проводить по одному месту дважды, а то и трижды. Серебристые пластинки падали на лист, поблёскивая на солнце.
Когда с чешуёй было покончено, я перевернул рыбу брюхом вверх. Нашёл пальцем мягкое место у основания головы, уперся кончиком лезвия и медленно провёл вниз, до плавника. Тупой нож мог порвать текстуру, поэтому действовал предельно кропотливо.
Далее раскрыл брюшко, подцепил пальцами скользкие внутренности и вытащил одним движением. Они упали в сторонку с мягким шлепком. Рид тут же насторожился, глядя на свою будущую добавку к обеду.
Теперь голова. Я прощупал пальцем место за жабрами, где хребет соединялся с черепом. Уперся лезвием под углом и надавил. Нож вошёл с хрустом, прорезая позвонок. Ещё одно усилие, и голова отделилась, присоединившись к кучке для кота.
Хвост отрезался проще. Одно короткое движение, и рыба осталась лежать ровной, аккуратной тушкой.
Я вытер нож о край листа.
Женщина всё это время не сводила с меня глаз. Её лицо выражало нечто среднее между любопытством и удивлением.
Я завернул разделанную рыбу в свежий лист лопуха и протянул ей.
— Прошу, госпожа. У меня для вас есть один совет, если позволите.
Она кивнула, с любопытством заглядывая в сверток.
— Эту рыбу не нужно долго мучить на огне, как… — я подмигнул ей и указал взглядом на прилавок Грегора Тушина. — Как жесткое мясо кабана. В этом ее прелесть. Возьмите сковороду, накалите как следует. Добавьте немного жира, а когда он зашипит, бросьте горсть нарезанного дикого лука. Буквально на мгновение, чтобы он отдал свой аромат.
Сделал короткую паузу, давая ей представить картину.
— А потом сразу кладите рыбу, кожей вниз. Вы услышите, как она зашкворчит. Не трогайте ее, дайте корочке схватиться, стать золотистой и хрустящей. Это займет всего пару минут. Переверните, еще минута, и готово. Обещаю, мякоть останется нежной, сочной, и она будет просто таять во рту. И никакой возни. А энергии в ней будет куда больше, чем в куске старого мяса, которое нужно варить полдня.
Она взяла сверток из моих рук, кивнула, и в ее глазах я впервые увидел нечто похожее на уважение. А не пренебрежение к блаженному.
Остальные люди начали перешептываться, переглядываться, и вот одна из женщин, с корзиной на руке, сделала шаг вперед, осторожно подходя ближе. За ней, словно подталкиваемые невидимой силой, подтянулись еще двое мужчин с мешками за плечами. Кто-то из подростков, что болтался неподалеку, тоже заинтересованно остановился, глядя на меня и мой товар.
— А мне тоже можно? — робко спросила другая женщина, указывая на одну из рыб.
— Конечно, подходите! — улыбнулся я, уже готовя нож.
Тут же за её спиной послышался голос:
— И мне пару штук, если есть.
— Ой, и мне тоже, — подхватила другая женщина, поднимая руку.
Толпа оживилась, и вот уже за первым покупателем выстроилась небольшая очередь. Люди заглядывали через плечи друг друга, стараясь получше рассмотреть, как я ловко управляюсь с ножом. Шепотки усиливались:
— Смотри, как идеально он чистит!
— А ты слышал, что он говорил про сковородку? Хм, надо попробовать.
— Неужели это тот самый Ив? Ни за что бы не подумала, что он так умеет.
Ха-ха. Да-а-а. Бывшая в самом начале торговли ситуация, кардинально переменилась.
Рыба теперь улетала, а медяки звенели, наполняя мой карман. Я работал без остановки, терпеливо разделывая, заворачивая и давая советы.
Я находился в своей стихии. Это была та же кухонная запарка, словно я вернулся на первую свою поварскую практику, после техникума, когда меня, ещё юнца, по распределению направили в гипермаркет в отдел живой рыбы.
Только сейчас я работал под открытым небом и заново начинал свою карьеру. И мне это, черт возьми, нравилось.
Процесс так увлек меня, что я не сразу заметил нависшую надо мной тень. Поднял голову и встретился с гневным взглядом.
Это был Тушин. Хах. Ожидаемо.
Мясник стоял, уперев руки в боки, и его красное, одутловатое от аллергии лицо было искажено яростью. Его нос, и без того распухший, казалось, стал еще больше.
— Ты! — прорычал он, тыкая в меня пальцем с черными полосками грязи под ногтями.
Закончив разделывать двадцатую рыбу, я передал её женщине из очереди. Она быстро отсчитала монеты и, избегая встречаться взглядом с мясником, поспешила уйти.
Очередь за моей рыбой заметно превосходила поток покупателей у прилавка мясника. Понимаю, это не могло не злить конкурента, ведь я отнимал его клиентов, а с ними и деньги.
Толпа начала собираться плотнее, словно площадь вдруг превратилась в арену.
Люди перешептывались, вытягивали шеи, кто-то даже привстал на цыпочки, чтобы лучше видеть.
Игнорируя любопытные взгляды, я вытер нож о тряпку и отложил его в сторону.
— Чего-то хотел? — спросил спокойно.
— Торговля, смотрю, кипит, — пробасил он.
— Не жалуюсь. Людям нравятся дары реки, может и ты хочешь купить? Тебе как коллеге продам вне очереди, — мило улыбнулся я, что наоборот заставило его ноздри раздуться.
— Еще чего. Я ни за что в жизни не буду есть твою вонючую речную мелочь.
Рид, успевший съесть пару голов и задремать в тени одного из прилавков, подскочил, и рысью побежал ко мне. Он недовольно зашипел, а шерсть на его загривке встала дыбом.
Грегор отступил на шаг, его лицо сморщилось, и он снова громко, сочно чихнул.
— Мой кот считает иначе, — заметил я, кивая на Рида. — А он настоящий ценитель. Хищник.
Грегор побагровел. Он указал толстым пальцем в сторону рыбы на моем прилавке.
— Не важно, что считает твой кошак. Ты используешь свои дешевые приемчики, чтобы нечестно завлекать покупателей. Торговцы так себя не ведут. Я не позволю здесь тебе это делать.
Он говорил громко, привлекая внимание. Люди на площади начали оборачиваться. Даже те, кто стоял далеко.
— А, ты про разделку рыбы что-ли? — я ухмыльнулся. — Это называется клиент-ориентированный подход, и поверь он очень далек от того, чтобы быть дешевым.
— А я говорю он дешевый. Что сложного в том, чтобы отрезать голову мелкой рыбешке и разрезать брюхо. Всего лишь два движения, — все также на повышенных тонах говорил он. — То ли дело разделывание мяса, вот что является настоящей работой и
