Zомбанутый - Вениамин Шер
— Хи-хи! В сумке есть термо-пистолет для отогрева металлических деталей. Сам он пластиковый. Чтобы применить, поднеси ствол с обратной стороны люка и нажми кнопку, — проинструктировала меня девушка, продолжая посмеиваться.
Я быстро последовал её совету, благо мой рюкзак был в доступности моей левой руки. Нащупав подобие пластикового пистолета, я в холостую нажал кнопку и ничего не произошло. Только когда я поднёс ствол с другой стороны двери, прямо на зигзагообразную личинку и нажал кнопку, замок стал резко разогреваться.
— Наконефто! — прошепелявил я и стал разрабатывать онемевший язык: — Ах, у ели! Ах, у ёлки! Ах, у ели злые волки! Милая Мила любила белила — обильно белила Людмила дебила…
— Что ты там бормочешь? Ничего не понятно, — хмыкнула булочка.
— Я негодую, почему ты мне раньше не сказала про такую штуку, — сказал я и поглядел на аппарат для разогрева.
— Я же откуда могла знать, что ты воспользуешься языком вместо нормального инструмента? Ты не сказал ничего.
— Я красноречиво ругался! — возмутился я.
— Кроме «фак» и «мля», я больше ничего не понимала. Закрывай уже капсулу и спускайся!
— Легко сказать… — вздохнул я и принялся за работу.
Как не странно, после того, как я чуть не потерял средство коммуникации с хлебобулочными изделиями, страх высоты порядком поубавился, а потому и дело пошло намного быстрее.
Отогрев дверь ото льда полностью, я показал ей средний палец и грубо захлопнул. Пассатижами зафиксировал замок и убедился, что эта штука герметична и по периметру нет щелей. Запихав весь инструмент назад, закинул рюкзак на спину и, встав раком, стал спускаться, предварительно отцепив карабин.
Как бы я ни храбрился, но ноги всё равно предательски дрожали и пытались соскочить с заледеневших перекладин. Правда, спуск оказался легче. Уже метров через пять вышку трясло гораздо меньше, а на последних метрах я вообще бодро спрыгнул на крышу. Только не удержался и плюхнулся на задницу. Но настроение мне это не портило — я был счастлив оказаться на твёрдой «земле».
— Ты молодец, Алк! И язык почти не пострадал! — посмеиваясь, подошла ко мне Далэи, одетая в красный пуховик и шапку.
— Что ты там говорила насчёт награды? — усмехнулся я, поднимаясь и отряхиваясь от снега. От чего девушка изогнула бровь.
— Я ничего такого не говорила. И что ты хочешь? Свои пошлые на…
— Минет! — не дав договорить с улыбкой перебил я её.
На что девушка закатила глаза кверху и, выставив правую руку, показала мне «фак» — научил, Анунах, на свою голову.
В любом случае, от того, чтобы потереть мне спинку в душе, она уже не отвертелась. Правда, выбила у меня обещание, не пугать и не смущать её своим «питоном» — пообещал держать его в руках! Хе-хе!
После хорошей интимной помывки ручками девушки она приготовила поесть, и мы, включив какой-то местный исторический фильм про датарохцев, засели на диван с едой и бухлом.
Он повествовал о каком-то праведнике-либерале, что пошёл против тоталитарного правителя. Его приговорили к казни, но исполнил приговор он сам — собственноручно вырвав себе сердце голыми руками. Во время этого он призвал «средство от изжоги» в свидетели, который озарил его светом, тем самым делая либерашку святым в глазах общественности. Своей жертвенностью он вызвал брожения в умах людей и нечестивого «царя» в последствии свергли.
Мне даже понравился этот фильм. Я прямо себя представил среди гопников, которые выклянчивают у меня семки, курево и «позвонить», а я такой рву на себе тельняшку и с воплями: «Нет у меня ничего! Реннион и Горбачёв свидетели!» — даю в морду первому быдлу. Ну и в итоге настаёт моя полностью героическая и жертвенная смерть…
После фильма и некоторых дел по «этажу» вечером ко мне присоединилась Далэи с фырканьем «я из-за тебя превращусь в пьяницу». До самого сна мы с ней проболтали на разные темы, а я ещё чуть-чуть пополнил свой словарный запас и узнал о некоторых тонкостях взаимодействия батонов и булочек в городской неволе.
* * *
На утро следующего дня я, как всегда, в первую очередь направился в ванную, умыться и принять быстрый контрастный душ. Уже как с месяц я болею синдромом чистюли, но мне нравится. А ещё нравятся забавные зубные щётки, вот только называются они «ополаскиватели».
Это такой прибор, который выглядит как электрическая щётка с «человеческой» Земли, но на конце, вместо щетины, небольшой цилиндр в два сантиметра, расположенный поперёк. Когда его кладёшь на язык и, закрыв хавальник, нажимаешь кнопку, то поступает чистящая жидкость, которая начинает как в центрифуге гоняться по кругу. Всего минута, и твоё интеллигентное отверстие для коммуникаций не просто свежее, но ещё и отбеленное, как дополнительный разъём порно-звезды.
В общем, я теперь хожу весь такой красивый, чуть синюшный и с голливудской улыбкой — благодать!
— Здравого утра, Алк, — улыбнулась мне Далэи, попивая за барной стойкой горячий напиток, похожий на цикорий.
Перед ней стоял компьютер в виде плоского металлического цилиндра, над которым висела голограмма. Когда первый раз его увидел, я аж офигел! Неужели я попал во вселенную Звёздных Войн⁈
— И тебе здоровья, Далэи! — улыбнулся я в ответ и выверенным смелым шагом направился к холодильнику.
Сразу же взял пакет сока Риака и стакан, подойдя к столу, сел и как заправский интеллигент набулькал себе розового нектара. Чистый сок Риака жёлто-оранжевый, а это был разбавленный с каким-то соком ягод. Если сравнивать его по крепости, то чистяк — это тридцатиградусный бальзам, а ягодный сок Риака — это хороший портвейн «777» или «Три хороших удара топором по печени». По утру я всегда начинаю с портвейшка!
— Зомби-пьяница, — хмыкнула Далэи.
— Должен же во мне быть хоть один недостаток, — пожал я плечами, залпом всадил стакан и начал наливать следом ещё одну порцию.
Далэи фыркнула и хотела что-то сказать, но на её компьютере прозвучала странная трель, похожая на звонок. Девушка расширила глаза и, шикнув мне «тихо», ткнула по голограмме.
На экране появилась мужское сальное рыло возрастом лет за сорок, с глубоким шрамом на лбу, с носом-картошкой и чернявой короткой шевелюрой. Одет во что-то сильно потёртое, камуфляжное. Так как я сидел с другой стороны стола и чуть сбоку, видел я его довольно хорошо,
