Партиец (СИ) - Семин Никита
— Это каким образом? — удивился я.
— У тебя взгляд не замыленный, молодой. На многие вещи по-другому смотришь. Раз в месяц или два съездишь со мной за рубеж, а по возвращению — опишешь свои впечатления. Как ты на это смотришь?
Судя по взгляду Михаила Ефимовича, он не сомневался, что я тут же уцеплюсь за это предложение. Но вот нужно ли мне это? Из плюсов — посмотрю, как в других странах живут. Из минусов — другая моя работа просядет. Я это очень хорошо прочувствовал после поездки на Дальний Восток. Да и смогу ли я вообще везде успевать? С тем же Яковом Ивановичем когда мне работать? Там хоть и не часто мое присутствие требуется, но ведь может так получиться, что я нужен, а сам за границей нахожусь? И что тогда? Пошлют меня и из-за пары статей не смогу реальную помощь здесь оказать. Снова тот же Николай Николаевич откажется хотелки военных выполнять, кто его прикроет?
— Спасибо, но нет, — со вздохом отказался я.
Хотя и жаль. Но надо выбирать ношу по себе. Не потяну я предложение Кольцова.
Тот очень удивился моему отказу и тут же спросил, в чем причина. Постарался объяснить, после чего Михаил Ефимович на несколько минут впал в глубокую задумчивость.
— А если без поездок? — вдруг спросил он.
— Что вы имеете в виду?
— Что если ты поможешь в составлении сравнительных статей? Съездить за рубеж найдется кому. Да хоть сам отправлюсь, не впервой. А вот потом один пишет, как там «у них» дела обстоят, а ты — как у нас. В промышленности, как рабочие живут, крестьяне, чем к примеру наша одежда от их отличается. И почему. Как ты на это смотришь?
— Ну, если провести это через комсомольскую или даже партийную линию, — задумался я.
Надо признать, что лекции по школам мне успели надоесть. И отказаться просто так нельзя. Нужна адекватная замена, иначе не поймут. Тот же Рябинцев может начать палки в колеса мне вставлять. Для него моя деятельность — дополнительная галочка к характеристике. И терять ее он не намерен. Да, можно выйти из комсомола, но это как расписаться в своем бессилии. Почему тогда сразу не ушел, как в партию вступил? Переоценил себя? На это ведь и товарищ Сталин обратит внимание. И что он там может подумать, понятия не имею. Но пусть небольшой, а урон к репутации получу. Но вот если заменить одну деятельность другой — такого не случится. Да и прошелся я уже по всем школам, если кто там из будущих «звезд» советской науки сейчас и учится, уже меня заочно запомнил. Можно сказать, эта цель выполнена.
Короче, в таком формате я на предложение Михаила Ефимовича согласился. А потом мне пришла еще одна идея, чем мне эти статьи могут помочь для улучшения жизни в стране. Если Кольцов хочет сравнить ту же промышленность, то ему придется на что-то опираться. То есть изучать и посмотреть, что производят на Западе: какие автомобили, самолеты, пароходы. И вот потом я об этом прочитаю и может даже это натолкнет меня на какую идею уже для нашей промышленности. Вон как с вертолетами получилось. Черемухин уже в феврале прототип с учетом моих замечаний построить обещал. И звал меня посмотреть. А там позову с собой Якова Ивановича, распишу ему перспективы использования вертолета, глядишь, и пойдет машина в серию!
— Тогда встретимся через неделю, — заявил мне Михаил Ефимович. — Я пока все детали утрясу, а потом уже с тобой обсудим, о чем в первой статье лучше написать.
В итоге новый журнал Кольцов все же создал. И фонды на его выпуск выбил. А также на свои командировки деньги нашел. И уже в середине февраля отправился в Германию, знакомиться с их автомобильной промышленностью. Я же пообещал пока собрать информацию о нашем машиностроении. Так-то представление о нем я уже имел — собирал в свое время материал для «3д» книги, поэтому слишком много времени этому посвящать не видел смысла. Но мало ли, вдруг что новое появиться успело, а я «проспал»? На этом мы с Кольцовым и попрощались до следующей встречи.
Семнадцатого февраля я стоял на летном поле и ежился от холода. Рядом стойко терпел мороз Яков Иванович и еще пара офицеров из штаба ВВС. Так-то конечно сейчас они командирами зовутся, но я в уме их офицерами называю. Главное вслух не ляпнуть, не поймут и обидятся.
В десяти метрах от нас стоял ЭВ-1 — экспериментальный вертолет, вокруг которого сейчас суетился сам Алексей Михайлович. Никаких пяти винтов на нем уже не было — только привычные мне два. К тому же изначально в проекте Черемухина вертолет должен был быть собран только из стальных труб, без всякой обшивки. Она вес увеличивает, и он опасался, что такой аппарат не взлетит, тем более с летчиком на борту. Но благодаря моей идее от лишних винтов и сопутствующих им деталей отказались, что позволило все же обклеить вертолет перкалью — специальной тканью, которую до этого часто использовали при постройке самолетов.
Сам вертолет был узким и немного угловатым. Тут Черемухин запустил двигатель, и огромный винт стал медленно вращаться, постепенно набирая скорость. Нам пришлось отойти еще на несколько метров, а то поднявшийся ветер так и норовил сорвать шапки, да забраться под пальто. И вот он — момент истины! Винт раскрутился достаточно быстро, чтобы образовалась достаточная подъемная сила, и вертолет оторвался от земли.
Метр. три метра… вот уже вертолет в десяти метрах над нами. На этом уровне Алексей Михайлович прекратил набор высоты и стал проверять маневренность. Пусть и неуклюже и немного дергано, но аппарат принялся разворачиваться в разные стороны, а после и полетел над полем, сделав полный круг. Но дерганность у вертолета была не от плохой конструкции, а скорее из-за отсутствия у Черемухина опыта управления. Завершив первый полет, Алексей Михайлович вернулся почти в то же самое место, откуда взлетел. Мотор прекратил свою работу и винт стал замедлять вращение, а я обратился к Алкснису.
— Ну как вам, Яков Иванович?
— Интересный аппарат, — улыбнулся он.
— А какие он открывает перспективы! Это же теперь можно организовать воздушную разведку в открытом море! И для этого не нужен огромный корабль, будет достаточно и эсминца. Поставить на вертолет радиостанцию, и можно контролировать перемещение кораблей на существенном расстоянии от корабля-носителя! А в горах какое подспорье? Сядет в любом населенном пункте. А даже если не сядет — сможет зависнуть над одной точкой и при необходимости принять груз, или же наоборот — доставить, — нахваливал я достоинства нового аппарата.
— Красиво выглядит, — согласился Алкснис, имея в виду нарисованную мной картинку использования вертолетов. — Но насколько он надежен?
— Да настолько же, как и самолет.
Не знаю, может тут я забегаю вперед или преувеличиваю, но на мой взгляд надежность у них примерно одинаковая. Просто самолеты уже не первый год создают, и успели их «отработать», а вот вертолет на первых порах может и выдавать «детские болезни».
— Но такой вертолет нашей стране нужен, — окончательно подвел я разговор к тому, что хотел озвучить.
— В серию предлагаешь запустить? — хмыкнул Яков Иванович.
— Как только отработаем прототип — да.
— Ну пиши тогда бумагу. Подумаем.
Это был первый раз, когда я не только вошел в состав комиссии ВВС по приему и оценке новой техники, но и сам предлагал и отстаивал введение этой техники в повседневную жизнь. Посмотрим, что из этого выйдет.
Забегая вперед, скажу — вертолет все же решили пустить в серию. Но небольшую, в десяток машин пока что, и только после тщательного облета и выявления всех особенностей пилотирования на созданном прототипе.
* * *Иосиф Виссарионович сидел в своем кабинете и читал отчет по предварительным результатам проведения коллективизации. Они были обнадеживающими, хотя темпы генерального секретаря и не устраивали. Хотелось как-то подопнуть людей, чтобы шевелились быстрее. Впервые колхозы за прошлый год вплотную подошли по сбору урожая к кулакам-нэповцам. Но во многом это стало возможно лишь благодаря законам, что придумал Огнев. Кулаки стали «перепрофилировать» свои хозяйства в колхозы, благодаря чему и контроль над своим имуществом не утрачивали, и результат смогли дать выше. Но это касалось лишь тех, кто согласился на подобную меру. Несмотря на недовольство, таких людей хватало. Стоило наказать одного недовольного кулака — отобрав у него все, а самого отправив в тюрьму, как его соседи тут же передумывали сопротивляться. Все же потерять часть, передав почти все в новообразованный колхоз, и стать «середняком», оставшись на свободе, гораздо лучшая альтернатива. К тому же когда ты «утерянной» частью еще и сможешь потом остаться командовать. Если конечно тебя коллектив нового колхоза изберет председателем. Да и колхозы у бывших кулаков были в разы производительней, чем у тех, кто был «середняком» или и вовсе — бедняком. Как бы ни хотелось это отрицать, но статистика — вещь упрямая.
