Злата. Жизнь на "Отлично!" (том Четвертый) - Александр Алексеевич Иванов
Он вдруг замолк, когда мы подошли к крыльцу.
— Тебе повезло! — заявил он наконец.
— Я заметила…
— Ты не поняла, да? — папаша улыбнулся и, как показалось, сделал это совершенно искренне, а затем он мотнул головой в ту сторону, куда уехала машина зампрефекта. — Тебя и твоего приятеля минуту назад пустили на порог клуба «только для своих», куда имеют доступ очень немногие.
— Зампрефекта одного из московских округов — это разве такой уж большой начальник? — с сомнением в голосе поинтересовался я.
— Да причем здесь… — поморщившись, словно бы от зубной боли, воскликнул папаша, а затем, вспомнив о том, что его дочь, конечно же, не в курсе, уже спокойным тоном прояснил ситуацию. — Злат, в данном случае то, какую должность занимает эта женщина — совершенно неважно.
Некоторое время мы молчали.
— Она из влиятельной семьи. — произнес наконец я.
Отец просто рассмеялся.
— Влиятельной семьи? Не то слово, Злат! — заявил он. — Если бы вы тогда вызвали «скорую» какому-нибудь условному Васе — этого бы никто не заметил, и даже паршивую грамоту не вручили бы! Кто на подобную мелочь станет обращать внимание? Однако жизнь распорядилась так, что тем «Васей» оказался супруг Филиной. В общем, Злат, я не в курсе того, в каких проектах зеленоградская префектура, да и, похоже, не только она, задействует тебя в итоге, однако знаю наверняка, что ты и этот твой друг умудрились случайно заскочить на «ступеньку» того «вагона», куда детям обычных родителей хода нет. В тот день своими действиями вы вытянули для себя по счастливому билету. Воспользуешься им правильно — и твоя жизнь удалась. Смотри, не…
Он явно собирался сказать: «не просри», но спохватился.
— … не профукай его. Другой такой возможности у тебя уже не будет. Кстати, зачем к директору шла?
Не так давно меня собирались попросту изъять из семьи, а не получилось это, в основном, из-за того, что повезло с соседом. Теперь же, когда вроде бы работает протекция со стороны зампрефекта, ищут повод для того, чтобы на некоторое время закрыть в детском «обезьяннике», а маман попытаться лишить родительских прав. Что будет, если им это удастся? Скандал. А разве замешанного в скандале подростка возможно будет использовать на каких-то официальных мероприятиях, устраиваемых префектурой? Нет. Никто из чиновников «замараться» не захочет.
Не в этом ли, в том числе, причина «наезда» на меня и на моих родных? В конце концов, папаша «подсветил» лишь этого Акопяна и его подельников, рассаженных бывшим министром на «теплые» места, а зампрефекта сказала, что пострадал не только этот организм из московского правительства, были и другие «все прочие». И о новой жене папаши также забывать нельзя.
Возможно, и правда, дело в этом самом «в том числе», но в любом случае, как и сказал папаша, просрать свой шанс никак нельзя!
Политика — это не про меня и не для меня, но ежели чиновники решили выдать мне «счастливый билет», то отказываться не стану и выжму из этой ситуации все, что смогу. Иначе буду дураком.
— «Опека» все никак не угомонится. — ответил папаше. — Они, как мне кажется, решили действовать через социального педагога, а та через школьного психолога. Пытаются использовать мои слова против меня самой.
— А ты, значит, решила свалить всю эту кучу навоза на своего школьного директора? — физиономия папаши расплылась в улыбке.
— Да.
— Моя дочка! — хмыкнув, заявил папаша.
— Не так давно вы в этом сомневались, уважаемый отец!
— Не начинай опять. — беззлобно отбоярился папаша, пребывающий в прекрасном настроении.
Проводив меня до двери школы, папаша убыл восвояси.
Несколько минут спустя. Кабинет директора школы.
Когда я зашел в директорский кабинет, там уже находились психолог и социальный педагог, которая с кислым видом рассматривала мою грамоту.
— Злат, ты почему ушла с концами, не предупредив? — поинтересовалась педагог, заметив меня. — Кто так делает?
— А зачем мне было продолжать общаться с человеком, испытывающим личную неприязнь к моей семье, а стало быть, и ко мне тоже? — вопросом на вопрос ответил я, добавив. — А также, по моему мнению, задумавшим против меня какую-то пакость.
И, прежде чем педагог успела дать гневную отповедь, вмешался директор, до сего момента читающий что-то на дисплее своего ноутбука.
— Злат, ну ты тоже давай не перегибай палку. С чего бы Илоне Васильевне испытывать к тебе неприязнь, а уж тем более к твоей семье? — поинтересовался директор, вперив в меня взор. — Не говоря уже про устроительство неких пакостей для тебя лично.
— Илона Васильевна, мне причина известна наверняка, но вы точно хотите, чтобы я здесь озвучила ее вслух? — обернулся на педагога, а затем добавил для директора. — Это все дела давно минувших дней.
— О, Господи… Ирина тебе об этом рассказала, что ли? Какая же бесстыжая! — прикрыв глаза рукой, заявила педагог.
— В общих чертах, но лишь в качестве назидания, так сказать. — ответил я, спросив затем. — Но вы, и правда, хотите заново поднять ту «заплесневелую» тему? Я-то могу ее «подсветить» вновь, на всю Ивановскую, как говорится, ведь маме моей уже пофигу на ту древнюю историю, а…
— Не вздумай даже! — тут встрепенулась пожилая женщина, испугавшись настолько, что мне показалось, будто ее сейчас кондрашка хватит.
Почему она отреагировала столь резко? Уж не потому ли, что ее родная дочь, как и она сама, работает в системе образования? Тогда такой страх становится понятным, ибо если уж работниц школы подвергают остракизму за банальное фото в купальнике, выложенное на их собственных страничках в соцсети, то даже страшно представить, что может начаться, если вдруг на свет божий вылезет информация о возможных «пикантных» отношениях двух школьниц,
