Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 3 - Семён Афанасьев
— А куда его тогда⁈ — искренне удивился оябун. — В кабинет главного, что ли⁈ Работать начальником участка⁈
— Пожалуйста, дослушайте, — мягко укорил собеседник. — Смешно, но вы в известных рамках угадали. Его действительно проводили на второй этаж, где находится тот кабинет, который вы вспомнили. Пока его разместили отдельно, в «люксе» — даже двери не закрывали. Наш человек говорит, ваш парень спокойно сидит и ждёт внутри. Кого и чего — мы не знаем, это не наш уровень.
— Я понял. Большое спасибо, вы мне очень помогли, — поблагодарил Мая уверенно.
Приглашение на беседу этого Решетникова оказалось с двумя слоями. Даже и не думал, что так бывает, подумал бывший спортсмен. Фургон и «коллеги» — что-то типа первого эшелона, а когда он не сработал, вступил в дело второй.
Это и не наш уровень, пришёл к сходному с собеседником выводу Миёси-старший. То, что в отношении парня какая-то справедливость восстановлена — уже хорошо. Это не задержание, раз «люкс» и двери в коридор распахнуты.
Планируется некая беседа с тем, кто стоит за прикрытием (очкариками). Семье в это дело лучше глубоко не влезать: помогли парню, чем смогли — уже хорошо.
Дэнда-кун молодец. Если блогерша запись опубликует, будем гордиться на всю страну.
Впрочем, не вчера родившемуся отцу взрослой дочери теперь крайне сомнительной представлялась перспектива того, что все записи, сделанные Вада Вакой, вместе с ней же покинут кобан.
Если в инциденте замешано государство, да на таком уровне, речь точно о секретах — удалят у блогерши из телефона всё интересное, как пить дать.
Ладно, посмотрим. Не хотелось бы, но если понадобится, будем вмешиваться. Исподволь, неявно, но и у нас есть своя запись случившегося. А позицию Семьи отлично высказал сятэй, хотя его и не уполномальчивали: «Эдогава-кай честью не торгует».
Хотя и хорошо бы, чтоб всё рассосалось так. Без участия людей с татуировками.
Снова зазвонил телефон, причём тот же человек. Мая тут же ответил, старательно не выказывая удивления:
— Слушаю.
— Я подумал, раз вопрос у вас на контроле, уточнения тоже лить вам?
— Буду благодарен.
— Уточнение: дежурный в кобане зафиксировал время задержания вашего парня по всем правилам, опираясь на видеорегистраторы патруля.
— Ух ты. — Пошёл против своих, хохотнул мысленно Миёси-старший.
Точнее, не захотел влезать за компанию в дерьмо и в болото: есть закон? — получите. Задержали? — я оформляю.
Или борется за рабочее место, чтобы не вылететь с нарушителями под шумок в очень вероятной перспективе прокурорской проверки, или кукловоды очкариков дежурному просто не довели.
Да, скорее второе: во всех тайных операциях больших людей, об именах и должностях которых лучше даже не думать, когда полиция используется как обеспечение или прикрытие, ГОВОРЯ-Я-ЯТ (здесь оябун не знал наверняка, но обрывками слыхал), лишних по-любому стараются не информировать.
В принципе, в любой Семье тоже так.
— С учётом разрешённых трёх часов удержания в участке, — продолжил звонящий, — плюс предъявление обвинений вашему человеку не планируется… ало, вы меня слышите?
— Да, продолжайте.
— … в коридоре говорят, похоже на то, что кто-то из больших людей другого ведомства должен подъехать на разговор.
— Точно? — Мая на мгновение забылся и упустил, что разговаривает не с подчинённым.
— Самый вероятный прогноз, — вежливо подтвердил собеседник. — Нюанс. В криминальных расследованиях по секрету сказали, с места драки вашего человека вообще не должны были забирать принудительно: не такая уж мелкая блогер эта Вада, сятэй Эдогава-кай в довесок — шум и резонанс никому не нужен. Это если не говорить о законной стороне.
— Что-то ещё?
— По факту нападения, ваш человек в очень дорогом костюме от заявлений в полицию воздержался: не стал жаловаться, если по простому.
— Благодарю за беспокойство, — просветлел окончательно оябун. — Ваш звонок был очень важен для меня.
Инструктору дочери неприятностей с полицией можно не опасаться, как только что выяснилось. Всё прочее шло никак не по разряду компетенций Эдогава-кай и от подоплёки инцидента лучше держаться подальше — ещё не хватало вмешаться в политику или во что-то государственное.
* * *
— Я хотел бы начать с глубочайших извинений в ваш адрес. — Появившийся на пороге ничем не примечательный человек в таком же костюме входит внутрь и аккуратно прикрывает за собой дверь, отсекая нас в отдельном кабинете кобана — японского полицейского участка.
Затем глубоко кланяется по местному обычаю: подобным жестом, я уже видел по сети, проштрафовшиеся политики в период эпидемии какого-то вируса пару лет назад извинялись перед своими избирателями за то, что не смогли предотвратить и не допустить.
— Решетников-сан, я искренне прошу прощения за то, что вас по моей просьбе отвлекли от ваших дел.
— От жизни, — замечаю без эмоций.
Если следовать правилам, мне бы сейчас полагалось тоже подскочить и рассыпаться в ответных демонстрациях вежливости.
Почему-то не тянет.
— Что, простите? — джентльмен перестаёт изображать гравитационную игрушку и, не чинясь, занимает место за пустым рабочим столом хозяина кабинета.
Если б не здание полицейского участка, помещение можно было бы принять то ли за офис, то ли за комнату переговоров серьёзной корпорации: мини-оранжерея под панорамными окнами в пол, не самая простая мебель (как логист, вижу невооруженным глазом). Аксессуары на столе (не Паркер, но аналоги).
— Вы меня отвлекли не просто от моих дел, а от жизни. Ни одного часа из которой мне никто никогда не вернёт.
— Похоже, вы уязвлены, — тип с дружелюбными глазами и возрастом лет на десять старше моего нынешнего тела принимается изучать меня, не стесняясь.
— Мне кажется, самое время перейти к объяснениям. Каким образом у законопослушного гражданина нашей страны прав в полицейском участке оказывается меньше, чем у маргиналов из босодзоку?
— Ой, не перегибайте палку, Решетников-сан! — а ведь он общается в европейской стилистике, ну или в западной, если обобщённо. — Они никакие не босодзоку, а вполне себе уважаемые хатикю-сан. Как и этот ваш заступник из Эдогава-кай.
Занятно. Ещё и фамилию мою выговаривает правильно.
— Интересно, в каком подразделении японской полиции готовят офицеров с хорошим знанием полисинтетических языков? — вежливо спрашиваю в ответ.
— Не понял? — брови собеседника сходятся домиком на переносице. — Мы не знакомы и никогда не были. Знать обо мне вы до этой минуты не могли. Откуда
