Представитель по доверенности (СИ) - Путилов Роман Феликсович
Глава 12
Глава двенадцатая.
Декабрь одна тысяча девятьсот девяносто второго года.
Как я и опасался, с господином Кузнецовым все было очень хорошо или очень плохо, смотря с какой стороны смотреть. То, что бывший уголовник, в озвученные им сроки, подал заявление о потере паспорта, подтвердилось — все чин по чину, заявление подано, штраф в размере двадцати пяти рублей уплачен, новый паспорт выдан, старый паспорт выставлен в розыск. То, что советский паспорт достаточно удобен, чтобы ловкий человек с твердой рукой переклеил фотографию владельца, тоже всем хорошо известно. Любого постового милиционера учат обращать внимание на фотографию владельца. Но, что обязательно для милиционера, необязательно для сотрудника автомобильной комиссионки и покупателя автомобиля, который, сторговав машину на несколько сотен долларов ниже «рынка», от радости, ни на что не обращает внимание.
Решив, что дальнейшая работа в направлении поисков продавца автомобилей с поддельным паспортом может быть отложена на потом, так как требует специальных возможностей, я решил сменить вид деятельности, тем более, что опера, бывший и действующий, очевидно, предаваясь ночью различным излишествам, клевали носами на заднем сидении автомашины, и к каким-то активным действиям были решительно не способны.
— Так, внимание! — я выпихнул пассивных помощников из машины на территории базы: — Сейчас делайте что хотите, трахайтесь, бухайте, но, чтобы ночью, с десяти часов вечера из вашей комнаты слышался только богатырский храп. Завтра выезжаем в семь часов утра. Если будете не готовы к работе, как и сегодня, то отправлю в Город и больше с вами, обоими, никаких дел иметь не буду, обещаю.
— Мы тоже будем этим же самым до вечера заниматься? — с легким разочарованием в голосе спросила Наташа.
— Нет, принцесса, у нас с тобой на сегодня запланирована романтическая прогулка. Сейчас, только вещи соберу.
У ворот базы отдыха с утра расположился небольшой табунок гнедых оседланных лошадок, под присмотром владельца, который без устали предлагал всем встречным поперечным часовую конную прогулку. По причине не сезона и отсутствия туристов, цены были очень демократичные.
— Здорово, двух лошадок возьмем часа на четыре. — обратился я к молодому алтайцу в старом малахае и потертой ушанке.
— Не, долго очень. — очевидно владелец не хотел уезжать надолго всего с двумя туристами.
— Нам не надо чтобы ты с нами ехал, мы сами прокатимся и сюда вернемся.
Вон наш домик и моя машина. — я ткнул пальцем на берег реки.
— Тогда давай. — мне озвучили цену, и я кивнул головой, протягивая деньги. Поняв, что ей предстоит, девушка побежала в домик переодеваться, заодно привела за собой соскучившегося Демона. Наконец мы собрались, я накинул за спину небольшой рюкзак, и мы выехали с территории базы, направившись в сторону столицы республики. Спокойные и выученные лошадки неторопливо бежали вдоль Чуйского тракта, не обращая внимания на проносящиеся мимо машины, а также табунки, таких же как они, лошадок, хозяева которых стерегли туристов возле работающих баз и кемпингов. Через некоторое время мы свернули на улицы частного сектора столицы Республики и поехали мимо заснеженных подворий. На нас никто не обращал внимания — зимой, в отличие от лета, с развлечениями было не особо, верховые прогулки были одним из не многих видов зимнего отдыха, и хотя в основном туристы не заезжали в город, но что них возьмешь, с этих бестолковых москвичей или иностранцев, которых бестолковые лошадки завезли куда глаза глядят.
— И куда мы приехали? — Наталья огляделась вокруг — мы стояли на обочине дороги, обозначенной на карте как улица Социальная, а под нами на многие километры раскинулись сотни частных домов, домиков и коттеджей.
— Солнышко… — я протянул девушке карту: — Посчитай пожалуйста, улица Брильянтовая где от нас находится?
— Угу… — светлая челка склонилась над топографической картой — слава Богу, с развитием плюрализма и гласности стало возможно купить любые военные карты, а не только туристические схемы, выпущенные типографией «Сусанингосиздат»: — Вторая отсюда, параллельно дороги идет.
Я приложил к глазам старый военный бинокль «Цейс», доставшийся дедушке в качестве репарации от побежденной Германии и поискал желтую автомобильную крышу, которую и разглядел через пару минут, покрытую шапкой снега.
— Наташа, вот там машина желтенькая видишь? — я протянул девушке оптический прибор и примерно направил окуляры в нужную сторону.
— Вижу. Пометь на карте крестиком и поехали дальше.
Да, эта изящная блондинка с дипломом инженера не впадала в топографический кретинизм при виде топографических значков, а вполне грамотно и быстро ориентировалась в схеме городской застройки.
Так мы и провели романтический вечер — катались до темноты по закоулкам столицы Республики, помечая места хранения машин, ездит ли хозяин на автомашине каждый день или она стоит под снегом, скорее всего без аккумулятора и на летней резине. На нас никто не обращал внимания, подумаешь, два явных туриста встали посреди проулка, возвышаясь над забором и рассматривая очередной двор, наверное, заблудились и теперь глупая блондинка и, хорохорящийся перед ней, мужик просто не знают, в какую сторону ехать.
Вернулись мы на базу через пять часов, с натертыми о седла задами. Но, в отличии от Наташи я был весьма доволен — мы составили кроки практически ко всем адресам, где хранились угнанные машины, а, с учетом, что половина домов в столице Республики не имела никакой нумерации, поэтому подготовленная хама через пару дней должна была нас сильно выручить.
— Э! — владелец табуна, который, как кажется, просидел без движения на своем коньке в воротах базы весь день, при нашем появлении встрепенулся: — Вы что так долго? Уже ночь во дворе!
— Держи. — я сунул ему в руку несколько купюр, за просрочку проката четвероногих животинок и «за беспокойство», отчего его настроение сразу резко подскочило.
Я неловко соскочил с лошади, помог Наташе слезть с седла и мы, странно переставляя ноги, как песчаные крабики, поковыляли в сторону неспящего никогда бара.
Не прошел я и десятка шагов, как требовательный лай за спиной заставил оглянутся. Нагулявшийся до тошноты, Демон, вместо того, чтобы бежать на свою любимый берег реки, исследовать окрестности, стоял у дверей нашего домика и требовательно скреб дверь когтистой лапой. Пришлось ковылять обратно, запускать собаку в дом, разжигать печь, а потом, скрипя и ругаясь, как старик, хромать в сторону бара.
Наконец я разглядел предметы вожделения моих оперов — две симпатичные девчонки, лет двадцати пяти на вид, одна крашенная в рыжий цвет, вторая — обесцвеченная блондинка, весело проводили время за столом моих подопечных, лихо опрокидывая в себя какой-то напиток, типа рома или бренди, которых за стойкой бармена было великое множество. Я помахал рукой веселой компании и двинулся в затемненный уголок, к небольшому столику, где расположилась, скинувшая куртку, Наташа.
Не знаю, куда растворяется алкоголь в этом хрупком теле, но водку Наталья пила наравне со мной, причем ее я мог скушать много, но не показывала признаков опьянения, только чаще улыбалась. Мы приговорили семьсот грамм спиртового раствора на двоих, съели дежурное жаркое на сковороде, поняли, что боль в, натертых о седла, задницах, куда-то отступила, и, в приподнятом настроении, двинулись к месту нашего ночлега.
Демон при нашем появлении даже не проснулся, тревожно поскуливая во сне, вытянувшись возле раскаленной печи и перебирая лапами. Мы быстренько умылись, после чего рухнули в пастель и сразу же уснули до утра, не отвлекаясь на всякие глупости — в шесть часов утра нам предстояло выехать в город Биекатунск.
Выехали, традиционно, на сорок минут позже, поэтому в Биекатунске были через около восьми часов утра, на одном дыхании проскочив сто двадцать километров по одной из красивейших дорог страны, в хорошем темпе проскочили мост через реку, старое кирпичное здание музея Чуйского тракта и направились к местному отделу милиции.
