Этот мир твой - Ярослав Маратович Васильев
Вячеслав стушевался и уткнулся взглядом в пол. На штабную работу такие вот лихие капитаны переходят только в одном-единственном случае.
– Да ты не переживай. Справишься. Голова в нашем деле самое важное, а у тебя она на плечах имеется. Там, в школе, героя из себя строить не стал и ушёл – уже молодец. То, что рванул в сторону моря – вдвойне умный парень. Да и ещё везучий, я слышал, тебя какая-то группа прямо в городе подобрала?
– Да.
– Вот. Везение в нашем деле вещь не последняя. Уже решил, куда дальше пойдёшь? Или примеряешься ещё?
Сказать капитану, что он вообще не собирается никуда, было бы подло, поэтому Вячеслав ответил уклончиво:
– Пока думаю, но меня Пётр Матвеевич Лесин к себе звал.
– О! Дельный мужик. Сам не сталкивался, но слышал много хорошего. Толковый командир, что в армии был, что сейчас. И племяшку свою воспитал как надо. Если звал – соглашайся.
Тут в палату заглянул врач:
– Молодой человек, я всё понимаю, но заканчивайте. Иначе я вас просто выгоню, наплевав на все ваши фиговы листки приказов.
– Ну ладно, иди. Свидимся ещё.
– До свидания.
Ни в коридоре, ни в лифте Вячеслав не произнёс ни слова. А в холле первого этажа к Тане и Вячеславу неожиданно подошли молодая женщина, с ней мальчик лет пяти и девочка примерно второй класс.
– Извините за беспокойство. Мы Ходаковы, но… В общем нас не пускают, только говорят: «Пошёл на поправку». А вы его видели. Как он?
– Он… – стушевался Вячеслав. – Лежит пока, но нормально выглядит. Ну как бы не то что нормально… В бинтах, но лихорадки нет. Выздоравливает. Вы… извините меня, это он из-за меня. Когда там, в городе, я, – сказать «убегал» язык у него не повернулся, – отступал. А он остался с инсектом драться.
За маму ответила очень серьёзным тоном дочка:
– Но вы же защитник. Если вы отступали, а папа прикрывал – значит, так было надо.
– Я когда выласту, тоже стану помогать защитникам, – гордо добавил мальчик.
Всю дорогу обратно Вячеслав чувствовал себя крайне неуютно. Да, он вроде бы для себя определился? И его наверняка обрабатывают. Но вот сейчас они дойдут до домика, он расскажет, что именно решил, объяснит, и его даже поймут… Как потом при следующей встрече смотреть в глаза и этому капитану, и его детям? «Работа у мужчин такая, Родину защищать». «Я тоже буду помогать защитникам». «Если в бой идут дети – это самое позорное, что может быть для нас с тобой». А как посмотрит на него Таня? Особенно если вспомнить, как она попала сюда… Вячеслав ведь куда лучше врача понял, почему она так и не вышла замуж: просто в глубине души она всё ещё боится, что сказка в любой момент кончится, очередной налёт прорвёт оборону, и… А сколько таких же девчонок осталось там, среди звёзд, кого ещё можно спасти?
Когда аллея закончилась и показались домики зоны восстановления, Вячеслав спросил:
– Вы специально подстроили?
– Не знаю, чем поклясться, чтобы ты поверил, но нет. Если бы я знала, что к нему приехала семья, я бы или перенесла визит, или вышла служебным входом. Но перед отъездом поблагодарить капитана ты, думаю, был обязан. Иначе непорядочно, да и по себе знаю, что такая вот радость для него важнее любых лекарств сейчас.
– Хорошо. Я вам верю. И передайте Петру Матвеевичу, что я принимаю его предложение. Что там с меня ещё требуется?
***
Центральный Токийский вокзал был городом в городе, с несколькими этажами, и состоял из множества зданий, соединённых между собой крытыми галереями и подземными переходами. Причём если верить информационному ролику, который показали на экране прямо на выходе с перрона, на крыше главного здания вокзала даже имелась красивая зона отдыха в виде небольшого парка. Можно зайти – и потеряться, столько повсюду магазинов, кафе, переходов. Одних только ресторанов, как оценил Вячеслав по плану на экране интерактивного киоска, здесь было штук пятьдесят, на любой вкус и кошелёк.
Огромный вокзал не просто так занимал такую большую площадь, ведь он соединял в себе метро, поезда, городскую электричку и прибывающие рейсы морского порта самого крупного на сегодня города Земли. Гренландская или Ньюфаундленская промышленные зоны имели большую территорию, Кубинская промышленная зона, если брать по всей площади включённых в неё островов, могла соперничать по населению. Но Сахалино-Японская зона, во время Третьей волны сохранившая почти все производства, считалась наиболее развитой, к тому же в Японии и России в то вторжение уцелело почти всё население, а это позволило быстрее остальных развернуть не только заводские, но и горнорудные и сельскохозяйственные кластеры. Потому-то Центральное управление защиты Земли и построили именно на острове Хонсю, а Токио быстро разросся в мегаполис поперёк всего острова – от Японского моря до Тихого океана. Да и Токийская академия считалась лучшей из тех, кто готовил гражданских и военных защитников.
Поскольку обычную годовую программу Вячеслав по просьбе координатора Лесина торопился втиснуть в четыре месяца лета и осени, то почти всё время проводил не в городе, а на полигонах Сахалинского филиала Токийской академии. Вызов же «срочно прибыть в Центральное управление» пришёл неожиданно и на три дня раньше срока, на который они договорились с Петром Матвеевичем. Из-за этого выезжать пришлось, наспех собираясь, и на самом раннем утреннем рейсе. Современные технологии позволили перекинуть мост через пролив
