Шаг третий. Призовой - Сергей Чернов
— Она шпагаты в палате делает, — закладывает меня сестра. Не реагирую, я — сфинкс.
— Шпагаты? — задумчиво переспрашивает врач, — головой при этом не трясёт? Спокойно сидит и всё? Пусть делает. Лалиса-ян, только аккуратнее. Тебе даже ходить надо осторожно. С сотрясением мозга не шутят. Даже лёгким.
Согласно опускаю и поднимаю ресницы. Ими, ха-ха-ха, можно двигать. Все рекомендации старательно выполняю. Шаг освоила такой, что голова и вся верхняя часть тела при движении неподвижны. Не идеально, врать не буду. Надо вот такой тренировать: https://youtu.be/XkDp234u714
По приходу в палату, — шла медленно, изо всех стараясь не менять высоту головы ни на миллиметр, — вспоминаю о ещё одном деле. Надо поэкспериментировать с шевелюрой. Вооружаюсьрасчёской.
Когда удаётся сплести небольшую узкую косичку спереди слева, меня отвлекает телефон. Появился у меня снова этот бесцеремонный девайс, нагло распоряжающийся моим вниманием.
— Юри? — приходится возвращать норовящее расплыться в улыбке лицо в состояние застывшей маски, — аньён!
— Как у тебя дела?! Только сейчас смогла дозвониться? Что у тебя было с телефоном? Я тебе сделала новые рисунки! Когда ты напишешь новую книгу? Хоть немного…
Опять приходится давить рвущийся наружу смех. Не понимаю, почему при её такой ужасной надоедливости мне нравится с ней общаться?
— Сегодня же к тебе в больницу приеду!
— Ой, не надо, Юри. Выгляжу ужасно, не хочу, чтобы ты меня такой видела…
— В какой ты больнице? — Юри не желает ничего слышать. А придётся.
— Не скажу.
— Ну, Ла-ли-и-и-са!
— Отвечаю на твои вопросы по порядку, — методично начинаю восстанавливать порушенную канву беседы. — Телефон у меня был разбит, поэтому ты не могла дозвониться. Надо было купить новый, вытащить и принести симку из старого. Короче, только со вчерашнего вечера телефон появился.
— А что с этими бандитками? Их накажут?
— Рисунки мне сделала? Замечательно. Но только дома смогу посмотреть. С телефона неудобно почту просматривать, — методично продолжаю отвечать на заданные вопросы. — Когда новую книгу напишу? Тут могу тебя обрадовать. На уроки, тренировки и репетиции не хожу, занимаюсь лечением и книгой. Целиком не напишу, конечно, но сильно продвинусь.
— Ну, Ла-ли-и-и-са! — опять стонет Юри. Почему-то тщательные и исчерпывающие ответы на её же торопливые вопросы девочку не радуют. Опять с трудом удерживаюсь от смеха.
— Бандиток обязательно накажут. Из школы их точно выпрут. И это, Юри… мне с тобой доктор запрещает разговаривать.
— Ы-ы-ы… — не опознаю междометия, испущенного Юри.
— Когда разговариваю с тобой, постоянно тянет хохотать, — объясняю я, — а мне доктор запретил смеяться, чтобы ранка на лице хорошо срослась. Поэтому тебе ко мне нельзя. Я слишком сильно радоваться буду, и швы разойдутся.
Такой поворот девочку устраивает. С трудом, но устраивает.
— Когда выйдешь, сразу дай мне почитать, что написала, — требует Юри напоследок.
— Сразу не получится, Юри, — с наслаждением прислушиваюсь к её стонам. — Только через полчаса, как дома окажусь. Надо включить компьютер, загрузить начало, скачать с флешки продолжение… это если меня родственники не примутся терзать. Против мамы и бабушки я бессильна.
Когда отключаюсь, с трудом сдерживаю улыбку. Необычайно забавная девочка. И принимаюсь за книгу…
За два дня до.
Место действия: квартира семьи Чонг
Время действия: 20 октября, время 20.20
— Дорогой, что ты делаешь? — взвизгивает женщина и бросается к улетевшей в угол от мощной оплеухи девушке. СэГе неуклюже ворочается, кое-как вылезая из-под опрокинутого кресла.
— Что я делаю? А действительно, что я делаю? Поздно уже что-то делать. Эта тварь, которая считается нашей дочерью, уже такого наделала… — обманчиво спокойно заявляет мужчина и садится в кресло.
— Ну-ка, иди сюда! — командует он.
— ДаХун, не надо! — умоляет жена.
— Поставь её вот тут, — не обращая внимания на просьбы жены, мужчина тычет пальцем перед собой. Дождавшись желаемого, начинает воспитательную беседу.
— Сначала расскажу тебе, что ты натворила, а ты мне потом — зачем ты это сделала.
— Итак. Администрация школы уверена, что зачинщица — ты. Как мне рассказали, ты не первый раз кидаешься в драку с этой Лалисой Ким. Поэтому, с какой стороны на осла ни смотри, он останется ослом. Ты — главная виновница, тебе и отвечать. Вернее, всем нам.
— Вы разбили ей телефон. Платить — мне, — ДаХун загибает первый палец. — Вы изорвали ей школьный костюм. Они купят новый за мой счёт, — загибается второй палец. — Счёт из больницы оплачивать тоже мне.
ДаХун перестаёт мелочиться и загибает оставшиеся пальцы.
— Мне прямо сказали, что если мы не заплатим Кимам двадцать миллионов, как компенсацию морального ущерба, ты сядешь в тюрьму, — ДаХун загибает все пальцы на второй руке.
Супруга ахает и прижимает руки к лицу. СэГе опускает голову ещё ниже.
— Из школы вам всем придётся уйти. Тихо, если мы всё выплатим и громко, если начнём спорить. Естественно, я спорить не собираюсь. Только уголовного суда нам не хватало.
— Теперь объясни мне, дочка, как ты умудрилась в один день, да какое там! В один час, в одну минуту спустить всё своё будущее в канализацию? За каким хером ты ринулась в драку с этой девочкой? Что такого она могла сделать, чтобы ты, не задумываясь, пожертвовала своим будущим? Она — террорист и угрожала взорвать в центре города атомную бомбу? Или закинуть в городской водопровод какой-нибудь ужасный яд? Угрожала в Сонхва всех расстрелять? Скажи мне, дочь, чем тебе так не понравилось Сонхва, что ты решила, что в тюрьме тебе будет лучше?
Начавшая всхлипывать в начале горячей речи отца к концу СэГе начинает подвывать. ДаХун строго, со значением смотрит на жену. Та начинает утешать девушку и выспрашивать. Через минуту, сквозь нытьё, та начинает вести рассказ. Не особо речисто. Подсказывает мать.
— Она говорит про какого-то мальчика…
— Так, — кивает отец семейства, — есть какой-то мальчик. Причем тут он?
— Он мне нра-а-а-вится… а она вокруг него вьётся… я ви-и-дел-а-а…
— Что ты видела? — терпеливо выдавливает подробности мужчина. — Они целовались, ходили под руку, она с ним кокетничала?
Выясняется, что никаких обнимок и поцелуев, только разговаривала пару раз и да, улыбалась при этом.
— Когда с другими людьми эта Ким разговаривает, она улыбается или нет?
— Не зна-а-а-ю…
— Значит, ты не знаешь, ведёт ли она себя с мальчиком как-то по-особому или нет. С чего ты решила, что она хочет с ним подружиться? С другими мальчиками она общается?
По мере вопросов до СэГе только сейчас доходит вся беспочвенность её подозрений. Не находится никаких оснований, кроме беспричинной ревности.
— А тот мальчик, он в курсе, что ты хочешь с ним дружить?
— Я ему не говор-и-и-ла…
— Очень хорошо, — мужчина для себя всё решил. — Допустим, Ким
