Рассвет над Самуром (СИ) - Алексей Богородников
— То есть, батя мой. — уточнила Аиша, дожевывая печеньку.
— Да чего ты, снегурёнок, наш волнительный, — осторожно начал я, но принцесса и не думала обижаться. Сказала, как есть. И утешала она меня, потому что вслед за уточнением, предоставила такой факт из биографии графа, за который без срока давности ливер отбивают.
Кратко: был такой живописец Текен Кладден с севера. Любил портреты и маленьких девочек. Рисовал как-то Аишу в пять лет и задумал недоброе. Принцесса его и отморозила, совсем как пажа недавнего. Только была она маленькой, потому импульс не мгновенный выдала на магию, и живописец замерзал секунд восемь, успел ей прошептать «но ведь граф сказал, что ты неодаренная». Сентента тогда не был первым советником, вину свалил на тогдашнего первого, сказал про сто золотых взятки у живописца брал для него. Разыграл представление, ему поверили, тем более сто золотых в изящной шкатулочке при обыске у первого советника нашли.
— Я думаю он тогда своего патрона подставил, — невозмутимо рассудила Аиша, — тот старенький был, на покой собирался, но Сентента ждать не стал. Временами, повзрослев, я порывалась сказать матушке, отцу про эту последнюю фразу, но меня останавливало нежелание ворошить прошлое.
Кая сочувственно обняла сеструндию, я ласково потерся щечкой об них.
— С глаз долой и в сердце кол, — бодро решил вслух. — Пойду обрадую приговором графа.
Зашел в комнату и дикие глаза очнувшегося Сентенты встретили меня. Вынул обслюнявленную деревянную затычку из его рта.
— Как вы посмели, наместник? — залепетал он судорожно. — Неслыханный разбой над королевским чиновником. Что-что вообще происходит? Что случилось?
Я посмотрел на пациента холодно.
— Сентябрь сгорел, твой сентябрь сгорел, понимаешь?
Глава 10
В тубусе графа нашлось два свитка, в потайном кармане камзола пузырек с ядом. К ремню у него был приделан клатч, в котором Сентента хранил монетки. Клатч Кая отцепила и перевернула, потрясла, но кроме кучки монеток ничего нового не обнаружилось, аккуратно отложила в сторону.
Забавно, что как только граф узрел входящую в мою комнату принцессу, он тотчас превратился в мертвую мышь. Лапки поджимать уже некуда было, но глаза он добросовестно зажмурил.
— Зря вы граф, так Аишу боитесь, — проницательно заметил я, когда её высочество зашкафилось в свою комнату. — Она бывает вспыльчива, грубовата, опасной, но убивает милосердно мгновенно. Без кровищи всякой, не копясь деловито, со знанием анатомии, в кожаном мешке — чтобы еще вырезать, оторвать ненужное, да побольнее, ради потока признаний от пытаемого. А ведь вы сейчас, распластались как раз у ног такого специалиста.
Он с ужасом скосил глаза на Каю. Лисодевочка многообещающе ему улыбнулась.
У разведчиков свои спецкурсы по полевым допросам: гоблины, орки, демоны. В основном там читают лекции экспертов, на скелетах показывают: что ломать, где прижать, но бывают и ловят кого-то из вышеперечисленных, тогда вживую демонстрируют. Года четыре назад в Самуре, авантюристы лесного гоблина поймали, так настругали на ломтики со знанием дела. Килтил достал справочник гоблингвы, и методично по нему, с помощью Каи, опросил зеленого. Сделал вид, что попытался: верещал тот почище бонгурунгу, ничего не разобрать.
Кая очень хорошая девочка. Добрая, умная, веселая. Но не обманывайтесь этими прелестными глазками. Если вы преступник, бунтовщик, предатель, враг человечества и разумного мира — без всяких там рефлексий изуродует — на том свете не узнают. Это нормально: таково время, такова её профессия. Очень уважаемая среди авантюристов.
— Теперь, когда я вас освободил от бессмысленных иллюзий, граф, позвольте немного поспрашивать. Без отвлечения и дроблений на излишние частности. Коротко и по существу. Кивните если согласны.
Кая уже убрала дополнительные петли с его ног и шеи. Желательно до Блана его довезти более-менее целым. Я же не знаю какие у отца Син на него планы. Может пару лет будет наслаждаться своей местью.
— Почему ты решил устроить на нас засаду? — спросил у него.
— Это не я, это эксцесс исполнителя! — сразу пустился во все тяжкие граф.
— Каечка, солнце мое, тебе что принести из напитков? — поинтересовался я у лисодевочки, ставя купол тьмы в комнате. — Не хочу тебя стеснять во время работы. Думаю, минут на пять тебя оставить.
Она заткнула ему рот кляпом и пожелала апельсинового фреша. Я ушуршал в гостиную, в зону кухни, где достал из инвентаря три апельсина, очистил и методично отжал под прессом над кружкой.
Вернувшись, я усмотрел некоторые изменения в первоначальной диспозиции: потное красное лицо Сентенты, вылезшие слезящиеся глаза, вывернутый в трех местах мизинец на левой руке. Палец уже начал опухать, наливаться красным отёком.
Кая полулежала на моей кровати, поигрывая кинжалом: бросала его вверх с оборотом и ловила.
— Опыт делает человека умнее, согласитесь граф, — сказал я, передавая Кае сок, — вы же даже не думали очутиться с другой стороны. Надеялись на себя, на власть должности, на силу золота. Яд с собой таскали, а оно эвона как повернулось. Вернулось зло обратно: малой толикой пока, но вам уже страшно до слез.
Прижался губами к голове лисодевочки, вдохнул аромат её волос пока она отпивала сок. Арома-терапевтический эффект, всем рекомендую. Забавно история играет людьми и обстоятельствами. Буквально две недели назад, в своем кабинете, я стращал барона Недлира при необходимости пытками первого советника. Совсем немного времени прошло до воплощения шутки в жизнь.
— Я кстати своим сразу сказал: при малейшем намеке на опасность, в героев не играть, прямо всё-всё выкладывать. Хотя конкретных планов: в три часа убиваем монстров, в четыре создаем буржуазию, в пять избирательную систему сословного представительства и проводим выборы — у меня на самом-то деле и нет. Так наброски, действую по ситуации, ведь она слишком изменчива. Стоило только пару добрых дел совершить, как ваше болотце вонючее опасно забурлило. Если вам интересно: Джерк Хилл провел целую жизнь среди Создателей, читал про таких, как вы во множестве художественной и специальной литературе. Но это взгляд с позиции наблюдателя. Давайте, хотя честь эта сомнительна, поработаем вместе, граф.
Он судорожно закивал, что-то мыча.
Я кинул на него исцеление, вправил ему обратно суставы пальца, вынул кляп.
Слова хлынули из графа щедрым потоком воды через пробоину корабля, севшего на риф.
Однако план моего убийства у графа и в самом деле оказался другим. Сентента торопливо вывернул на меня обоз и три тележки с навозом своего мотива, своих преступлений, дворцовых сплетен, интриг. Бедная Аиша. Неудивительно, что она гадюшником этаким брезгует. Но на одном графа застопорило. Когда речь зашла о свитках в тубусе.
О письмах к графу от своих подельников.
Одно из них начиналось «Алоха, славный граф», что свидетельствовало об эльфийском происхождении писавшего. Или закосе под эльфа,
