Мой адрес – Советский Союз! Тетралогия (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

Будько, подзуживаемый криками тренера из своего угла, в середине раунда всё же попытался обозначить некоторый натиск, но я поработал на контратаках, а ноги ещё вполне хорошо меня слушались, чтобы двигаться по рингу, не позволяя загнать себя в угол или прижать к канатам. А когда Лукич крикнул мне: «Женька, пятнадцать секунд!», я сам пошёл в атаку, и тут у нас с Максом случилась хорошая такая заруба. И он, и я хотели доказать и судьям, и орущим зрителям, и в первую очередь самим себе, что чего-то стоим. Но я был более настойчив, и последний удар остался за мной. Да такой, что Будько реально поплыл, и только гонг спас его от более тяжёлых последствий.

Бой я, понятное дело, выиграл, хоть и по очкам, хотя до этого мечтал, что уложу соперника на настил ринга. И мог ведь это сделать в первом же раунде или начале второго. Жалел… Не хватило спортивной злости. Надо было, как герой Пороховщикова в ещё не снятом фильме «Ринг», сидеть в раздевалке, набираться злости. Правда, тот злости, как мне показалось, так и не набрался, но у него задача состояла немного в другом.

– Нормально, но самый главный наш бой завтра, – просветил меня Лукич, когда мы шли в раздевалку. – Минеев – парень крепкий, да ещё и левша, и с левой бьёт так, что только выноси. Да ты сам видел.

Это да, Минеев неплох. Первый полуфинал в моём весе состоялся чуть раньше, там Виктор Минеев из Якутска красиво разобрался с курганцем Василием Яворским. Отправил соперника в нокаут в конце второго раунда, к тому времени мы с Лукичем уже были в зале, и видели всё своими глазами.

– Нам нужна эта победа, – продолжал настраивать меня тренер уже в раздевалке. – Нужно уже заявлять о себе в полный голос.

Понятное дело, что нужно, всё-таки хочется остаться в летописи турнира его победителем. И я не собирался давать сопернику спуску, пусть он даже Мастер спорта и левша с поставленным ударом.

Воскресенье началось с неожиданной проблемы по имени насморк. Скорее всего, виной тому открытая на ночь форточка. Вроде и сквозняка не было, но всё равно, получается, продуло.

Насморк лечится за 7 дней, а если не лечить – то проходит за неделю. Эту аксиому я усвоил с детства, и потому мог лишь смиренно чихать и шмыгать текущими ручьём соплями, считая часы до выхода на ринг. Хорошо хоть температуры не было, хотя, не исключено, позже и она появится. Но что будет потом – меня, если честно, волновало мало, все мысли лишь о предстоящем бое.

– Ты что, заболел?

Казаков нахмурился, когда заметил, что я чихнул два раза подряд.

– Ну точно, и глаза вон красные. Ты где умудрился-то простыть, друг мой ситный?

– Да ночью спал с открытой форточкой…

– Вот же балда! А-а-а, – махнул он рукой, – вот и коту под хвост все мои надежды на нашу победу.

– Семён Лукич, да бросьте вы, в самом деле, так-то я нормально себя чувствую.

– Уверен? – с надёжей посмотрел он мне в глаза.

– Сто процентов!

– Смотри у меня, – погрозил пальцем Лукич. – Не подведи, тем более сегодня победителей награждает сам Попенченко.

Точно, в той жизни, пока лежал в больнице, вычитал в принесённой газете, что на финалы прибыл специально приглашённый олимпийский чемпион Токио Валерий Попенченко. А ведь жить ему осталось всего 5 лет. 15 февраля 1975 года в результате загадочного несчастного случая упадёт в пролёт лестницы главного корпуса МВТУ, где был завкафедрой физического воспитания. Пролетев три этажа, разобьётся насмерть. Причём причина этого падения так и останется нераскрытой.

Блин, как бы сделать так, чтобы Попенченко не ушёл из жизни таким молодым, всего в 37 летнем возрасте? В принципе, в запасе у меня почти 5 лет, главное, не забыть про эту историю, и вовремя подсуетиться ближе к той дате. Что-нибудь да придумаю.

Уже на разминке из носа течь перестало, а вместо этого появилась небольшая заложенность. А когда я подвигался на ринге с минуту, то понял, что и заложенность чудесным образом прошла. Может быть, увеличение пульса, температуры тела или ещё какие-то факторы, связанные с движением, снимают симптомы простуды? Ну или как минимум насморка. Не знаю, я не медик, главное, что я почувствовал себя более-менее нормально, и это добавило мне заряд оптимизма.

Минеев был мужиком крепким, коренастым, опытным, двадцати девяти лет, как объявил судья-информатор. Правда, звёзд с неба не хватал, на чемпионате страны его лучшее достижение – выход в полуфинал в прошлом году. Самое большое неудобство доставляла его правосторонняя стойка и левая рука, которая несла в себе приличный заряд. Но я не собирался становиться лёгкой мишенью, поскольку ноги – лучший друг боксёра.

Зрителям в большинстве своём отнюдь не нравилось, что я скачу чуть ли не зайцем и не так часто выбрасываю удары в сторону наседавшего соперника, и они начинали посвистывать. Земляки, называется… Или это представители иногородних делегаций?

Привыкли уже, что я веду бой, к моим ураганным атакам, а тут вот такое. Но я ни под кого подстраиваться не собирался, у меня имелся свой план на поединок, которого я и собирался придерживаться. Кроме всего прочего я использовал нашу с Лукичом наработку – маятниковые движения «peek-a-boo» от американского тренера Константино Д’Амато. И использовал неплохо, сопернику попасть в меня было весьма затруднительно. В конце раунда, правда, Минеев хорошенько меня встряхнул, причём его перчатка влетела в мою, а моя уже самортизировала мне в нос. Думал, кровь пойдёт, но обошлось.

– Женя, ты что, весь бой собираешься от него бегать? – с недовольным видом поинтересовался Лукич в перерыве.

– Почему весь, раунд ещё побегаю, а там начну работать, – успокоил я наставника.

Мужик сказал – мужик сделал! К середине раунда Минеев нормально так вымотался, пытаясь загнать меня в капкан. Я упорно придерживался тактики Мохаммеда Али, он же Кассиус Клей: «Float like a butterfly, sting like a bee. Ohhhh. Rumble, young man, rumble!» Что примерно переводится как: «Порхай как бабочка, жаль, как пчела, и рубись, парень, рубись!» Весь раунд я порхал и жалил, набирая очки джебами левой, и думаю, что как минимум не проиграл его, учитывая, как соперник, хоть и напирал, но по-настоящему достать меня смог от силы пару раз. Да и то я даже не поплыл, так, встряхнулся, не более того.

А в третьем раунде я резко взвинтил темп, безостановочно обстреливая соперника сериями на средней дистанции. Ближний бой с таким приземистым и короткоруким бойцом был противопоказан, не хватало ещё нарваться на шальной апперкот или хук левой – тут же ещё и его стойка левши доставляла мне некоторое неудобство.

Так и отработал последние три минуты – серии со средней и постоянные джебы, которые я неустанно выбрасывал в сторону покрасневшего то ли от злости, то ли от принятых в лицо ударов соперника. До зрителей, наконец, дошло, что я хотел от этого боя, и на трибунах снова начали меня поддерживать. Тем более подавляющее большинство болельщиков свои, свердловские, а я на турнире представлял не только СДСО «Буревестник», но и Свердловскую область.

В концовке боя Минеев так выдохся, что то и дело после моих атак откидывался на канаты, а руки уже почти не поднимал, чем я без зазрения совести пользовался, раз за разом отправляя перчатки в это словно вытесанное из куска камня, но уже порядком помятое лицо.

Когда прозвучал финальный гонг, в голову пришла мысль, что в таком темпе мог бы, пожалуй, отработать ещё раунд. В целом, кажется, я получил представление о своей выносливости. Возможно, находись я в менее хорошей физической форме, будь я растренированным – и выносливость упала бы на порядок. Но пока у меня не было желания этого проверять. Есть здоровье, есть возможность – тренируйся и выступай!

Но не забывай про учёбу, специальность в будущем тоже пригодится. Может, я ещё раньше Возняка спроектирую персональный компьютер! Всего-то и нужно, что найти где-то микропроцессор MOS Technology 6502, ПЗУ, добавить RAM, клавиатуру и монитор, то есть то, чем пользовался при сборке своего персонального компьютера Стив Возняк. Правда, тот же MOS Technology 6502 будет выпущен только в 1975 году, как и его конкуренты от компаний «Motorola» и «Intel». Вот если бы я жил в Штатах или Японии – у меня была бы возможность сориентироваться на рынке микросхем, процессоров и прочей лабуды, необходимой для создания «персоналки». А в СССР, где на данный момент верхом научной мысли считается ЭВМ БЭСМ-6, созданная три года назад – огромные шкафы в ряд с бобинами магнитных лент – о подобном ещё можно только мечтать.