Совок (СИ) - Агарев Вадим

Увидев меня, Мордвинцева, как мне показалось, с облегчением прервалась и легко отодвинула гудящую печатно-электрическую громадину на край стола. Аппарат был заботливо расположен на войлочной подстилке и по полировке скользнул как шайба по льду. Я подошел ближе и еще раз с завистью оглядел мечту советского бюрократа. Да уж, грустно подумалось мне, кому-то в этой жизни все, а кому-то все остальное..

Не здороваясь и не вставая со стула, Софья Львовна наклонилась куда-то под стол и достала оттуда обувную коробку с иностранными надписями на ней.

- Там и чек внутри, – немногословная директриса, очевидно, не воспринимая меня за ровню или за сколь-нибудь потенциального кавалера, устало потянулась. И сделала она это не стесняясь, как крестьянка на покосе. Трикотажное платье, и без того не прятавшее рельефа ее груди, совсем уже откровенно облепило богатый бюст вдовы.

Даже при всей накопившейся за день усталости и при полном, поначалу, отсутствии фривольных мыслей, мой организм с готовностью отозвался на эту вероломную провокацию. Вся моя плоть и, особенно крайняя, неуёмно затрепетала.

- Какого номера у тебя очки? – хрипло поинтересовался я у искусительницы, – Четыре с половиной? Или пять?

- Какие еще очки? Не ношу я очков, у меня все нормально со зрением.

- Я про лифчик спросил, – взяв с ее стола коробку и усаживаясь в кресло, уже без иносказаний раздраженно пояснил я.

- Хам ты, Корнеев! – после некоторого раздумья сообщила мне Софья.

- А кто нынче хорош? Что ж тут поделать, коли весь мир таков, – вздохнул я.

Не обращая внимания на ее недружественный выпад, я раскрыл коробку.

Коробка по своей фактуре была подходящей для того, чтобы ее можно было заминировать. Достав чек, я посмотрел на сумму и вернул его Софье, положив ей на стол.

- Ты чек пока спрячь, если все получится, он пригодится, а коробку я заберу.

- Что ты задумал? – полюбопытствовала директриса, – Когда вора найдешь?

Искушать меня грудью она прекратила, но принялась крутить головой, как полярная сова.

- Ты чего, Софа, как курица головой крутишь, тебе, что, начальство холку намылило или у тебя шея болит? – вежливо поинтересовался я, обдумывая, как ловчее зарядить ее коробку и как равномернее расположить в ней пиропатрон, электрическую батарейку, и всю прочую трихомудию.

- Болит! Так болит, что уж лучше бы начальство ее намылило, – буркнула она и было видно, что слова ее ни какое не кокетство, что ей действительно больно.

Нарисовался дополнительный шанс хоть как-то расположить к себе эту недружественно настроенную заявительницу. Проявить, так сказать, по отношению к потерпевшей гражданке живое человеческое внимание и заботу. Поймаю я этой золушке крадуна ее туфель или нет, тут еще бабка надвое сказала. А то, что без качественного встречного заявления гражданки Мордвинцевой я проблемный отказной никак не разрешу, вот это я знаю точно. Да и чего уж там, кроме всего прочего мне просто очень хотелось потрогать Софью Львовну руками. Хотя бы за плечи и шею. Тем более, под таким невинным и вполне благовидным предлогом.

Поднявшись с кресла, я зашел к ней за спину и, положив руки на плечи, начал аккуратно разминать воротниковую зону. Сначала Софья было дернулась, потом замерла, а уже через полминуты расслабилась. Несмотря на официальный статус вдовы, вдовий горб у нее пока что отсутствовал. Но мышцы, отвечающие за кровоснабжение шеи и головы, были каменными.

- У тебя ведь сейчас не только холка, у тебя, наверное, еще и голова болит?

- Болит, – подтвердила Мордвинцева, терпеливо перенося ощущения, которые, как я точно знал, сейчас у нее были по-настоящему болезненными.

- Потерпи несколько минут, скоро легче станет! – продолжал я нагонять ей кровь от плеч и позвоночника в шею, а далее к голове. – И расслабься, я сам все сделаю.. – теперь уже провоцировал я.

По моему времявосприятию прошло минут десять, а то и все пятнадцать. Пройдясь как следует по софьиной шее, я уже разгонял ей кровообращение ближе к затылку. Директриса молча сопела и казалось, что если она еще не спит, то вот-вот начнет похрапывать. Чего никак невозможно было сказать обо мне. От тепла ее тела в моих руках, от запаха ее волос и от пьянящей непосредственной близости этой женщины меня начинало потряхивать.

- Как ты? – чтобы хоть чем-то вспугнуть бешеный приступ своей похоти, спросил я.

- Хорошо.. – голос, которым ответила вдова, окончательно лишил меня разума и от ее затылка мои руки сами собой переместились ей на грудь.

Вдова никак не выразила своего протеста и только еще громче задышала. «Пятый, никак не меньше!» – автоматом мелькнула в голове восторженно-тревожная мысль. А что, если у нее все такое же большое, как и ее рост, как грудь, и как размер ноги?! Если эта дюймовочка во всех своих сокровенных местах такая же масштабная, то я сильно рискую. В том смысле, что со своим человеческим достоинством среднестатистического размера я буду биться в ней, как воробей в пустом сарае. Такого разочарования Софа мне не простит. И тогда не видать мне от нее встречного заявления, как собственных ушей. Впрочем, безрассудным проявлением хватательного рефлекса я все равно уже сжег за собой все мосты. Теперь уже работал главный закон межполовых отношений – «Взялся за грудь - делай что-нибудь!».

Подхватив гражданку Мордвинцеву под титьки, я рывком, прямо со стула закинул ее поперек стола и, задрав платье повыше, начал ее заголять. Тонкая талия Софьи и ее широкие бедра мешали этому настолько же, насколько и восхищали своим совершенством.

- Погоди! – дернулась директриса и, разогнувшись, как и была, не оправляя задранного платья и спущенных колготок с трусами, шустро метнулась к двери.

Мне очень хотелось верить, что устремилась она не за помощью своего коллектива. Оправдаться в прокуратуре чужого района за попытку изнасилования номенклатурного работника торговли, реальным мне никак не представлялось. И на шконку, да еще по такой статье мне совсем не хотелось.

Но Соня меня не подвела. Защелкнув дверной замок и, по-японски семеня спутанными ногами, моя бройлерная гейша уже спешила обратно. Возвращаться в прежнюю позицию она не пожелала, а усевшись с торца стола и быстро освободив ноги от всего лишнего, директриса зазывно откинулась назад…

Волновался я напрасно, вдова пришлась мне впору. Настолько, что я забыл обо всем. И ее директорский стол тоже был хорош своими размерами. Но, в плюсовую сторону. В процессе поступательных движений и дотолкав Софью до печатного агрегата, я уже близился к кульминации, когда в самое мое ухо загрохотал ПКВТ. Пулемет крупнокалиберный Владимирова танковый, он и на расстоянии десяти шагов оглушает до гулкого звона в голове, а тут прямо в ухо, да еще в такой момент! По тому, с какой резкостью мне подмахнула Софья Львовна, неудержимо рванувшаяся вверх и подальше от этого беспредельного ужаса, я понял, что и она тоже была повергнута в жуткую панику. Хорошо еще, что потолок в ее кабинете был нестандартно высок, иначе моя задница была бы вся в побелке.

Опамятовал я уже в нескольких метрах от стола. Примерно на таком же удалении, только в другом углу я увидел хозяйку кабинета. Задранное платье вместе с бюстгальтером по-прежнему были у нее на шее. Софья Львовна все еще находилась в глубокой прострации, а до меня уже начало доходить, в чем дело. Увлекшись друг другом, мы не заметили, как уперлись в, так и не выключенную «Ятрань», и в порыве безудержной страсти, кто-то из нас задел головой длинную клавишу пробела. А монструозный агрегат на электрической тяге, исправно выдал длинную очередь. Одну на двоих, но зато в упор и прямо в уши. Каждому в его расслабленный мозг, к которому уже подкрадывался оргазм.

Теперь я знал, каким образом можно в одночасье стать импотентом в юном комсомольском возрасте. С тревогой опустив взгляд, я облегченно выдохнул, отметив, что на этот раз все обошлось. А потом придвинулся к вдове, чтобы унять ее дрожь и доступно разъяснить ей природу случившегося катаклизма.