Комбат Найтов - День не задался
— Ничего не понимаю! Только сработались, и на тебе! Что-то странное творится. Ты в Москве никому на хвост не наступал?
— Не без этого. Новикову и Яковлеву.
— Да им не хвост, а кое-что повыше отдавить надо! Может быть Сталину позвонить?
— А смысл? Всё по форме: приказ есть приказ. Требуется сначала выполнить, а потом оспаривать. Я ведомого пока заберу? Если что не так, то вернётся. А жена с полком в Ленинград полетит или поедет.
— Ну, как знаешь, Пал Петрович. Извини, что сначала не совсем нормально относился, напели мне в уши… Ну, ни пуха!
— К чёрту, Владимир Александрович. Ещё увидимся, надеюсь!
Позвонил Людмилке, рассказал вкратце о приказе, сказал, что с Петром вылетаем в Москву. Она уже привыкла к внезапным вылетам туда-сюда. Посетовала на то, что дежурит, и не сможет проводить. Через два тридцать сели в Москве в Чкаловском. Пётр остался на аэродроме, а я выехал в Москву. В кадрах меня ещё больше ошарашили, что они к этому приказу отношения не имеют, что ведут картотеку до генерал-майора, включительно, остальными генералами распоряжается Ставка, что требуется ехать в Ставку. Пожал плечами, поехал на Арбат. Там сначала тоже возникло недоразумение, но потом неожиданно появился генерал-майор Алексеев, небольшого росточка, лысоватый, с небольшим брюшком.
— Здравия желаю, товарищ генерал-полковник! Мне поручено обустроить вас и вашу семью в Москве.
— В данный момент, я в Москве один, жена и сын в 14-м полку в Киеве, но их переводят в Ленинград.
— Есть приказ об увольнении гвардии старшего лейтенанта Титовой-Бахметьевой из армии. Это связано с вашим новым назначением, товарищ генерал-полковник.
— Но я не получил никакого назначения!
— Получите! — улыбнулся генерал. Он предложил проехать и посмотреть три квартиры, все неподалёку от Кремля. Я выбрал квартиру на улице Грановского, 3, недалеко от Кремля и от Ставки. Позвонил в Чкаловское, попросил Петра привезти вещи. На входе в подъезд столкнулся с Ворошиловым. "Всё чудесатее и чудесатее!" – как говаривала незабвенная героиня детской сказки! В квартире генерал Алексеев передал мне ключи, постоянный пропуск в Кремль, постоянный пропуск в здания Ставки Верховного Главнокомандующего, или Наркомата Обороны и Генерального штаба, если по-довоенному.
— К 00.30 вам приказано прибыть к товарищу Сталину. Ваш номер по ВЧ 1133, позывной "товарищ Бахметьев". Если понадобится машина, позывной "Синева", и называете свой номер. Вот справочник по ВЧ, товарищ генерал-полковник. Вот этот телефон – прямой в охрану и обслуживание дома. Так как вы один, вам это понадобится. Вашим адъютантом назначен подполковник Львов. Он с вами свяжется. Ваш кабинет находится в здании ставки, номер совпадает с вашим номером по ВЧ.
— Вы в курсе, генерал, на какую должность меня назначают?
— Нет, но, судя по всему, совсем не маленькую. Далеко не всех, кто служит в Ставке, так встречают. Я квартиру снимаю, например. Хотя уже больше двух лет тут служу начальником административного отдела.
Пётр приехал поздно, ему пришлось добираться на перекладных, и долго ждал пропуска по Москве. Тем не менее, ужинать он отказался, сказал, что поел в Чкаловском. Я пошёл на кухню с вещмешком, собираясь приготовить что-нибудь поесть. В этот момент зазвякал звонок в прихожей. Пётр открыл дверь, вошёл подполковник и три красноармейца с какими-то парашютными сумками.
— А где генерал-полковник?
— На кухне!
Я вышел из кухни, посмотреть, кто там заявился, как был: в свитере, галифе и в тапочках, с ножом в руках.
— Товарищ генерал-полковник! Подполковник Львов! Представляюсь по случаю назначения вашим адъютантом.
— Одну минуту, подполковник!
Я вернулся на кухню, про себя чертыхаясь: пожрать не дадут! Подполковник навалился на бедного Петю:
— Почему генерал сам готовит еду? А ты на что?
— Подполковник, оставьте его в покое, он – мой ведомый, а не денщик! — я прошёл в зал, и накинул гимнастёрку, портупею и вышел в прихожую. Солдатики вытянулись, и ели глазами мои три звездочки. А окантовка у солдат была малиновая! НКВД! Взглянул на подполковника, нет, у него просветы голубые, авиационные. Подполковник поймал мой взгляд:
— Я тоже служу в оперативном отделе НКВД, товарищ генерал-полковник. Эти двое – из охраны этого дома, я попросил их донести сумки, а рядовой Васильев – ваш ординарец.
— Спасибо, товарищи бойцы, можете идти. Товарищ Васильев, вы готовить умеете?
— Так точно, товарищ генерал. Мы тут и принесли продукты, туалетные принадлежности, и так, кое-что по мелочи.
— Ну, тогда раздевайтесь, и приступайте к своим обязанностям. Товарищ подполковник, как вас зовут?
— Валентин Иванович, товарищ генерал. — Я протянул ему руку.
— Меня – Павел Петрович. — Он пожал мне руку.
— Пройдёмте в комнату. У меня много вопросов к вам.
— Слушаю вас, Павел Петрович! — ответил Валентин, привычным движением доставая блокнот и автоматическую ручку.
— Да нет, ручку убирайте. Объясните мне, что происходит, кто вы, и что вы? Ещё днём я был зам. командующего воздушной армии на Первом Украинском фронте. А сейчас тут.
— Я служу в отделе, который занимается охраной высших руководителей армии и правительства. В моём распоряжении усиленный взвод охраны, 6 следователей Военной прокуратуры, три самолёта Си-47, 8 истребителей прикрытия. Мне приказано взять вас под охрану и исполнять обязанности вашего порученца или адъютанта. К сожалению, больше ничего добавить не могу. До вчерашнего дня я исполнял такие же обязанности у одного из членов Правительства СССР. Но, рапорт о том, что я хочу в действующую армию, написал полгода назад. Сам я с Дальнего Востока, воевал у озера Хасан. Бывший пограничник. К сожалению, меня из отдела не отпустили, перевели к вам.
— Понятно, Валентин Иванович. Что ж, будем работать вместе. Вот только, пока не понятно кем.
Пока разговаривали, Васильев накрыл в столовой ужин. Дождался, пока мы поедим, собрал и вымыл посуду, после этого сказал, что постелил мне постель, и попросил разрешения убыть в расположение. Валентин Иванович его отпустил. Ещё через час, мы вдвоём пошли в Кремль.
Сталин принял меня не один, в кабинете находились маршалы Жуков и Василевский.
— Проходите, товарищ Титов. Знакомьтесь, товарищи! Титов, Павел Петрович. Присаживайтесь, товарищ Титов. Наш Генеральный штаб подготовил план операций, которые мы будем проводить последовательно на советско-германском фронте. Планы скорректированы с учётом последних изменений, произошедших на южном фланге фронта. Не без вашего участия. Есть мнение: наделить вас функциями Представителя Ставки по авиации и возложить на вас непосредственное проведение авиационных операций, связанных с исполнением наземных операций. Для осуществления планов командования по захвату господства в воздухе нашей авиацией на участках проведения стратегических операций, нами создаётся отдельная специальная дивизия, в которую войдут 14, 16 и 32 гвардейские истребительные полки, которая будет находиться под вашим непосредственным руководством. Со средствами усиления, приданным транспортным полком и четырьмя батальонами аэродромного обслуживания. Это неполный список, вы сами его дополните: что вам необходимо для обеспечения безусловного обеспечения захвата господства в воздухе. Все авиационные и, по мере необходимости, сухопутные силы на заданном участке фронта будут находиться в вашем распоряжении, как у Представителя Ставки. Все действия должны быть согласованы с Генеральным штабом или со мной лично. Как вы, лично, относитесь к этому мнению?
— Кто непосредственно будет командиром этой дивизии?
— Идея создания такой дивизии принадлежит инспектору ВВС полковнику Сталину. А кого бы вы могли порекомендовать на эту должность? — ответил Василевский.
— Подполковника Покрышкина.
— Не возражаю, товарищ Титов, — сказал Сталин.
— Буду ли я допущен к самому планированию операций или придётся подгонять свои действия под задуманное Генштабом?
— Лично я считаю, что это должна быть совместная работа, товарищ Титов, — за всех ответил Сталин.
— Будет ли позволено доукомплектовать эти три полка личным составом соответствующего уровня или пополнение пойдёт штатным образом?
— Полностью на ваше усмотрение.
— Больше вопросов не имею.
Дальше пошло обсуждение "10-ти Сталинских ударов". Я про себя посмеивался: на этом, в нашей истории, Власов сгорел, пытался выдавить немцев из леса, где их не было. Его подрезали и… Апологетом предателя стал, имя нарицательное! Полк в Питер отвели, потому, как намечают выдавить немцев из Гатчины и, если удастся, взять Новгород. Главное для них: не перетянуть одеяло на себя! Отвечать ведь придётся! А веры в собственные силы – никакой. Молчу, слушаю. В конце разговора Сталин спросил, почему я молчал всё это время.
