Алексей Вязовский - Узники игры
– Святотатство! – первым выкрикнул номер шесть и бросился на меня с кулаками.
Однако! Дурачок оказался вовсе не таким дурачком и среагировал первым. Если бы не Масумото, который подставил шестому ножку, дело бы дошло до драки. А так гном покатился по полу, в то время как седой сто пятый успел остановить кровопролитие грозным «ГНОМЫ, СТОЯТЬ!..»
– Если ты, парень, посланник нашего Творца, то… должен быть знак. Такой знак, который нельзя не заметить и нельзя не принять. Есть он у тебя?
– Да, – просто ответил я. – Сегодня ночью Ур разрушил Костиницу.
Раздался мощный бамц – это сотни тяжелых гномов спрыгнули с нар и ломанулись наружу барака. Я успел лишь посторониться, дабы не быть сбитым с ног этим смерчем, и остался ждать внутри. Прошло полчаса, как гомонящая толпа вновь собралась вокруг меня. На лицах коротышек не осталось ни следа былой покорности судьбе. Радость, страх, подозрительность – короче, весь спектр эмоций отражался на их мясистых физиономиях. Еще минут пятнадцать гномы галдели так, что тряслись стены, но постепенно стала преобладать точка зрения, что я действительно посланник или Дух гор, как выразился Т-34. Но была группа коротышек, которые скептически относились к моему нескромному заявлению. Возглавлял их номер шестой, тот самый, кто первый выкрикнул «Святотатство». Его аж прям всего трясло. С одной стороны, разрушенная Костиница – символ рабства и смерти, с другой стороны – человек, варвар.
– Наш Творец, Бог Ур, не мог послать во спасение мерзкого человека, – кричал, надрываясь, он. – Именно люди поработили нас.
– Нас поработил Эсунион, – резонно отвечал ему седой гном.
– Я согласен, что Костиница – это знак! – не обращая внимания, продолжал вопить шестой. – Но я не верю, что этот, – дебиловатый коротышка ткнул в меня пальцем, – Дух гор. Кто докажет, что он Дух гор?
– Я! – внезапно проговорил пожилой старейшина.
Все тут же замолчали, уставившись на него. Сто пятый, который до этого что-то больно внимательно приглядывался ко мне, взял со стола короткий сапожный нож. Оказывается, гномы настолько привыкли к своему рабству, что администрация разрешала им держать инструмент в бараках. Другой рукой гном мягко взял меня за левую руку и положил ее на стол ладонью вверх. После чего без замаха резко вонзил нож сверху вниз в мою руку. В смысле попытался вонзить, т. к. клинок лишь слегка надрезал кожу, а я почувствовал лишь тупой удар по ладони.
– Внимание! Получен урон. Уровень Жизни снизился на 0,1 %, текущее значение 99.9 из 100.
Эх, как бы отключить эти бестолковые сообщения? Я посмотрел на ладонь. Крови не было, и порез уже почти затянулся.
Общий вздох был ответом сто пятому на его сомнения.
– Каменная шкура, – прошептал кто-то над моим ухом. В этот момент я решил усилить впечатление. Дело в том, что во время всего разговора я правой рукой под плащом придерживал голову Эпона. И после вздоха театральным жестом выкатил ее на стол. Голова несколько раз кувыркнулась и уставилась в потолок рукояткой кинжала, который все еще сидел в глазнице. После воскрешения и повторной смерти маг сильно сдал – кожа сморщилась и потрескалась, но узнать его все еще было можно.
То, что произошло дальше, вызвало в моем сознании легкий шок. Все двести с лишним гномов, живших в бараке, разом повалились на колени и уткнулись лбом в пол. Я и Масумото слегка опешили, прежде чем бросились поднимать коротышек. Первым я схватил за руки седого старейшину:
– Вставайте, уважаемый, это не дело…
– Повинуюсь, Дух гор! – тут же вскочил на ноги гном.
В голове зазвучала громкая органная музыка, и перед внутренним взором замигала пиктограмма квестовой вкладки. А жизнь-то налаживается! Игровой интерфейс постепенно оживает.
Переключившись, обнаружил одно задание:
– Поздравляем! Вы выполнили скрытый квест «Свободу гномам I». Ваше отношение с фракцией коротышек улучшено на 300 %. Вы заработали 200 очков славы, ваше имя вписано в историю Дангора – теперь вы кумир всех гномов Дангора!
Желаете принять квест «Свободу гномам II»? Да/нет?
Ну, конечно, да! После нажатия соответствующей кнопки виртуальный интерфейс не пропал, а обрушил на меня несколько сообщений о повышении уровня, а также силы, ловкости, запасов маны. Отложив на будущее подсчеты, я начал убеждать остальных коротышек подняться с колен.
– Запомните! И передайте другим. Никогда. Никогда больше гном не опустится на колени!
– Да, господин! – хором ответили бывшие рабы.
– Какие будут приказания? – поинтересовался сто пятый.
Я внимательно посмотрел на волевого старейшину, который грыз землю, лишь бы не кричать во время порки, и спросил:
– Как тебя зовут?
– Сто пятый, – уверенно ответил тот.
– Нет, какое имя дали тебе родители при рождении?
– …я …я не помню… прошло уже столько лет, – запинаясь, произнес гном.
– Теперь ты Двалин! – я увидел, как на глазах коротышки навернулись слезы.
– Внимание! Выделяя НПС среди тысяч персонажей и награждая уникальным именем, вы навсегда вписываете виртуального игрока в картину мира, даруя душу и шанс на перерождение и самостоятельность.
Видимо, Двалин тоже что-то почувствовал, т. к. опять повалился в ноги, и мне вновь пришлось поднимать старейшину. Ну, раз становиться Демиургом Дангора, то не будем мелочиться:
– Слушайте все! Отныне у вас не будет номеров! Каждому, я повторяю, каждому из вас я лично дам имя! Вот ты, – я показал пальцем на Т-34. – Ты теперь Дарин. Двалин и Дарин отныне мои заместители.
Гномы недоуменно посмотрели на меня.
– Двалин – моя правая рука, Дарин – левая. Их слова – мои слова, их мысли – мои мысли, – пояснил я озадаченным гномам – Теперь все ясно?
– ААА-ХУУМ!! – проорали гномы.
– Это всеобщее «да» по-гномьи, – пояснил японец. – Я тут уже потихоньку осваиваться начал.
– Вижу. Бери Дарина с Двалином и метнитесь по баракам – собирайте гномов на площади. Будем поднимать бунт.
Я забрал голову Эпона со стола и уже было начал выходить из барака, как мне в ноги опять бухнулся гном. На сей раз это был тот самый дебиловатый шестой, который сомневался в моем божественном предназначении.
– Господин! Прости меня, маловерного! Я… я уже отчаялся, и… я заслужу свое имя! Пойду сейчас и убью Эрлика. Принесу его голову.
– Значит так, шестой. Я дам тебе имя. Но не сейчас и не за Эрлика. В одиночку его вряд ли удастся убить – в лагере тревога, и начальник каменоломни охраняется. Возьми двадцать лю….тьфу, гномов и принесите молоты и кувалды, которыми разбиваются камни. Знаешь, где склад инструментов?
– Да, господин.
– Действуй.
Следующим пунктом моего ночного вояжа был барак с людьми. Я накинул на голову капюшон, вынул из-под полы плаща жезл, который, что любопытно, продолжал сверкать багровым светом, и смело открыл дверь. В помещении горел свет, и никто не спал. Люди возбужденно переговаривались, курсировали между группами. Все словно чего-то или кого-то ожидали.
Увидев меня, каторжане ошарашенно застыли. Первым очнулся староста барака:
– Господин маг! Как вы вовремя, спешу доложить вашей светлости о… грх…
– Так о чем ты торопишься доложить? – спросил я, поднимая голову. Капюшон скрыл мое лицо, и неудивительно, что меня приняли за мага. Мои друзья, увидев мою физиономию, радостно заулыбались и замахали руками.
– Ну, ну, не стесняйся. Продолжай. Ты хотел доложить о бунтарских замыслах, не так ли?
– У вас все равно ничего не получится! – голос старосты предательски задрожал. – Господин Эрлик уже все знает.
– Не от этих ли господ? – я сделал знак Сноку, и он кинул к нашим ногам головы трех шпиков. А я к ним добавил верхнюю часть тела мага.
После того как головы, покатившись, замерли у ног старосты, в бараке установилась такая тишина, что было слышно, как под потолком гудит разбуженная муха. Я еще раз пожалел, что не работает кнопка видеозаписи или хотя бы скриншота.
– Все очень просто, – воспользовавшись гробовым молчанием, громко сказал я рабам. – Либо вы присоединяетесь ко мне и моим друзьям, либо остаетесь тут рубить камень. Выбирайте.
В бараке началось шевеление, и ко мне стали подходить люди. Первыми были Сима и Килон с ватажниками. Потом от рабов отделилась большая группа политических во главе с Эгилоном Неистовым. Тот молча подхватил голову Эпона, плюнул в глаза и, не говоря ни слова, встал позади нас. Его примеру последовали еще человек сорок с лишним. Далее были уголовники, простые рабы, и так люди все шли и шли ко мне, перебираясь через нары, проталкиваясь, пока у торцевой стены барака не остался насупившийся староста с двумя-тремя прихлебателями.
– Что будем с ними делать? – толкнул меня локтем Одноглазый, кивая на старосту и его прихлебателей.
– Убить, – коротко ответил я на его вопрос и под жалобные крики вышел из здания.
