Хозяйка драконьего замка - Екатерина Белова
Утром я безропотно пережила ранний подъем и беспардонное нарушение личных границ. Две мои стражницы-храмовницы подняли меня ни свет, ни заря, затолкали в ванную, натерли смесью каких-то трав, убрали волосы в свободную косу и попытались надеть белую нательную рубаху. Совсем тонюсенькую, видимо, чтобы Арахне было удобнее меня хомячить.
— Не сопротивляйтесь, вейра, — запричитала Ане. — А то братья набегут, позору же будет!
Тальхе хмыкнула:
— Можно подумать, если она наденет эту рубаху, позору не будет. Она ж прозрачная, все равно что голой к пещере ехать. Зверюги своего не упустят, насмотрятся.
Я молча вырвалась, подскочила к сундуку, где хранила свое честно заработанное платьице и ботинки. Так же молча все это надела, а пару минут спустя ко мне бросились мои храмовницы — помогать со шнуровкой и расправлять хвост у платья. Сделанное на манер амазонки, оно явно было добавлено швейкой в мой гардероб для забавы. Мол, что эта колхозница понимает в моде. Я же понимала только одно — под короткой передней оборкой начинались обтягивающие мужские штаны из хорошей плотной ткани, наподобие твида. Тепло, свободно, удобно улепетывать от Арахны. Да и село платье на меня на удивление ладно.
— Выходите, копуши! — в дверь заглянул брат Вальриольх и… завис, уставившись на мои ноги. — К-к-карета подана…
Я сгребла пузырек с остатками зелья и, кивком попрощавшись со своими охранницами, царственно прошла мимо Вальриольха. Тот поспешил за мной и весь путь до кареты пялился на мои конечности остекленевшим взглядом. Даже руку подал, чтобы я взобралась в карету.
Вот только карета была вовсе не пустая, как я думала. Внутри сидел Дареш и радостно скалился. По крайней мере, пока не увидел мои ножки в брюках.
— Ты! — прорычал он ожесточенно. — Бесстыдница!
Хмуро усевшись напротив мужа, захлопнула дверь, а когда карета двинулась, из чистого садизма положила ногу на ногу. Среди высокорожденных подобная поза считалась исконно мужской, а порядочным девицам было положено сидеть, сложив ножки рядком и изящно выгнув щиколотку.
Что по мне было полным бредом. Вейры носили платья, оставляющими открытыми лишь кончики туфель. Ну и какой смысл ломать ноги, если от талии и до пят вейра остается тайной?
— Какое такое бесстыдство? — сказала чопорным тоном. — Я одета.
— В штаны! — лицо у него залилось клубничным то ли от ярости, то ли от стыда за лук, позорящий честь дома Бельх.
— Но ты тоже одет в штаны, — возразила с усмешкой.
При свете дня я боялась его уже не так сильно. После поцелуя с генералом, подпаленного им моего доверчивого сердечка и смерти той девочки, страх словно притупился. Так тупился острый нож, который слишком часто пускают в дело.
И Дарешу это не понравилось.
Неуловимым глазом броском он печатал меня в стенку кареты, навис, довлея драконьей аурой, угол рта обнажил белые, по-волчьи острые зубы. Его взгляд метался по моему лицу, отыскивая приметы девичьей, милой его сердцу истерики.
— Платье не порви, — сквозь злость прорвалась легкая тревога. — Я-то привычная, а вот император может и не понять лишние синяки и порезы на вейре Бельх.
Вместо ответа тот с силой впился мне в рот, который мгновенно заполнило солоноватым вкусом крови. Я попыталась взбрыкнуть, но с тем же успехом червячок может пытаться приподнять бетонную плиту.
Грудь с болью смяли жесткие пальцы, и я с каким-то отупением поняла, что ненавижу боль. Особенно такую, где трогают сразу все мои триггерные точки: губы, грудь, живот, пах. Дареша встряхнуло от возбуждения:
— Хочешь сдохнуть чистенькой, но поверь, приятно не будет, ты ответишь за все свои прегрешения.
Сквозь первый шок до меня дошла простейшая мысль, что муж может попытаться изнасиловать меня прямо в карете. Мне сказали, карета пройдет мини-порталом, но кто знает, сколько до него еще ехать? А вокруг нет зевак, только военные. Подчиненные моего мужа.
Только тогда я начала сопротивляться всерьез. Ну как всерьез… Червячок задергался вдвое интенсивнее. Кусалась, царапалась, задыхаясь от липкой паники, а после наконец вспомнила о своем ненаглядном зелье. Я ведь его взяла, прелесть мою.
С трудом раздвинула одеревеневшие ноги, что Дареш воспринял, как локальную победу, и пока он возился с моими брюками, достала из декольте свой пузыречек.
— Дареш, — позвала ласково, хотя голос дребезжал, словно во рту зажало оконное стекло.
Муж уже сполз на пол, чтобы было удобнее переключиться на мою лучшую, по его мнению, половину. Ту, что ниже талии. Он отреагировал с запозданием, глаза у него были, как у алкаша со стажем — мутные и пустые. Наклонившись, я нежно надавила пальцем на его губы, а когда рот доверчиво разжался, второй рукой бестрепетно опрокинула в него остатки зелья.
Несколько секунд мы шокировано смотрели друг на друга, а после Дареш выгнулся в знакомой судороге и затих на полу.
Как он вообще стал генералом? Он же немного идиот. Если в Вальтарте все генералы такие, недолго ей осталось быть империей. Может к ифритам переметнуться?
Голова у меня совершенно опустела от пережитого насилия, и я просто распласталась по сиденью, и пришла в себя, только когда в окно кареты коротко постучали.
— Командор, приехали, — раздался ломаный юношеский голос.
Кто-то из совсем юных солдат.
Я поспешно поправила платье, а после встала на колени и нагнулась поближе к Дарешу, поймав ненавидящий синий взгляд.
— Вспоминай этот день почаще, милый.
Из кареты я выбралась на подгибающихся ногах и поселившейся в груди пустотой. Пережитое было коротким, реальным и страшным. Как выстрел в висок.
К моему неудовольствию, Дареш справлялся с зельем не так плохо, как мне хотелось. У него достало самоконтроля, чтобы не превратиться в розовую лужу и перебарывать возбуждение. Возможно, что и брачную ночь он провел куда лучше меня. Разве что позора от расспросов любовницы натерпелся.
— А… вейр Бельх? — молоденький солдатик обшарил меня потрясенным взглядом, особо задержавшись на ногах, и попытался заглянуть в карету.
Я быстро прикрыла дверь.
Нужно быть поосторожнее. Я дважды недооценила Дареша, не стоит повторять эту ошибку с другими драконами, даже
