Позывной «Курсант» — 2 - Евгений Прядеев
— Извините, — воспитатель как-то бестолково топчется на месте и кланяется. Раз пять успел за секунду. Я вижу, что Бекетова он боится. И еще, я вижу, что он его знает. Причем, далеко не с лучшей стороны. Иначе откуда этот страх?
— Алексей… — Бекетов снова поворачивается ко мне, как только «поп» исчезает за дверью. — Значит, давай так договоримся… Для начала, запомни, ты — Алексей Иванович Реутов. Как я и говорил с самого начала. Алеша Витцке утоп. Понял? Утоп в проруби. Это произошло случайно. А мы сейчас с тобой отправимся в другое место. Я справлю тебе документы и жить ты будешь совсем иначе теперь. Главное — тебе обязательно нужно вспомнить то, о чем я спрашивал.
— Вы на самом деле папин друг? — спрашиваю вдруг я.
Блин… Ну, дед, ё-мое… не подведи. Хотя, какое на хрен «не подведи», если это уже было. Произошло почти девять лет назад. Прошлое ведь не изменишь. Я всего лишь вижу воспоминание.
— Конечно! — Бекетов расцветает маской розой. — Мы с твоим папой были лучшими друзьями. И маму я тоже знал.
— Так отчего Вы не спросите у них? — выдаю я. — Они ведь арестованы. Да? Мне в коммуне сказали так. Сказали, что арестованы. И все. Больше никаких подробностей. Но Вы ведь можете спросить папу, если это такие важные бумаги.
Я смотрю на Бекетова и по его физиономии вижу, он сильно жалеет, что пацан стоумовый оказался. Не знаю, чего чекист ждал? Если реально знаком с родителями, должен понимать, они воспитывали сына хорошо. Во всех смыслах хорошо. А за год жизни среди беспризорников и малолетних преступников стать кретином сложновато, если от природы башка нормально варит.
— Видишь ли… Нет возможности. Пока нет. Твоего папу арестовали именно из-за этих бумаг. И если мы их добудем, или хотя бы, если ты сможешь вспомнить хоть какие-то детали… папу отпустят. Все. Давай одевайся. Нам пора.
Бекетов встает с табуретки и хлопает ладонями себя по бедрам. Он не в форме. По гражданке одет. Не определишь, кем сейчас является будущий старший майор госбезопасности. Я беру тулуп, который воспитатель бросил перед тем как выйти прямо на пол. Натягиваю его на себя. Опускаю голову и смотрю на ноги. Валенки? Видимо, тоже «поп» подсуетился.
А потом слышу, как Бекетов, подойдя к двери, которая отделяет основную комнату от сеней, тихо говорит воспитателю.
— Мы уходим. В коммуне скажешь, что утопли оба. И смотри мне! — чекист сует кулак под нос Льву Никанорычу. — Ты знаешь, на что я способен, когда зол. Поэтому в твоих интересах, чтоб я не разозлился.
— Уверены? — «поп» осторожно выглядывает из-за плеча Бекетова и смотрит на меня. Я моментально изображаю максимальную занятость тулупом, который упорно не желает застегиваться. К тому же, он мне немного великоват. — Вы же сначала хотели только поговорить…
— Не твое собачье дело! — рыкает на него Игорь Иванович. Потом поворачивается и тоже смотрит на меня добрым взглядом.
— Реутов! Реутов! Собака ты сутулая… Проснись! Проснись, говорю, хватит мычать. И без того ссыкотно чего-то… Особенно после личных бесед с товарищами чекистами… Чтоб им пусто было… Сволочи… Реутов!
Меня активно и очень упорно трясли за плечо. Я открыл глаза, но в этот раз не потому что сон прервался сам. Ни хрена подобного. А потому что, наклонившись, надо мной стоял Подкидыш и совершенно скотским образом меня будил. Ему это удалось. На самом интересном месте!
— Чего тебе? — я несколько раз моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд. Потом протёр глаза рукой. В них будто песка насыпали.
— Слушай… Поговорить хочу. Насчет всего, что случилось. Есть подозрение, среди нас — крыса. — Подкидыш оглянулся на остальных пацанов, которые благополучно спали. — Вот они чего нас по очереди и допрашивали. Понял? По одному заводили в кабинет. И херню всякую вызнать пытались. Про тебя с Зайцем. А чего там пытаться. Да? Зайца кто угодно подрезать мог. Ты при чем? Тебя вообще не было. Крыса! Точно говорю. Напела эта тварь чекистам какой-то херни.
— Вань… Вот ты не знаешь, конечно, такой истории. Я тебе расскажу. Чтоб была понятна аналогия. Один человек ехал в поезде. Известный человек. Допустим… — я задумался, пытаясь сообразить, кем заменить героя этого анекдота. Мой взгляд упал на Марка. — Вот! Бернес, только настоящий. К нему зашла… тётка зашла… и сказала, мол, вы аккуратнее, а то у нас воруют. В итоге все пассажиры спали, а Бернес всю ночь караулил шмотки свои.
— Так… — Подкидыш с серьёзным лицом уселся на край моей постели. Сложил руки. Судя по внешнему виду, приготовился слушать.
— Что «так»? Смысл понял? Нет?
— Ни черта не понял, — Ванька смущённо почесал пальцем бровь. — А в чем смысл? И это… Слово какое-то… Аналогия твоя… Матерное что ли?
— Смысл, Иван, в следующем. Ты на хрена меня разбудил со своей новостью пол крысу? Чтоб я до утра думал, кто это может быть? И так понятно, без твоих ночных откровений, крыса имеется. И свали с моей кровати! — я ногой спихнул Подкидыша.
— Так у меня есть версия, кто это, — Ванька обиженно надулся. — Ну, если неинтересно… То, конечно…
— Да мляха муха… — я сел, покрутил головой по сторонам, пытаясь словчиться, где нам лучше поговорить. — Идём на улицу. Там никто не услышит.
— Нет уж… — раздался бас со стороны Лёнькиной кровати. — Давай при всех.
— А то ж! — Корчагин поднял голову. — Ишь чего удумали. Посидят, потрепятся на крылечке, а нам потом, как Зайцу. Ножичком под ребро.
— Кому вам? Совсем того? — Подкидыш покрутил пальцем у виска. — Всех что ли теперь… Да и не уверен я. Так… Мыслишки были. Погожу пока с выводами. И вообще… Че не спите? Порядочным людям покоя нет.
Ванька демонстративно стянул ботинки, которые напялил на босую ногу, прежде, чем меня разбудить, и плюхнулся обратно в свою кровать.
— Все! Спите, черти! — Подкидыш отвернулся к стене, накрывшись одеялом по самую макушку.
— Не… Ну, не козел тебе? — Корчагин возмущённо затряс башкой. — Взял, всех перебудил… Я можно сказать, в глубоком переживании пребываю. Как ни крути,
