Гибель титанов. Часть 1 (СИ) - Чайка Дмитрий
— А если герцог нас на переговоры вызовет? — спросил Валерий.
— А он обязательно вызовет, — зевнул Виттерих так, что патриций не на шутку испугался, не случится ли вывих сиятельных челюстей. — И мы на них пойдем. В смысле, ты на них пойдешь…
— Я? — недоуменно посмотрел на него Валерий.
— Ну не я же, — резонно возразил Виттерих. — Ты же ему кровную месть объявил. А я тут просто за деньги воюю. Он тебе чего-нибудь предлагать будет, а ты замотаешься в свою тогу и гордо так скажешь: «сдавайся, проклятый варвар, и тогда я пощажу тебя!» Ну, или еще какую-нибудь глупость. Он должен на тебя очень сильно разозлиться и нипочем осаду не снимать, чтобы посмешищем не выглядеть.
— А в это время тимочане и струменцы за Аппенины пойдут и запад герцогства разорять будут, — задумчиво произнес Валерий.
— А еще герцог Беневенто Арехис помер, — подсказал ему Виттерих. — Эх, жаль! Сам бы прирезал старого козла! Ему сынок Айо наследует.
— Так он же слабоумный! — несказанно удивился Валерий.
Прожженного хитреца Арехиса Беневентского, который держал власть в своих руках пятьдесят лет и помер в собственной постели, господь наградил наследником, который оказался не умнее пятилетнего ребенка. Валерий уточнил на всякий случай.
— Он же дверь с окном путает! Как он править будет?
— Соображаешь! — одобрительно подмигнул ему Виттерих и прикрыл глаза. Послеобеденный сон понемногу сморил его.
Валерий сидел рядом и размышлял. Странная получилась эта война, очень странная. Так никто не воевал, Валерий знал это точно. Обычно армии строились для сражения и бились от рассвета до заката, выясняя, кто из них сильней. Или наоборот, чьи-нибудь воины разбегались после двух залпов дротиков и первого же натиска. В бою погибал много, если каждый пятый, и на этом война часто заканчивалась. И нападавшим, и обороняющимся нужно было успеть засеять поля. Впрочем, иногда те же франки устраивали чудовищных масштабов походы, доходя до северной Италии и готской Септимании, но такое случалось редко. Раз в поколение примерно. А лангобарды и вовсе из Италии почти не выбирались. Один раз в словенские земли сходили, да у императоров отгрызали кусок за куском. Король Ротари дотла разорил Лигурию, что омывается Тирренским морем. Этот край каким-то непостижимым образом все еще принадлежал василевсам, а Генуя оставалась имперским городком. Ненадолго, впрочем.
Герцог Теуделапий запер их в Атернуме, а по всей стране рассыпались небольшие отряды словен, которые кроме как истреблением германцев ничем и не занимались. Местность тут гористая, а ловить варваров в ущельях и лесах — дело заведомо бессмысленное. А если и поймают их, то Виттерих четко дал понять: на их гибель ему плевать. Если понадобится, еще привезет. Что это значит? Это значит, что лангобарды не станут сидеть в осаде, пока разоряют их дома. Как только сюда дойдут вести с родных хуторов, войско взбунтуется.
Валерий критически посмотрел на мирно похрапывающего Виттериха и вспомнил, что неподалеку отсюда лежит целая копна сена. Там-то он и устроится, ведь осада — это время немыслимых лишений. Он будет репетировать свою торжественную речь. Он уязвит герцога в самое сердце. Он припомнит ему неласковый прием в Сполетии… Впрочем, это были всего лишь мечты. Через пару минут Валерий крепко спал.
* * *В то же самое время. Южная Бавария. Безымянный замок где-то в районе современного Инсбрука.
— Кузены! — Теодон раскинул свои медвежьи объятия и облапил Ариперта и Гундоперта, герцогов Асти.
— Рады видеть тебя брат! — ответили те. — Чего позвал?
Лангобардские герцоги из баварского королевского рода были рослыми воинами с длинными светло-русыми локонами и густыми бородами, расчесанными волосок к волоску. Их алые рубахи, зеленые плащи и чеканные пояса, украшенные золотыми бляхами, меркли на фоне кричащей роскоши короля Баварии, витое ожерелье на шее которого поражало не столько изяществом, сколько своим непомерным весом. А кинжал, усыпанный самоцветами, который Теодон носил на поясе, и вовсе вызвал у его кузенов лишь завистливый стон. Доходы захолустного герцогства не позволяли так шиковать.
Братья уселись за грубый деревянный стол, куда Теодон выставил несколько бутылей из мутно-зеленого стекла и серебряные кубки.
— Все дела — потом! — многозначительно сказал он и открыл первую.
— Чем это так пахнет? — герцоги, которые, как и все германцы, были не дураки выпить, жадно зашевелили густыми усами.
— Надо в руке подержать и потом покатать на языке, — с заговорщицким видом подмигнул им Теодон. — Иначе не поймете ничего. Это вам не брага. Эту выпивку владыка Григорий Братиславский лично благословил! Ну, за встречу!
— За встречу! — сдвинули кубки герцоги.
— Воистину, святой человек! — восхитились братья, когда первый кубок был осушен со всеми возможными церемониями. — Неужто он воду в вино превращает?
— Не знаю, — сожалеюще развел руками Теодон. — Но тут явно без высших сил не обошлось. Точно говорю вам, братья, он могучий колдун!
— Тьфу на тебя, язычник, — дружно перекрестились герцоги. — Святого епископа колдуном назвал! Еще наливай.
Когда две бутылки волшебного пойла сиятельные потомки баварских вождей осушили до дна, то пришли в необычайно благостное расположение духа. Они, привычные к более легким напиткам, с удивлением прислушивались к своим новым ощущениям. И ощущения эти им весьма понравились. Нечасто по твоим жилам течет жидкий огонь и солнце.
— Я так понимаю, наши дядюшки Родоальд и Гримоальд не приедут? — испытующе посмотрел на них Теодон.
Дядюшки были сыновьями фриульского герцога и достославной Ромильды. Той самой, которую каган авар Баян II взял за себя замуж, а наутро отдал на потеху нукерам и велел посадить на кол. Они были родными братьями Гайлы, матери баварского короля. И их отсутствие не на шутку того обеспокоило.
— Не приедут они, — объяснили кузены. — Арехис Беневенский помер, а сынок его Айо — дурак дураком. Так Арехис, хитрый черт, их обоих усыновил и регентами при этом недоумке поставил. Они сейчас в Беневенто власть делят.
— Но герцогом там все-таки Айо? — на всякий случай уточнил Теодон, который слегка ошалел от столь необычной новости. Мало того что самый сильный из герцогов сыну власть передал, не спросив разрешения у короля Ротари, так еще и сын этот на голову тронутый. Впрочем, в Лангобардии и не такое случалось. Вон, еще лет пятнадцать назад целый король, скорбный на голову, правил. И ничего, даже удобно было. Не лез никуда.
— Герцогом там Айо, — согласно мотнули головами кузены и перевернули бутыли в тщетной надежде извлечь из него еще хоть самую малость волшебного эликсира.
— Потом выпьете! — поднял палец вверх Теодон. — У меня еще есть. Перейдем к делу, братья! Скажи мне, Гундоперт, ты хочешь стать самостоятельным герцогом Асти?
— Хочу! — честно признался младший из братьев, который на трезвую голову такого сроду бы не сказал. Он своего старшего брата искренне уважал.
— А я как же? — возмутился Ариперт. — Я же герцог!
— А ты, брат, — ухмыльнулся Теодон, — можешь стать королем. Но там не все так просто. Будет ряд условий. И если ты согласен, то сейчас мы их с тобой обсудим.
— Плевать на условия, — решительно ответил Ариперт. — Я хочу получить Железную корону. Я ничем не хуже этого ублюдка Ротари.
* * *Пару недель спустя. Окрестности Павии.
Королевская охота! Когда-то ее вели ради еды, а теперь знать Европы берет в руки короткое и толстое копье только для того, чтобы погонять кровушку по жилам. Не дошли еще короли и герцоги до такой низости, чтобы бить оленя или лося. Они не деревенщина какая-нибудь, которой это мясо для пропитания нужно. Они — белая кость, плоть от плоти древних германских вождей, потомственные воины, долг которых встречать опасность лицом к лицу. Иное станет для них немыслимым позором.
Владетельный гастальд Аго балует своего короля далеко не в первый раз. И его охоты славились по всему королевству. Потому как кабана добыть любой дурак добыть может, а вот сделать из этого целый праздник, длиной в неделю способен далеко не каждый. Аго был очень способным, потому и любил его король Ротари безмерно. Ведь столы гастальда всегда ломились от изысканных яств и выпивки, а развлекали гостей мимы, шуты и актеры, выписанные из самой Братиславы. Ничего гастальд Аго для своего короля не жалел. Лучшие ловчие и лучшие псы-алаунты, купленные в Солеграде за баснословные деньги, развлекали его величество в этот день.
