Затишье после бури - Павел Чагин
— Я выбираю жизнь… — она обреченно уронила голову и покосилась на дочь.
— Кажется ты искала самца? — я оскалился непроизвольно.
— Нет… — она отчего-то испугалась. — Я не хочу от тебя потомства! Ты не дракон! Ты даже не человек! Ты выродок какой-то!
— А кто говорит о потомстве? Как ты там сказала?
— По праву сильного, — повторила Ольга.
— Верно. Я просто возьму тебя по праву сильного столько раз, сколько душе будет угодно. Хочешь ты того или нет…
Мать драконов пыталась выторговать для себя иную участь но взгляд ее уткнулся в мою промежность. Непроизвольно склонив голову на бок, она в ступоре наблюдала за тем как увеличивается мой детородный орган. Проклятье дало о себе знать как нельзя кстати, затуманив разум и, отчасти, приглушив муки совести. Она вздрогнула, когда отвердевший член коснулся ее щеки. Но дергаться было поздно, мои крепкие руки надежно вцепились в ее рога. Взглянув сверху вниз, я подумал, что есть места, в которые вставлять член крайне опрометчиво. Однако нездоровый азарт и похоть вызванная проклятьем, логике уже не подчинялись. Мать драконов была растеряна. Действовать нужно решительно, пока она не опомнилась.
Скользнув по щеке, головка коснулась ее губ и настойчиво уткнулась в зубы. Поняв, что от нее требуется, могучая тварь обреченно раскрыла пасть. Когда крайняя плоть проскользнула внутрь, была попытка сомкнуть челюсть, но встретившись со мной взглядом она отказалась от этой идеи. Похоже такие «ласки» прежде не были ей знакомы.
— О, не стесняйся мой господин! — оскалилась Ольга. — Видел бы ты какие куски мяса она заглатывает целиком!
Мать драконов уже испытывала рвотные позывы, хотя я вошел лишь на треть. Но Ольга настаивала на своих словах. К тому же я сильно возбудился. Медленно опустившись на колени, я коснулся воды. Сейчас она как раз доставала до ягодиц. Могучей твари ничего не оставалось как последовать за мной. Балансируя на коленях, она вцепилась когтями в мои бедра. Было больно, но не более того. Огромный хвост человекоподобной рептилии отчаянно молотил по воде. Она упиралась, надсадно дыша, ее раздутые ноздри едва возвышались над водой. Я мог бы воспользоваться этим фактом но побоялся, что она захлебнется. Ее витые, рельефные рога будто специально были предназначены для этой цели. Хват был крепким, ладонь не скользила. Короткими сильными рывками я ритмично подтягивал голову твари к себе, чувствуя как сжимается ее горло. К явному удовольствию Ольги, упивающейся каждым мигом своей мести, мой изогнувшийся от напряжения член медленно и неотвратимо продвигался вглубь зубастой пасти.
Азраэль и тут оказался прав. От женщины тут была лишь внешняя схожесть. Глотка рептилии оказалась поистине бездонна. Закатив глаза, мать драконов тяжело сопела в мой лобок, роняя крокодильи слезы. Прежде мне никогда не приходилось совокупляться с самкой дракона. Не очень то и хотелось. Но сейчас, осознав всю нереальность момента и превосходство в силе, я крайне разволновался и неожиданно для себя изверг семя. Резко, бурно, обильно… Самка пыталась вырваться, ее зубы таки впились в член, но это ничего не решило. Все, что ей оставалось — это покорно сглатывать каждый раз, когда он резко твердел и густая струя ударяла в горло.
Улучив момент, когда удовольствие было особенно сильным, она все же вырвалась. Озираясь по сторонам, мать драконов судорожно сплевывала остатки спермы. Но передышка была не долгой. Дернув тварь за ногу, я подтянул ее к себе и рывком перевернул на спину. Без лишних церемоний мой вздыбленный орган скользнул вдоль ее выпуклого лобка и уперся уже в другие губы. Как же она была горяча! Легкий толчок, и ее мокрая от течки вагина поддалась. Уж не знаю какие там у драконов размеры, но она взвизгнула. Вырываться теперь стало бесполезно, ведь мужская плоть уже нашла себе дорогу. Медленно дюйм за дюймом, я втискивал в ее тугую вагину гудящий от напряжения член. Ольга аж в ладоши захлопала от восторга. А вот Азраэль, кажется побледнел.
Часа через два мать драконов сдалась окончательно. Чрево ее размякло, хвост безвольно опал. Чудовище, в которое превратился Торвик Торвольф, наслаждалось сполна. Резкие шлепки плоти о плоть громким эхом разлетались под сводами обеих пещер. Вцепившись в чешуйчатые локти легендарной твари, я драл ее сзади, рыча и скрипя зубами. Поджав крылья, она зажмурилась и закусила губу, чтобы не застонать. Но надолго ее не хватило. Мать драконов проиграла и здесь. Сколько бы она не пыталась сопротивляться, волна плотского вожделения все же накрыла ее. Колени подогнулись и она рухнула в воду…
Когда я закончил, было далеко за полночь. Соскользнув с члена, мать драконов судорожно хватала воздух ртом. На лице ее отражались крайне противоречивые эмоции. Оглядев дело рук своих, я почувствовал себя гадко, но решил отогнать неприятные мысли.
— Кажется, я только что изнасиловал твою мать…. Надеюсь ты довольна.
— Да, Торвик, — Ольга запечатлела в памяти этот миг. — Я сполна насладилась местью! Что теперь?
— Даже не знаю… По-моему она выглядит недостаточно униженно, как считаешь?
Уловив суть моей мысли Ольга звонко рассмеялась.
— Торвик, неужто тебе понравилось?
— Сложно сказать… Насиловать самку дракона мне еще не приходилось. Чувства противоречивые. Если ты не знала, насиловать кого либо — это аморально.
— Насилие… — Азраэль потянулся всем телом и встал с камней. — Как же оно бывает упоительно!
— Ты все еще здесь?
— Да! Ты был просто великолепен. Возмездие и грехопадение в едином порыве! И сладкая месть…
— О да, — усмехнулась Ольга. — Это чувство прекрасно!
— Вы оба очень злые, вы знали об этом?
— Жизнь такая, — пожала Ольга плечами.
— Все с вами ясно. Свое она получила, что дальше?
— Торвик, ты меня удивляешь! — возмутился Азраэль. — Теперь это твоя зверушка, развлекайся! Мы в ответе за тех кого приручили, помнишь?
— На цепь посадить, как собаку? Ничего другого в голову не приходит.
— А почему бы нет? Она же сама сказала, что здесь ее дом. Пусть охраняет!
Азраэль не шутил. Какие тут шутки… Я только что поимел возможно самое могучее и к тому же древнее существо изначального мира. Стыдно признаться, но мне это понравилось. Прежде я ни разу никого так не «наказывал». Скоро она очнется и что? Все повторится снова? Отпускать эту тварь ни в коем случае нельзя. Как и нарушить слово. Она выбрала унижение вместо смерти. Что ж, так тому и быть. Судя по словам Ольги, у ее матери нет ни морали ни чувства меры. Она не знает когда остановиться и не понимает зачем это делать. С такой-то силищей это попросту незачем. А тут коса нашла на
