Шаман - Никита Гримм
Хотя, уже спустя пару часов я отказался от попыток хоть что-то выяснить. Усталость начала брать свое. Звуки медицинских сирен и работа проблесковых синих маячков уже начали нервировать. Светлый Источник уже дважды успел опустеть, только камни янтаря, которые приносила мне Дашенька позволяли не упасть без сил.
А мы все работали и работали. Я потерял счет времени.
Когда я уже в пятый раз опустошил новый янтарь, который мне принесла Даша, я не выдержал и сказал:
- Когда уже наконец наступит утро?!
Даша и Катя, которая присоединилась к ней в пару где-то час назад на миг замерли, хотя одна из них уже собиралась бежать за новым лотком с инструментами, и повернулась ко мне лицом:
- Матвей Александрович, утро наступило уже, и день, уже десять часов вечера первого августа! Большая часть врачей уже отдыхает, у них не осталось сил даже поглощать энергию из янтарей.
Я выдохнул.
- Есть информация, сколько пациентов поступило к нам?
- Почти полторы тысячи только у нас. Около двадцати тысяч зараженных по всем больницам. По радиостанции уже объявили о чрезвычайном положении и ввели комендантский час. Всем рекомендовано оставаться по домам.
Я с трудом выдохнул и повернулся к последнему больному в нашем отделении.
- Он такой классный! Хочу за него замуж! - Услышал я тихий голос Кати.
- Я хочу от него детей! - Это уже была Дашенька.
Час от часу не легче…
* * * * *
Москва, Кремль, личный кабинет императора Александра Четвертого, 1ое августа, 22.00
Император был зол. Очень зол. Комнату для совещаний он спалил дотла. Все убранство кабинета для совещаний обратилось в пепел, оставив лишь почерневшие каменные стены. Генералы и чиновники в ужасе сбежали. Никто уже очень давно не видел настолько взбешённого главу государства.
А виной тому был один чиновник, который решил не сразу доложить о происшествии в Петербурге, а дождаться окончания празднования Дня Империи…
- Разрешите войти, государь? – В открывшихся дверях показался Лев Леонидович Трубецкой.
- Входи. – Рыкнул император, - какие новости?
- За прошедшие сутки мы имеем более двенадцати тысяч зараженных. Очаг заражения пока выявить не представляется возможным. Все больницы и госпиталя заполнены, личный состав столичного управления полиции полностью переведен в усиленный режим несения службы. Уже были первые случаи мародёрства и грабежа. Народ постепенно поддается панике, отдельные люди пытаются бежать из города. Требуется вводить усиленные меры и блокировать город, вводя меры карантина. В противном случае, эта новая напасть может расползтись по всей стране. – Трубецкой остановился с кожаной папкой в руках перед рабочим столом императора, не опускаясь в кресло, хотя обычно личному помощнику императора даже не нужно было спрашивать на это разрешение.
- Ты представляешь, что после этого начнется, Лев Леонидович? – Император исподлобья посмотрел на своего помощника.
- Представляю, государь. – Кивнул Трубецкой.
- НЕТ! НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ! – Взревел император, вскочив из-за стола.
Кулаки императора вспыхнули белоснежными и чернильными языками магического пламени, белки и радужка глаз пропали, внутри глаз плескалось точно такое пламя, даже волосы императора трансформировались в пламя. Его форма Стихии была более раскрытой его ранней формы, когда он стал рыкарем.
Трубецкой помнил этот день, когда он впервые увидел императора после прибытия с восточной границы. И как он тогда сжигал Илью Боярского свои Призрачным Пламенем. Лишь когда схватка перешла в чудовищные масштабы, пламя императора стало видимым как сейчас. Это говорило о том, что он очень зол. Очень. И в этом пламени погибали, растворялись без следа даже тени – марионетки, которых так любили использовать Боярские, которые очень серьезно развили свой талант в Смерти и Тьме…
- Они меня сожрут! ВСЕ И РАЗОМ! Я здесь! Моя семья – здесь! Ни одного, бл**ь, Рюриковича в столице нет! – В эмоциональные моменты император переходил к старому названию своего рода, - а из Высших Родов Империи тут только князья с женами и их прямые наследники! И ТО, СУКА! НЕ! ВСЕ!!! Большая часть высшего света всей Империи осталась в Петербурге!!! И за КАЖДОГО, БЛ**Ь, КАЖДОГО, кто из них СДОХНЕТ от этой непонятной заразы, ОНИ БУДУТ СПРАШИВАТЬ С МЕНЯ И МОЕЙ СЕМЬИ!!!
- Ваше императорское величество, никто не посмеет сказать вам и слова, это не ваша вина! – Возразил Трубецкой.
- ЛЮБАЯ СМЕРТЬ В ИМПЕРИИ – ВИНА ИМПЕРАТОРА! – Прорычал Александр Четвертый, - если это не сытая смерть в старости! И не важно, из-за чего: война, эпидемия, мор, голод, бандиты, анархисты… НАРОДУ НА ЭТО НАПЛЕВАТЬ! Даже Одаренные превращаются в стадо, когда поддаются страху! А сейчас именно СТРАХ превратит их в толпу! И лучшие превратятся в худших!..
Призрачное пламя пропало, волосы и глаза императора приняли обычный внешний вид, и сам монарх устало опустился в кресло, уткнув лицо в сложенные лодочкой руки. Пару минут царило полное молчание в кабинете. Император тяжело дышал, а Трубецкой не решался взять слово. Именно сейчас, Александр не был похож на грозного, опасного и жесткого императора Российской Империи. Скорее, на простого русского мужика, которого в конец завалило проблемами всех окружающих его людей, и он помогал их решить всем, но свои собственные откладывал на потом… Наконец, личный помощник императора вышел из ступора.
- Государь, но и ничего делать мы не можем. Нужно принимать решение, нужно начинать действовать. Сейчас эмоции будут только мешать. Первоначальные инструкции выполнены в полном объеме, город перекрыт, но сил столичного гарнизона и управления полиции для полной блокады и соблюдения условий карантина требуется привлечение воинских частей и сотрудников медицины с других регионов.
- Когда прибудет мой брат? – Вместо ответа спросил император.
- Завтра днем, Великий Князь уже получил сообщение в Иркутске и в данный момент должен готовиться к вылету. Но я все равно настоятельно рекомендую вам даже после прибытия вашего брата оставаться в Москве. Государь, вы прекрасно знаете, что я желаю вам исключительно добра, и пусть иногда говорю вам не самые приятные, но всегда правильные вещи. И я в очередной раз вынужден вам это говорить. Вы ничего не сможете сделать в Петербурге такого, чего не можете сделать в Москве. Лишь подвергните себя бессмысленной опасности. Ваш старший сын все же еще слишком молод, он не сможет занять трон, а ваш брат слишком импульсивен, он наломает дров. Опять же, его готовили командовать,
