Младший научный сотрудник 5 (СИ) - Тамбовский Сергей
— Теми же самыми, что и ты, — довольно усмехнулся он, — мне же ведь 40 лет всего, так что я военнообязанный.
— И к каким войскам приписаны, если не секрет? — зачем-то пустился в уточнения.
— Не секрет, к ПВО — в нашем институте ПВОшников готовили, а если специальность интересует, то это «системный анализ и управление».
— И что же у вас за институт такой был? — не смог не задать следующий вопрос я.
— МФТИ, это в городе Долгопрудном таком, — пояснил он, — слышал?
— Ну еще бы, — не сдержал я восхищения, — шикарный вуз, поступить туда только очень трудно.
Это я не понаслышке знал — сам туда пытался попасть после десятилетки, на факультет прикладной математики, но увы, не приглянулся приемной комиссии. Так-то баллов я достаточно набрал, но у них еще и последний фильтр был в лице набора заслуженных преподавателей, там сидели Тамм, Прохоров (не прораб перестройки и бестолковый миллиардер, а первооткрыватель лазера), Капица-старший и Козел, с ударением на первом слоге, автор многочисленных учебников по физике. Этот последний меня и зарубил вопросом, чем отличается симметричная матрица от верхнетреугольной…
— Нам бы поговорить неплохо, — продолжил тем временем Наумыч.
— О чем? — спросил я.
— Двум умным людям всегда найдется, о чем побеседовать, — выдал он такую логичную мысль, на которую сложно было возразить.
— Согласен, — только и нашелся я в ответ, — называйте время и место, поговорим.
— Вот тебе мой телефон, — он выудил из кармана визитку (ого, восхитился я, уже и визитками озаботился товарищ), — созвонимся на неделе.
Свой телефон я ему давать не стал, ну его, а просто вышел на улицу с целью посетить еще и паспортный стол Кунцевского района, в программе и это место у меня значилось. Но прежде, чем выйти за ограду военкомата, я наткнулся на ту самую Милен Демонжо — она стояла в тихом уголке и курила сигарету, стряхивая пепел в урну. Я попытался вызвать второе я, чтоб посоветовало, как правильно подкатить к подруге, но оно ушло в полную несознанку. Тогда я плюнул и решил действовать по обстоятельствам.
— Комиссию прошел, — двинулся я по старой колее, — завтра заключение выдадут.
— Завтра и заходи, — лениво посмотрела она на меня.
— А тебе никто не говорил, — быстро перешел я на ты, — что ты очень похожа на эту… на французскую актрису из фильма…
— Про Фантомаса, — закончила она за меня, — много раз сообщали. У тебя ко мне все?
— Ну почти, — буркнул я, предчувствуя облом, — еще только маленький вопросик остался — что делаешь сегодня вечером?
Она даже растерялась, как я понял, от такого лобового натиска.
— В театр собралась, — сказала она, — и что дальше?
— Не в сатиру случайно? — наобум ляпнул я.
— В нее, — удивленно посмотрела она на меня, — как догадался?
— Интуиция сработала… одна идешь или с кем-то?
— С кем-то, — ответила она, — только билетов пока нет — обещали в одном месте, но не очень твердо.
— Если со мной пойдешь, — пошел я ва-банк, — будут у тебя билеты в партер не дальше пятого ряда.
— Да ты что? — насмешливо посмотрела она на меня, — ты волшебником что ли работаешь?
— Учусь пока на него, — отбрехался я, — и это еще не все…
— Выкладывай тогда уж все до конца, — потребовала она довольно заинтересованным тоном.
— С Мироновым могу познакомить после спектакля, на этом точно все, — закончил я мысль.
— А не врешь? — спросила она уже не ленивым, а самым, что ни на есть заинтересованным тоном.
— Зуб даю, — вспомнил я дворовую клятву из детства. — Можешь сама проверить не позже сегодняшнего вечера… что там, кстати, сегодня идет?
— Самоубийца, говорят, — откликнулась она, — ходят слухи, что его скоро запретят, так что хотелось бы увидеть до этого… а Миронова-то ты откуда знаешь?
— Долго рассказывать… ну так что, договорились? — решил я расставить точки над и, — полседьмого на Маяковской?
— Черт с тобой, — улыбнулась она, — полседьмого на Маяковской, только чтоб с билетами пришел.
— Не волнуйся, все будет в лучшем виде, да, а зовут-то тебя как, не Милен же?
— Почти, — ответила она, — Еленой. А как тебя зовут, я уже знаю.
Тут я отсалютовал ей и отправился в паспортный стол… не прямо, конечно, а с заходом в ближайшую телефонную будку. Откуда набрал номер Андрея, на удивление он сам взял трубку после второго гудка. Вкратце объяснил ему ситуацию, он вошел в мое положение и сказал, куда мне подойти за билетами.
— А ты сам-то играешь в этом Самоубийце? — поинтересовался я.
— Да, конечно, — усмехнулся Миронов, — только не главную роль, на нее Плучек выбрал Рому Ткачука…
— Пана Владека что ли?
— Да, его самого… а я соседа играю, Калабушкина.
— Тоже неплохо, — ответил я, — тогда у меня еще одна просьба будет — можно я после спектакля свою подругу с тобой познакомлю? Она твоя ярая фанатка… заодно и тексты реприз для концерта передал бы.
— Ну ты парень не промах, — с некоторой долей восхищения откликнулся Андрей, —
так пить хочется, что переночевать негде… ладно, заходи за кулисы, там разберемся.
Вот после этого я точно уже добрался до паспортистки в забытом богом переулке Кунцевского района.
— Мне звонили на твой счет, — сказала она, изучив мой паспорт, — сейчас все сделаю, а ты посиди пока в коридоре.
Делать мне было нечего, поэтому сел на скамейку в углу, вытащил тетрадку (я зачем-то так и таскал ее с собой) и начал записывать по памяти сценки из Камеди-клаба, которые смог вспомнить. Кроме той анапской штучки на ум пришел диалог Харламова и Галыгина про аналитику и аналитиков. Немного поколебался в рассуждении, пройдет ли это через цензуру, но махнул рукой и записал. И еще уже до кучи вспомнил выступление Геннадия Хазанова на каком-то там юбилее, где он изображал крайне тупого полковника, поставленного руководить творческим коллективом… это тоже, наверно, пойдет — концерт же для милиционеров, а они вояк не любят.
А тут и паспортистка вынесла мне мой паспорт со штампиком временной прописки и сказала, что поквартирная карточка и лицевой счет на меня тоже оформлены. Раскланялся с ней и отправился назад. На часах уже около пяти — можно бы и к театру выдвигаться без заезда на свою законную уже квартиру. Тем более, что билетики предстоит выцарапать у какого-то неведомого Арнольда Палыча в третьем подъезде театра.
На удивление процедура доставания билетов оказалась совсем нетрудной — и Палыч мигом обнаружился, и осведомлен он уже был обо мне и моих желаниях, так что пол-шестого я полностью выполнил свою программу-минимум и у меня в запасе оказался целый час. Взглянул по сторонам — рядом театр Моссовета и концертный зал Чайковского, напротив гостиница Пекин и бронзовый Владимир Владимирович. А чуть далее по Садовому, если не ошибаюсь, улица Малая Бронная и Патриаршие пруды… ну Пионерские, конечно, на текущий момент. Где журнальный критик Берлиоз и поэт Бездомный встретили Воланда и его дьявольскую свиту… прогуляемся туда что ли.
Свернул на Малую Бронную, а вот и они, пруды… непонятно, почему во множественном числе, пруд вообще-то один. По краям тенистые аллеи, здесь вот, видимо, они и сидели рядком — Берлиоз, Воланд и Бездомный. Трамвай, правда, как утверждают старожилы, никогда по Малой Бронной не ходил. Ну будем считать, что маэстро Булгаков допустил некоторое творческое переосмысление транспортной карты Москвы. Памятник баснописцу Крылову есть, а кота Бегемота пока нет.
Эх, вспомнил я, почем же здесь будет стоить недвижимость в 21 веке… дороже, чем в сталинских высотках и на Рублевке. А сам пруд не поразил моего воображения — вода там зеленая какая-то была, да еще утки надрывались почем зря. И пенсионеры на скамейках громко спорили не пойми о чем. Плюнул и вернулся к театру. Лена, как это ни странно, не опоздала ни на минуту — ровно в половине седьмого вышла из входа в метро Маяковская. Форму лейтенанта внутренних войск она, слава богу, догадалась сменить — на ней были синие джинсы Левис и белая блузка с белой же кофточкой, все в тон.
