Фарцовщик: уговор дороже денег. Том 3 (СИ) - Тыналин Алим
Коренев вздохнул.
— Это уже аппаратные игры. Нам дали по рукам. Сказали, что этим будет заниматься ОБХСС. И не лезть туда. Ветер дует откуда-то из горкома. От твоего любимчика Олешникова. Между прочим, нашему начальству не очень нравятся твои шашни с ним. Он поддерживает Щепоткина, министра внутренних дел. С которым у нашего преда Андронова контры. Так что, тут мы тебе тоже вряд ли можем помочь.
Мда. Ну, хотя бы инфу получил. Я задумался. По всему выходит, надо идти к Олешникову. Вернее, даже наоборот. Сначала к его дочке.
— Есть, правда, один вариант, — Коренев хитро прищурился. — Ты можешь поклясться нам в вечной дружбе. Скрепить договор своей кровью. В полночь, на перекрестке двух дорог. И тогда ты станешь одним из нас. И мы поможем твоим людям. И тебе. Против цеховиков.
Ага, еще чего.
— Ты опять за свое? — я подумал, может стоит заморочить конторе голову. Сказать, что готов на сотрудничество. А потом отказаться. Под благовидным предлогом. Но решил не шутить. С конторой это опасно. Я и так хожу тут по лезвию бритвы. — Старая песня. На новый лад. Нет, спасибо. Может быть, потом. Если совсем хвост прищемят.
Поднялся, пожал Кореневу руку. Быстро вышел. Пока не передумал.
Парни до сих пор ждали меня. Хоят срок почти вышел. Бочка опять дремал. Двигатель в машине работал, гудела печка.
— Я уже хотел уезжать, — Штырь выехал на дорогу. — Куда теперь? Удалось решить проблему?
Я ничего не ответил. Указал вперед.
— Поехали на Станиславского, дом шестнадцать. К одной знакомой.
Штырь послушно зарулил. Когда приехали минут через десять, захлопал глазами.
— А я знаю это место. Тут живет…
Я выскочил из машины. Старался не наступить в сугроб.
— Тут живет Снегурочка. К которой у меня разговор. Вы езжайте, парни. Только не домой. Перекантуйтесь у друзей. Или у родственников. Штырь, найди новую хату. Временно. На недельку. Мы там заселимся. Связь через «Березку». Встречаемся там утром. В семь.
Бочка вздохнул. Устало вытер лицо. Ему не хотелось вставать рано. Штырь кивнул.
— Давай. Если срочно надо, звони отцу. Он будет знать, где меня найти.
Мы пожали друг другу руки. На прощание. И они уехали. А я отправился к Веронике.
Не очень хотелось. Но надо. Только через нее удастся воздействовать на папу. На Олешникова.
Но дома меня ждал сюрприз. Сначала консьержка сказала:
— А я Верочку что-то давно не видела. Кажется, она уехала.
Вот дьявольщина. Точно. Она же сделала паспорт. И наверняка куда-то укатила.
На всякий случай, я поднялся наверх. К квартире Олешникова. Но их домработница подтвердила инфу. Никого дома нет. Все разбежались по делам.
А я уже отпустил Штыря. Ладно. Осталось только вернуться на улицу. И отправиться спать.
Я поехал в Банный переулок. Нашел черного риэлтора. Снял уголок на пару суток. За пять рублей.
Посредник просил червонец. Сказал, что обычно никто не берет на такой короткий срок. Но я сторговался. Сломал его наполовину. Уверил, что приехал в командировку.
Потом выяснилось, почему он так быстро согласился. Это даже не квартирка. А буквально, уголок. Комната в бывшем общежитии. На улице Лавочкина. Ладно, почему нет. Мне только перекантоваться.
Утром отправился в «Березку». Пока еще не решил, как быть дальше. Хотя нет, кое-что придумал. Главное, узнать, кто такие эти Ромин и Зиновьев.
Первым делом нашел Штыря и Бочку. Они сидели в машине. Припарковались на Горького.
— Ну, как Снегурочка? — спросил Штырь.
А Бочка довольно улыбался.
— Я нашел того гада.
Я уселся на заднее сиденье. Потер руки.
— Какого гада? Который наших ребят сдал?
Бочка указал на «Березку». Магазин еще не открылся. Ранний час. Но народу вокруг ходило немало.
— Нет, того, который дочке Олешникова самострок скинул. И нас подставил. Это же Чурбан, елы-палы.
Ого, какая инфа. Хоть и не совсем нужная сейчас.
Чурбана я знал. Высокий и сильный парень. Не самый лучший продавец. Не семи пядей во лбу. Работал токарем на заводе. Раньше выступал в хоккейной команде.
У такого хватит ума спихивать фуфло. Под чужим именем. Прикрываться мной.
— Ну, понятно, — я разочарованно отвернулся. Посмотрел в окно. — Как-нибудь разберемся с ним.
Штырь повернулся ко мне.
— Ты не понял, шеф. Чурбан сейчас поднялся. Он работает под этими строчилами. Которые на нас наехали. И знает на них выходы.
Вот это другое дело.
— Что же вы сразу не сказали, — я резко обернулся. — Где его найти, знаете? Может, через Окуня? Тот должен знать всех.
Бочка продолжал указывать вперед. На магазин.
— А зачем Окунь? Вон он, Чурбан. С покупателями разговаривает. Совсем страх потерял.
Я поглядел вперед. И точно.
Возле «Березки», на углу здания, стоял парень и болтал с двумя девушками. Показывал им увесистую сумку с товаром. И вправду Чурбан.
Я прикинул, как быть. Мне нельзя показываться на людях. Возле магазина и гостиниц. Там меня могут ждать менты.
— Приведите его сюда, — сказал я. — Он вас знает? Бочка, тебя точно. А вот тебя, Штырь, вряд ли. Скажи, что хочешь купить джинсы «Montana». Штук десять. И тащи сюда. Мол, деньги в машине. Сажай на заднее сиденье.
Штырь вышел из машины. Хлопнул дверцей. Отправился к неутомимому конкуренту. Я огляделся.
— Бочка, вылазим из машины. Ты спрячься за елями. И жди. Когда Штырь приведет его, запрыгивай. Я буду вон там. Через улицу. Тоже подойду. Как только он будет у нас.
Все прошло замечательно. Мы спрятались подальше.
Я закрыл голову капюшоном куртки. Чтобы не светиться. Подождал, пока Штырь приведет Чурбана.
Тот даже не страховался. Спокойно сел в машину. Как в свою собственную. Ну все, пора.
Мы сели следом. Вместе с Бочкой. Почти одновременно. Зажали Чурбана с обеих сторон. Он встревоженно посмотрел на нас. Узнал меня и задрожал.
— Ну здравствуй, гнида, — сказал я. — Рад тебя видеть. Как поживаешь? Печень не побаливает?
И кивнул Бочке. Тот с размаху саданул Чурбану сзади. В бок. Как раз в район печени.
Чурбан взвыл от боли. Бочка рад и дальше стараться, но я поднял руку. Пока хватит. Не люблю насилие.
— Значит так, Чурбан, — сурово сказал я. — Ты хочешь остаться целым и невредимым? Тогда вот что. Организуй-ка мне встречу. С твоими шефами. Или кто там у вас самый главный? Ромин выше Зиновьева?
И впился взглядом в лицо Чурбана. Все еще искаженное от боли.
Тот помотал головой.
— Они оба все решают. У них все распределено между собой. Зиновьев отвечает за производство и поставки товара. А Ромин за распространение. И за устранение конкурентов тоже. Я ему предлагал не воевать с тобой. Но он не послушал. Он не верит, что ты выкрутишься. В этот раз. Честное слово, Одиссей. Я тебе не враг. Я устрою встречу.
Вот это другое дело. Я знал, что Чурбан ничего не решает. Он мне нужен только, как связной.
— Иди, — сказал я. — Переговори с ними. Я хочу встретится сегодня же. В полдень. В час дня. На Белорусском вокзале. Там есть буфет «Привокзальный обед». Вот там и поговорим.
Чурбан кивнул. Я похлопал его по плечу. Он собрался было выйти. Но тут я схватил его за плечо.
— А сумку оставь. Сколько у тебя там товара?
Чурбан смотрел мне в глаза. Не мог отвести взгляд. Как кролик под гипнозом удава.
— Э, вы чего, мужики? — спросил он. — Там джинсы, семь штук. Кофточки. Колготки. Не надо нахальничать. Ромину это не понравится.
Я продолжал улыбаться.
— А причем тут Ромин? Ты забыл, как джинсы толкнул фуфловые? Дочери Олешникова. И назвался Одиссеем.
Чурбан вспомнил. По взгляду его понял.
— Да не было такого, ты что?
Я поглядел на Бочку. Тот ухмыльнулся.
— Помнишь Барбадоса? Он тогда рядом стоял. Все видел. Хочешь, позову, подтвердит?
Только теперь Чурбан все понял. Перестал сопротивляться. Кивнул. Отдал сумку. Я сказал Бочке:
— Отпусти его, — а когда Бочка вышел из машины, я добавил напоследок гостю в спину: — Вот это другое дело. Теперь мы в расчете. И передай Ромину. Без фокусов. Если приведет ментов, встречи не будет.
