Фантастика 2023-189". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Резанова Наталья Владимировна
– Ты сделал свой ход, обезопасив себя. Они – свой, изменив время и методы. Перекрестки… мост… возможно это просто совпадение. Сомнительно, что все это можно было точно рассчитать. Но – кто поручится?
– Отец Эрментер уверял меня, что все убийства были приурочены к языческим праздникам.
– Вчера была Пятидесятница, праздник никак не языческий.
– Да, ты права. Если только не держать за языческий праздник сегодняшний турнир.
– Сходство есть, однако… Через несколько дней – Середина лета. Из языческих праздников – самый великий.
Норберт почувствовал, как по спине его пробежала дрожь. Несмотря ни на что, он все же позволил себе слегка расслабиться, поверить, что опасность, хотя бы на время, миновала. И оказывается, что худшее впереди.
– Что будем делать?
– Праздновать. Здесь, в Старом дворце. Устрой маленькое пиршество в избранном кругу приближенных… с музыкой, какими-нибудь увеселениями. Не стоит ни выезжать, ни запираться, как в гробнице.
Норберт кивнул, соглашаясь.
– И вот еще что… пригласи на этот праздник принца Раднора.
Норберт едва не подскочил.
– Ты думаешь … он?
Мысль казалась невозможной. Красавец, тупица и атлет Раднор – коварный колдун и отравитель?
– Не обязательно. Просто я хочу посмотреть, кого он с собой приведет.
7. Пространство сна. Паром на реке Эрд.
Был соблазн – не сесть ли, взамен указанной Лабрайдом барки, на другую, по каналу, связывающему Тримейн с морем, добраться до побережья, а там – на корабль, и прощай, империя. Но Джаред не поддался. После того, что он наговорил Лабрайду, бегство выглядело бы предательством, а предательство внушало ему отвращение. (Да, умел Лабрайд подчинять себе людей, причем без всякого принуждения). К тому же Джареду и самому было интересно разобраться в предложенной задаче.
Итак, в порту Тримейна он поместился на двухмачтовую речную барку, и, от щедрот Лабрайда, даже получил отдельную каюту. Никогда еще Джареду не приходилось путешествовать с таким комфортом. Из Скеля в басурманские земли он плыл палубным пассажиром, и если их корабль счастливо избежал встречи с пиратами, то прелести морской качки Джаред вкусил в полной мере. Плыть по реке совсем другое дело. Никаких тебе штормов, любуешься прекрасными видами, открывающимися по берегам – мощными замками, заливными лугами, веселыми торжищами, тенистыми лесами, прислушиваешься к степенным разговорам попутчиков, а ночью, когда барка швартуется у берега, засыпаешь под мерный плеск речной волны.
Только спалось почему-то плохо. Хотя причин для этого не было.
Но подобное сибаритство длилось не больше недели. За это время барка достигла реки Эрд, разделявшей бывший королевский домен и герцогство Эрдское.
Минули столетия после кровопролитных войн между Эрдскими герцогами и Тримейнскими королями, закончившихся победой последних. Короли создали империю, подчинив и Север и Юг, чем и были довольны. Герцоги, принеся вассальную клятву, во много сохранили самостоятельность, и довольствовались этим. Пограничных гарнизонов вдоль берегов Эрда не держали. Но берега эти были не вовсе пустынными. Особенно со стороны Тримейна
Поселение на месте слияния Трима и Эрда, где высадился Джаред, называлось Рохум. Здесь проходили сезонные ярмарки и располагалась паромная переправа в герцогство Эрдское. А более ничем оно примечательно не было. Но Джаред и не собирался задерживаться дольше, чем до отхода парома.
Пройдя по улице, застланной поверх изрытого песка досками (не ради удобства пешеходов, а чтоб легче было катить бочки и тачки), Джаред спустился к переправе, быстро сторговался с помощником паромщика. и уселся на перевернутой рыбачьей лодке поджидать, пока наберется достаточное количество пассажиров.
День был солнечный, по воде бежали слепящие солнечные блики, а вдалеке, за колеблющимся маревом, вставала стена леса. Ибо Эрд, в отличие от бывшего королевского домена, все еще оставался страной лесов.
Удивительно, но Джаред, уроженец Эрда, в первый раз увидел самую большую реку герцогства, да, пожалуй, и всей империи. Как-то получалось, что его дороги пролегали в других краях. Здесь река Эрд не достигала наибольшей ширины – потому и переправу устроили, но впечатление все равно производила сильное. Особенно на того, кто долгие годы жил на жарком Юге, и, кроме моря, видел только мелкие быстрые и ледяные речки и ручьи на каменистых ложах. В этот летний день перед Джаредом вновь явилась суровая красота Севера. Красота, главное выражение которой – сила.
Пока Джаред смотрел на зубчатые верхушки деревьев, на палубу парома с кряхтением, гиканьем и руганью втаскивали повозку и заводили распряженных лошадей. Паромщик начал покрикивать, чтоб, значит, не копались, а то он до вечера ждать не будет. Пассажиры покорно проследовали на палубу, паромщик с помощником оттолкнулись шестами, и громоздкая деревянная посудина – не плот, не барка, а нечто среднее, поплыла вдоль протянутых меж берегами канатов.
Ветра не было, хотя веяло прохладой, как всегда бывает летним днем над водой. Течение реки было медленным, но сильным. И ясно было, что до Эрдского берега паром доберется нескоро. Джаред постоял немного у борта, огороженного грубо сколоченными перилами, затем отошел к тюкам, сложенным проезжими, устроился возле них на разогретых солнцем досках. И тут – то ли разморило его от жары, или от речного воздуха – он мгновенно уснул. Как не удавалось ему заснуть лежа в постели, в особой каюте.
Во сне ласковое здешнее солнце сменилось свирепым солнцем пустыни. В пустыне он и находился. Куда не кинь взгляд, тянулись бесконечные барханы. Возможно, это был Зохаль. А может, и нет. Пустынь на свете немало, и все они похожи друг на друга. Синее пламя небес и раскаленный песок, взметаемый столь же горячим ветром.
По песку шла женщина, закутанная в плащ, наподобие тех, что носят в кочевых племенах. Но в отличие от женщин этих племен, она не прятала лица. Вряд ли из желания привлечь, ибо лицо ее, еще молодое, было весьма некрасивым: костлявый нос, узкие губы, чрезмерно большие – как у совы – глаза. Вообще в ее облике было нечто птичье.
Поравнявшись с Джаредом, она сказала:
– Привет, брат сновидец.
Голос у нее, в отличие от лица, был красив и приятен.
– Ты меня знаешь?
– Я не знаю тебя. Я знаю, кто ты.
На шее у нее Джаред разглядел ладанку – бронзовое изображение узкой длиннопалой кисти, украшенное бирюзовой бусиной. На бронзовой ладони эмалью был выведен глаз. Джаред вспомнил, что в странах, где господствует закон пророка, это женский талисман, а также знак лекарей – «рука Фатимы».
– Я тоже знаю, кто ты. Лекарка Фатима, учившая о странствиях в снах.
– Фатима? – Ее темные брови сдвинулись к переносице. – Да, в одном из миров меня называли этим именем.
– Но погоди… со времени, когда ты жила, прошло не менее пятисот лет!
– В твоем мире, наверное, да.
– А в твоем?
– Который из них мой? Я давно забыла.
Пусть Джаред и не учился в университете, и не участвовал в диспутах de quоdlbet[7], но в школе Тахира его учили раскалывать парадоксы и покрепче.
– В котором тебя называли настоящим именем.
– А кто определит, какое имя – настоящее?
Похоже, на сей раз он столкнулся с более опытным игроком. И не стал упорствовать.
– Ты пришла в мой сон, только для того, чтобы поиграть в вопросы и ответы? Или… – догадка ошеломила его, и женщина улыбнулась – не насмешливо, а ободряюще.
– Или это не твой сон? И ты очутился в чужом мире, захваченный сном женщины, которой, возможно, полтысячи лет нет в живых? Не бойся. Это твой мир, и твой сон. Но если такое все же случится с тобой – это не страшно. Не так страшно, как кажется.
– Ты знаешь по себе?
Она покачала головой, что можно было истолковать и как отрицание, и как подтверждение.
– Тех, кто способен проникать в чужие сны, не так мало. Больше, чем ты думаешь. Гораздо меньше тех, кто может во сне выйти за пределы своего мира и своего времени. Но считанные единицы во всех мирах могут преодолевать эти границы во плоти. Я к ним не принадлежу.
