Наследник огня и пепла. Том IV (СИ) - Добрый Владислав
А вот как осада, так Матль внутри. Еда, даром что только пару ворот дураки из Королевства перекрыть смогли — за день в пять раз подорожала. А у Матля домашних в доме — двадцать человек. Если совсем мелких детей не считать. Всех прокормить надо. Да и раздражало это — каждый день встаешь и думаешь — пограбила королевская сволота твоих арендаторов, или нет пока? Будет выход, или в этом году зерно покупать самому придется?
Матль был человеком предусмотрительным. Все яйца в одну корзину не складывал. Были у него доли в нескольких речных барках. На тысячу сольдо. Так вот на днях осаждающие две захватили и разграбили. Зацепили с берега крюками на веревках, подтянули поближе и все. Плакали чьи-то денежки.
Были у Матля бумаги еще на тысячу сольдо. Одолжил купеческой семье, одной из тех, что у Фонтана живет. За пятьдесят сольдо в год. Знай себе сиди, бороду чеши, а денежки капают. Так теперь и торговля с Отвином встать норовит — только эти отбитые рыцари докумекают, что мимо них целая река денег течет, прямо за углом стены — так и встанет.
Было у Матля в разных местах дома припрятано еще две тысячи сольдо — но это уж совсем на черный день. Да и не хотелось те, что в дело вложены, терять.
Так что когда Арья вдруг у фонтана на квадратный камень забралась, и как начала орать про то, что хватит, мол, терпеть! Что караэнцы испокон веков свободными были, к земле не крепились, и потому надо бы отпор дать и все такое прочее — Матль решил, что он на клич этой бабы откликнется. Баба с придурью, дело понятное. Но так зато он с разумением — постоит в сторонке, посмотрит как дело повернется. Повернется хорошо — шибко поучаствует. Повернется плохо — уйдет тихонько. А там уже можно будет и в Палату сходить, сказать чтобы в Книгу его имя вписали.
Старшего сына, которому уже восемнадцать стукнуло, Матль дома оставил. За главного. На случай если дела совсем плохо повернутся и не вернётся Матль. Он и сам в таком возрасте дела принял — и сын справится. Показал ему где тайники с серебром, последние наставления дал. Младших с кормилицами запер, слегка хворостиной отходив, чтобы сбежать не надумали. Построил старших подмастерьев, наказал сына слушать и помогать.
На драку непонятную забрал Матль с собой троих самых бестолковых и драчливых. Двум достались дубины, железом обшитые, одному топор на длинной ручке. Старый ржавый колун, который не жалко — даже маленький плотницкий топорик двадцать сольдо стоит. Как корова. А коровы на дороге не валяются. Шлемы, конечно, всем, обязательно. Правда кое кому достались из дерева собранные, на железном каркасе. Зато не кожаные каски, как у многих. Сам Матль вооружился почти как знатный. На теле — доспех тканевый, стеганый. На груди три железные пластины нашиты. На голове шапка железная, с полями широкими. Наручи из деревянных плашек из твердого дерева, на кожу набранные. Это все ещё от деда осталась. Проверенное, не один удар смертельные выдержало. На боку, справа, висел заткнутый за пояс маленький плотницкий топорик. Потому как этим топориком Матль больше бревен обтесал, чем ложкой тарелок опустошил. Умел он им владеть. Слева болтался караэнский меч. Дорогой, красивый. Двести сольдо. Не для боя купленный, а для уважения — чтобы все сразу понимали, кто такой Матль Идманфр.
Кинжал на пузе на случай, если оружие потеряет. И в руках — главный инструмент для боя. Надежный, испытанный. С ранней юности верно Матлю служащий. недлинная, но увесистая дубина, полосами мягкого железа обитая, с закаленным шипом на верхушке — не один человек от её удара на камни караэнской мостовой упал. А земля за городскими стенами ничем не отличается, разве что даже помягче будет. Значит и за стенами хорошо послужит.
Матль сам вооружился, а потом клич по переулку кинул. С девяти домов только пятеро хозяев откликнулось. В двух вдовы жили, в двух хозяева за городом. Остальные пришли с оружием, в шлемах, не хуже Матля вооруженные — им уже не раз их переулочек приходилось отстаивать от всяких гостей недобрых. Разок можно и за город постоять. Так им сказал Матль.
Последним пришел Сундук. И привел с собой аж пятерых. И, если двое его людей были примерно как все защищены и вооружены, то вот он сам… Нет, про шлем было понятно и ожидаемо — хоть и смотрелось это железное ведро, на пешем воине, непривычно. А вот кольчуга, поверх стеганки — заставила Матля рот от удивления открыть. Закрывала она снизу до середины бедра, рукава короткие — пожалуй, за тысячу двести сольдо можно такую купить.
Но кто же, из нормальных людей, такие деньжища отдаст за штуковину, которую к делу не приставить! Не землю вспахать — а плуг железный, меж тем, всего-то двести сольдо стоит! При том есть плуг, хорошо если у одного из десяти! Штук шесть можно купить на такую гору денег! Да весь плотницкий инструмент у Матля, на большой ярмарке, да в удачный день, не больше чем за полтысячи сольдо уйдет. Нет, понятно, что и Сундук свою кольчугу не купил… Но ведь и не продал! Глупость какая. Зачем она ему⁈
Зато меч у Сундука со старых времен. Широкий, караэнский. Сольдо примерно семьдесят стоит. По нему хоть определят, кто тут главный.
А еще двое у Сундука, молодые совсем подмастерья, с арбалетами были. Без защиты, из оружия только топорики за поясом. Сколько арбалеты стоят Матль не знал и знать не хотел.
— Что долго так? Уже уходить собирались! — раздосадовано рявкнул Матль на Сундука. И демонстративно поправил меч на своем поясе.
— Так, тарги доделывал. Там и оставалось только ремни приладить.
Щит. Сундук как с битвы вернулся, так взял и наделал щитов. Еще одна бесполезная в хозяйстве вещь. Да и для душевных драк в темноте на узких улочках, большой овальный щит «тарг» тоже практически бесполезен. Но Сундук наделал их разом штук десять. И продавал по цене хорошей коровы. И только за серебро. К удивлению Матля, находились сумасшедшие, которые обменивали двенадцать сольдо на бесполезную вещь.
— У меня осталось только четыре. Хочешь, половину тебе отдам? — Сундук поднял шлем и снова раздражающе улыбался.
— Нет! — рявкнул Матль. Сундук его как будто не услышал — всучил два щита людям Матля. Те не артачились, а даже поблагодарили. Красивая вещь, этот тарг. Хотя, на вид тонковатый. Зато Сундук выкрасил тарги в красное и белое — очень популярные в нынешнее время цвета. А главное, Сундук сделал щиты не плоскими, а полукруглыми, если смотреть на них сверху. Так за ними куда удобнее прятаться. Все же, чувствуется, что Сундук не зря в Колесничем переулке живет — сразу видно, плотник не в первом поколении. Матль даже почувствовал укол профессиональной ревности.
Собралось их всего человек двадцать пять. Как родной переулок отстаивать надо, так до сотни доходило. Ругаться Матль не стал, и ждать больше никого не стал, а повел всех, кто решил к нему присоединиться, к Южным Воротам. Там Анья назначила местом сбора.
Пока шли, Матль все думал, что не придет никто. Или что верней, народу соберется мало, да и те постоят и разойдутся. Неприятный холодок то и дело пробегал по спине. Привычные к тяжелой и точной работе руки стали вдруг слабыми и неуклюжими.
Народу у Южных Ворот оказалось полно. Толпа была плотной, а гул от людских голосов с непривычки заставил Матля растеряться. Даже на ярмарках такого гвалта не было.
Подхваченные течением людской реки они медленно прошли через ворота. Толпа была достаточно плотной, чтобы можно было отбиться от своих, но недостаточно плотной, чтобы через неё нельзя было протолкнуться. И какие-то наглецы этим пользовались. Они то и дело сновали туда-сюда, добавляя неразберихи.
— Знамя надо! — крикнул Сундук на ухо Матлю.
— Дай свой щит! — рявкнул Матль. Быстро закрепив ремни щита на древке копья, он вручил импровизированный штандарт одному из своих людей. Тот поднял раскрашенный в приметную красно-белую клетку щит-тарг над головой
Пройдя через ворота и попав за стены, они тихонько отошли чуть в сторону. Недосчитались нескольких человек из Колесничего переулка. Зато к ним прибились знакомые и соседи из других переулков.
