Самое важное подчеркну (СИ) - Тюмень Ульяна

– О, господи. Хорошо, пусть слабый маг. Неважно, вот привезли человека с ножевой или похожей раной, что тогда?

– Я же сказал – ускоренная регенерация!

– А если попало что-нибудь в рану, щепка, к примеру, и надо ногу разрезать и вытащить инородное тело.

– Наташа! Третий раз говорю – ре-ге-не-ра-ци-я! Кто же полезет в самого человека? Если организм не справляется, значит, жизненных сил не осталось.

– А, поэтому целители не смогли помочь Олиному отцу, да?

– Ну… да. Вероятно, слишком много ран.

– А в любой нашей больнице ему бы раны зашили. Конечно, там еще целый комплекс восстановительных мер.

– Ужасный мир! Разрезать живого человека! Даже не рассказывайте. Значит, так: шкурку готов выкупить остров целителей. Триста тысяч. Можно поторговаться, накинут еще тысяч двадцать-тридцать. Продавать?

– А почему бы им самим не поохотиться?

– Не волнуйтесь, они уже там. Продавать?

– Магистр, – выпалила я, – мне надо срочно домой попасть.

Он развернулся и смотрел на меня, не отрываясь. По-моему, даже ужасался, вон как глаза блестят. Значит, молодежь, доверяющей академии, мы не бережем, а рану зашить – кошмар и ужас.

– Вы что, хотите бросить учиться?

– Нет, теперь точно нет. Но очень хочу повидать родителей. Боюсь, ваши элитные маги запустили ненужные слухи, доверия им нет. У нас не афишируют, в смысле, никому не рассказывают, что дети приемные. Существует специальный закон. А если кто-то у нас узнал, маги поступили просто подло. Что, собственно, и не удивительно.

– Почему?! Это же такая честь – приемные дети. Увеличение численности рода, а сильный род – возможность личного острова у каждого.

– Магистр, я из другого мира. У нас столько несовпадений, даже в мелочах, понимаете? А это уже серьезно. Очень серьезно. Мне необходимо попасть домой. Я допускаю мысль о переезде моих родителей куда глаза глядят. Мне надо успеть их повидать.

– Вот даже как… я подумаю. Один-два дня. Свободны.

– А шкурку пока не продавайте, магистр. Пожалуйста. Я тоже подумаю.

Вернулась к себе, легла на кровать. Никого нет, как хорошо-то. Что касается шкурки, тут стоит выяснить, а не выгоднее продать ее по частям. Лучше бы вообще аукцион устроить, но нет времени. Да и желания.

А вот по поводу портала… надо бы магистров поторопить, а то они по делу думают долго-долго. Быстро только лезут, куда не имеют права.

К вечеру прибежал Таранский, и с порога заявил:

– Твой зверь имеет отношение к привороту. И тебя к ректору!

Черт. Может отобрать. Хорошо, что шкурка не дома, кто знает, на что еще способен наш ректор. Кивнула, взяла свежую одежду, пошла в душ переодеться, пора в юбку с блузой нарядиться, побуду пай-девочкой.

Оля вернулась без результата, библиотекарь вела у кого-то занятия, а дежурный второкурсник ничего не знал. Я как раз уже причесывалась у зеркала в душевой:

– Наташ, я с тобой к ректору.

– Зачем?

– А вдруг тебя опять куда-нибудь посадят, надо все знать.

Я сначала промолчала, вполне себе вариант, но тут сообразила – для Оли присутствовать опасно.

– Наоборот, не стоит лишний раз ему на глаза попадаться, жди лучше у выхода из приемной, придумаю, как передать, куда меня.

Перед самым нашим выходом залетел в комнату Артей:

– Наташ, шкурку можно продать, и даже за хорошие деньги. Твой любимый Торс предложил пятьдесят тысяч! Представляешь? А я думал, что он довольно поганый дядька.

Кивнула, поблагодарила и промолчала. Что тут скажешь.

Ректор оказался не один в кабинете, сам он мялся у стола, в его кресле сидела роскошная дама.

В моем представлении так могла выглядеть королева какой-нибудь Франции пару веков назад. Красивая, утонченная, холеная. И холодная. Платье, наверное, длинное, не видно, но материал даже не возьмусь назвать, ближе к шелку. Оно стекает по открытым плечам, как броня, и цвета темно-синего, как металл, но с белоснежными кружевами у декольте. Руки в кольцах, по три на каждой, кулон на шее, длинные серьги с поблескивающими камнями. Много всего, но вульгарно не смотрится, очень стильно.

Я склонила голову, приветствуя, и перевела глазки на ректора.

Он тоже одет непривычно – в коричневый костюм. По ощущению, ему чужой: подложенные плечи, перетянутый живот, штаны в обтяжку. На фоне дамы наш ректор представляется трактирным слугой из исторического фильма. Ну, не мое дело.

– Студентка, я вызвал вас по поводу шкуры животного, которое вам попалось в период выполнения задания академии. Понимая ваше бедственное положение, мы готовы выкупить шкурку за десять тысяч райсов!

– Благодарю, я повременю с продажей, – сухо ответила я.

– Вы уверенны? А тут для вас есть приказ, можно ознакомиться в своей комнате.

Он полез в шкаф и вытащил листок, на котором от руки, довольно витиевато, написано:

«Студентка Быстрицкая Н., за причиненный ущерб, нанесенный законченному ремонту преподавательского этажа, обязана внести сумму в размере двухсот тысяч райсов, необходимую для восстановления ремонта, в течении тридцати дней с момента пожара.» Академия Магии, ректор, подпись.

Печати нет, а на договорах присутствие магической печати обязательно. Интересно. Но это не договор, а приказ. Очень интересно.

– Обменяв деньги на шкуру незаконно убитого вами животного, вы уменьшите вашу задолженность, – негромко добавил он.

Я еще раз внимательно прочитала дикую формулировку. А, он два раза желает получить денежки. Первый раз спишет за якобы произведенный ремонт. Потом с меня. Нет, не права, три раза хочет получить, маги обещали ему деньги на ремонт, точно помню. Молодец ректор, что тут сказать. Видать, набил уже руку. Свернула бумажку и забрала, на стенку вывешу.

– Спасибо за разъяснение. Я могу идти?

– Можете! У вас осталось девятнадцать дней без выходных, имейте в виду.

– До свидания, – я слегка еще раз наклонила голову, пошла к выходу.

– А что за шкурка, если ни секрет, – грудным голосом пропела дама.

Я тоже так напеваю, когда не в духе или очень-очень злюсь. Домашние всегда смеялись.

– Агурака, легендарного зверька, – ответила ей, чуть улыбнувшись, – простите, нас не представили. Вероятно, пока не проснулась магия, обучать этикету иномирцев нельзя. Поэтому не могу обратиться к вам, как подобает, по титулу. Всего доброго, – и вышла.

Хлебни, ректор.

Хамам ничего нельзя прощать, они только жесткий отпор понимают. А дама сейчас ему устроит, про шкурку он ей ни слова не сказал. Вероятно, она попросила завести незначительный разговор, хотела на меня посмотреть.

А кем она может быть, надо аккуратно расспросить Таранского. Наверняка знает, дама уж очень яркая.

Глава 18

Два дня, обещанные Урфином, прошли.

К проректору у меня ни вопросов, ни претензий, не все от него зависит, он исполнитель, а вот к этим элитным и к ректору очень даже много. Не знаю, что мне больше хотелось: то ли руки им поломать, то ли по головам настучать.

Таранский мимоходом просветил: оказывается, маги не увлекались физическими нагрузками, если не служили в специальных отрядах, которые разбирались и с междоусобицами, и отражали нападения пиратов. Магистр Баршап как раз служил, и настаивал хотя бы на минимальных занятиях.

Вот почему у нас боевка по расписанию еженедельно, хотя и один раз в семь дней! А могла быть и реже. В первом полугодии магия у иномирцев еще не проснулась, а физические нагрузки вообще не имеют смысла по мнению магистров. Правда, Урфин сказал, чтобы студенты сами ежедневно бегали, но кто выскакивает по утрам из теплых кроваток? Я, Таран, двойка старосты. И отряд Артея, потому что они подрабатывают, им необходима элементарная выносливость. Вопрос: а что, магам она не нужна?