Назад в СССР: 1985. Книга 5 - Максим Гаусс
— Уверен?
— Не знаю, предположений много. Меня держали связанным в подвале жилого дома, в темноте. В глаза светили фонарем, потому я никого не видел. Уроды хотели выяснить, кто я такой. Но я сбежал. Оказалось, что меня как-то умудрились перевезли из Припяти в Чернобыль. Ну и вот. Денег нет, документов тоже. В грязной одежде, с помятой рожей. Как назло, последний автобус ушел, крыши над головой не было. К счастью, на автовокзале мне попался старик на «Запорожце», с ним-то я и ехал. Пока эти на «Ниве» не прицепились.
На этой ноте я и закончил свой сбивчивый рассказ.
Взглянув на подполковника, я заметил, что тот смотрит на меня странным взглядом.
— Что-то не так? — с тревогой поинтересовался я.
— Ну, допустим все, что ты мне рассказал, это правда, — хмуро произнес он. — Как ты объяснишь вот это?
С этими словами он вытащил из кармана мое письмо, которое было похищено из дома. Ранее, я полагал, что это сделал Андрей Петров, но тот почти сумел меня переубедить, что он тут ни при чем. А на самом-то деле вон оно как получилось. Я сразу же вспомнил слова Погодина о том, что пока я бегал к грузовому порту, заезжал темный «УАЗ». В темноте он действительно выглядит как черный, хотя по факту таковым не является. Я видел следы колес у дома — свободно проехать по тому бездорожью мог только «УАЗ». Военный, именно такой, на каком отец Юльки ездил на работу. И как я сразу не догадался?!
— Это часть причины, по которой меня ищут! — сухо ответил я. — Я из-за него уже столько бед хлебнул…
Офицер нахмурился.
Развернул письмо, пробежался по нему глазами и начал цитировать:
— Здесь написано, что на Чернобыльской АЭС, двадцать шестого апреля восемьдесят шестого года произойдет крупная техногенная катастрофа, в результате которой будет разрушен четвертый энергоблок. Указываются причины аварии и даже последствия. Кто это написал и почему оно у тебя?
— Всего я не могу рассказать, — тяжело вздохнул я. Сочинял прямо на ходу, хотя получалось весьма правдоподобно. — Впрочем, попробую рассказать все, как есть. Кеми было написано письмо, можно только догадываться. Полагаю, оно не должно было попасть в комитет госбезопасности. Но случайно было перехвачено кем-то и по ошибке попало ко мне в руки. Не знаю, правда это или нет, но скорее всего, двадцать шестого апреля восемьдесят шестого года на нашей электростанции действительно произойдет что-то дерьмовое. А причина очевидна — работа загоризонтной радиолокационной станции «Дуга-1». Все из-за нее. Иностранная разведка уже не раз пыталась вывести объект из строя. Если развить это мысль дальше, понятна и конечная цель неизвестного противника. Не сможет работать АЭС, не будет электроэнергии. Значит, не будут работать ретрансляторы. Из-за неблагоприятной радиационной обстановки, люди тоже не смогут работать. Часть противоракетного щита СССР будет под угрозой уничтожения. Мое мнение, что некто Клык, являющийся кротом из иностранной разведки, как раз и написал это письмо, но отправить его не успел. Теперь я под прицелом. Вот и все, что я могу рассказать. Может, что-то из моего рассказа на самом деле обстоит иначе…
Повисла длительная тишина. Кошкин переваривал информацию.
— Да-а, Алексей! — вздохнул он. — Теперь-то я понимаю, в какое дерьмо ты попал.
С этими словами он шагнул ближе и положил письмо на столик рядом со мной.
— Зачем вы его забрали? — поинтересовался я.
— Оно на полу лежало, когда я приехал. В доме бардак, никого нет. Что я мог подумать? А на полу лежит это. Вспомнив рассказ, из-за которого ты фактически стал дезертиром, я подумал, что здесь будет какое-то объяснение…
Я горько усмехнулся.
— Сколько я здесь уже?
— Двое суток.
— И что, никто меня не искал? — удивился я. — А чекисты?
— Никто не знает, что ты здесь. Это гарнизон на точке базирования ЗРК «Волхов»…
Глава 9
Еще одно доказательство
С момента аварии на дороге между Чернобылем и Припятью, прошла неделя. Пробитое пулей плечо уверенно заживало, благо военный хирург Алена, несмотря на относительно молодой возраст, сделала все необходимое. Так же мне подлатали проколотую ранее руку. Ну и как сказала врач, у меня молодой сильный организм и отличный метаболизм.
На третий день моего пребывания в лазарете, Кошкин принес пакет красных яблок и свернутую в рулон, свежую газету.
— Привет, Алексей. Как себя чувствуешь?
— Хорошо. Вот только скоро я приросту к кровати и стану частью интерьера. — пробурчал я.
— Понимаю, сам больницы не люблю. Но это для твоего же блага, — слегка нахмурился офицер. — На вот, ознакомься, что пишут.
Усевшись на кровати, я развернул и впился глазами в статью.
Естественно истинный ход событий с ног на голову перевернули. Оказалось, что помимо «Запорожца» и «Нивы», там еще груженый щебнем «КаМаз» был. Из-за ограниченной видимости, водитель грузовика случайно зацепил встречную полосу. «Горбатый» слишком сильно вильнул в сторону, но из-за мокрого полотна водитель не справился с управлением и влетел в выезжающую с грунтовой дороги «Ниву». Так оно все и произошло. Кузьмич, к счастью, почти не пострадал, несмотря на возраст. А вот водитель второго автомобиля погиб, когда тот перевернулся. Только одна жертва, хотя на самом деле их было две.
Вот и все, обычная авария. Никакого упоминания ни про тела, ни про стрельбу и погоню.
— Да тут же сплошная ложь! — возмутился я, убирая газету. — Не пойму, как они старика заставили молчать. Он же все видел.
— Убедили или заставили. Комитетские еще и не то могут, — усмехнулся подполковник. — Может к твоему делу событие никак и не приписали, но подробности все равно скрыли. Зачем жителям Припяти знать, что на подъезде к городу произошло двойное убийство?
— Но как же гильзы? Брошенное оружие? — не сдавался я.
— Об оружии я позаботился, его не найдут! — негромко произнес офицер. — А вот искать гильзы в той обстановке, сам понимаешь, времени не было. Да еще и дождь лил как из ведра. Ну, по телам тоже все ясно. Наверняка, прибывший на место судмедэксперт сразу же определил, что оба погибли не от обильных осадков. Думаю, комитетские намеренно вмешались в ход расследования и скрыли эти подробности.
Было похоже, что так все и представили.
— Товарищ подполковник, зачем вы так рисковали? — задал я вопрос, который волновал меня уже не первый
