Александр Борискин - Cемья попаданцев.
- Еще! … Еще! … Еще!- скандировали слушатели.
Пришлось Петру Ивановичу спеть еще две песни, но больше петь он наотрез отказался:
- Горло болит! Простыл в поездке. Еще голос пропадет!- отбивался он от просьб спеть еще.
По виду Ксении и Натальи Ивановны было видно, что сегодняшний вечер удался на славу. Его еще долго будут вспоминать завсегдатаи раутов у Прохоровых.
- Петр Иванович, всякий раз, приезжая в Санкт-Петербург, обязательно заглядывайте к нам по пятницам! А еще лучше в любой день. Мы всегда Вам рады и будем с нетерпением ждать Вашего приезда,- говорила при прощании Наталья Ивановна. Ксения стояла рядом, смотрела на него широко открытыми глазами, и только кивала головой. Тит Власьевич при расставании поинтересовался, передали ли ему бумаги о вступлении в наследство, и тоже настоятельно приглашал заходить почаще.
Поблагодарив хозяев за гостеприимство и прекрасный вечер Петр Иванович откланялся.
Дома он нашел среди книг "Этикет цветов" и выяснил, что большие, яркие цветы уместно дарить только любимым девушкам, а взрослым дамам, к которым никаких чувств не испытываешь - не принято. И если это делается, то говорит о страстной любви к объекту дарения. Петр Иванович схватился за голову.
"Что же подумала Наталья Ивановна, принимая от меня букет цветов! Хорошо, что я не стал дарить цветы Ксении, а то совсем бы запутался и запутал других! Больше - никаких подарков, пока точно не узнаю, что они означают в свете нынешнего этикета!"
На столе обнаружил письмо, пахнущее французскими духами, с надписью на конверте женским округлым почерком: " Петру Ивановичу Бецкому". Распечатав конверт, он прочитал короткий текст:
" Милый, ты совсем забыл свою "заиньку"! Уехал в деревню, обещал писать, а сам пропал! Непременно приходи завтра, как обычно. Я знаю, что ты в столице. Жду! Твоя "Катрин."
В голове Петра Ивановича как что-то щелкнуло. Память Петеньки предъявила ему отчет о давних отношениях с Екатериной Александровной Белопольской, молодой вдовой тридцати лет, роман с которой продолжался уже больше года. Петр Иванович познакомился с ней на праздновании дня рождения у приятеля по Горному институту, которому она приходилась тетушкой по линии скоропостижно скончавшегося супруга, занимавшего видный пост в Министерстве просвещения.
Картины интимных страстных встреч с "Катрин", пронесшиеся в его сознании, немедленно распалили воображение Петра Ивановича.
"Завтра же встречусь с Катенькой! Надо купить какую-нибудь безделушку, замолить вину! Но каков Петенька! То- то он боялся, что я буду "присутствовать" при его интимных встречах и стеснялся этого!"
Полный прекрасных воспоминаний и радужных надежд на завтрашнюю встречу, Петр Иванович заснул крепким сном молодого человека.
Глава пятнадцатая. Нежданный отдых.
Утром в субботу Петр Иванович сказал Александру, что вынужден задержаться еще на день. Предложил или самостоятельно добираться домой, или провести день в столице, а завтра вместе с ним отправиться в Крутую Гору. Александр выбрал второй вариант. Смущаясь, попросил в долг немного денег: он очень неуютно себя чувствовал без гроша в кармане. Петр Иванович выдал ему "беленькую", и он отправился "узнавать" так хорошо знакомый ему по прошлой жизни "незнакомый" сейчас город.
"Как обычно",- на языке Катрин, означало три часа пополудни. Никогда она не оставляла любовников на ночь. Жила Катрин в собственном доме в центре Санкт-Петербурга на Фонтанке. До встречи еще было время, и Петр Иванович отправился по магазинам Аптекарского острова за подарком для нее.
Ровно в три часа Петр Иванович нажимал кнопку звонка парадной дома. В дверях его встретила старая знакомая горничная Глаша, молодая симпатичная девушка, которая, потупив глаза, пригласила войти. Она давно была тайно в него влюблена, но он интересовался только ее хозяйкой. Петр Иванович сразу направился на второй этаж. С расположением комнат он был хорошо знаком, так как ранее не раз бывал в этом доме. На площадке второго этажа перед лестницей, его встречала Катрин. Петр Иванович окинул взглядом фигуру женщины.
"Хороша! И не скажешь, что имеет десятилетнего сына. Тонкий стан, высокая грудь, стройные бедра, правильные черты лица, карие глаза, в которых "прыгают бесенята".
Несколько шагов вперед, и она в его объятиях! Губы слились в долгом страстном поцелуе. Душу Петра Ивановича раздирало страстное желание овладеть этой пленительной женщиной. Он подхватил ее на руки. Она, прижимаясь к нему, обхватила руками его плечи и шею. Несколько шагов - и они в ее будуаре. Путаясь в одежде, срывая ее друг с друга, оказались на огромной кровати под красным балдахином. …
Когда первый порыв страсти утих, Катрин, нежно гладя Петра Ивановича по груди, строго заглянула ему в глаза:
- Петенька, я тебя не узнаю! Возмужал, повзрослел, где-то заимел новые "ухватки". Признавайся, с кем проводил время в деревне? Нашел себе какую-нибудь умелую вдовушку или молодицу? Не молчи! Отвечай!
Петр Иванович вместо слов начал путешествие по телу Катрин, поглаживая и нажимая на хорошо известные ему точки на теле женщины. Новый порыв страсти овладел Катрин. Их тела сплелись в едином порыве, руки ласкали друг друга, вместо слов слышны были только всхлипы, закончившиеся продолжительным стоном женщины.
Они застыли, не разжимая объятий. На попытки Петра Ивановича освободиться, руки и ноги Катрин еще сильнее сжимали его тело. Она не выпускала его из себя.
Никогда ранее Катрин не испытывала такого блаженства от близости с мужчиной, хотя после смерти мужа сменила не одного любовника.
Петенька случайно оказался в ее постели после знакомства на дне рождения "племянника". Ей понравились его чистота, неопытность и молодость. Она лепила из него, что хотела, учила искусству любви. А теперь из ведущей оказалась в положении ведомой. И эта роль ей все больше и больше нравилась.
Петр Иванович был довольно искушенным в способах любви мужчиной. Хотя и не считал себя "ходоком", имел дело со многими женщинами, знал, что и когда надо сказать, к какому месту прикоснуться и где погладить. В свое время почитывал и Камасутру.
Длительное воздержание расслабило его сдержанность, да еще неудовлетворенные эмоции Петеньки сыграли свою роль, и Петр Иванович "пустился во все тяжкие". Тело Катрин в его руках стало пластичным и податливым, она исполняла все его сексуальные прихоти, возбуждаясь все больше и больше сама, и возбуждая этим его. Наконец, обессиленные, они лежали на смятых влажных простынях постели, легкое одеяло валялось на полу будуара. Это безумство продолжалось уже три часа и Петр Иванович почувствовал зверский голод.
Катрин встала и ничуть не стесняясь его, неглиже направилась в соседнюю комнату, где Глаша уже приготовила ванную, наполнив ее теплой водой.
- Петенька, иди сюда! - услышал Петр Иванович голос Катрин.
Войдя в ванную, он увидел Катрин, лежащую в воде и призывно протягивающую к нему руки. Безумие повторилось вновь. Водой был залит весь пол, и Петр Иванович представил, что подумает Глаша, когда придет сюда прибираться.
Одевшись, любовники направились в гостиную, где неизменная Глаша, стараясь не встречаться с взглядом Петра Ивановича, подала им легкий ужин, от которого он не оставил ни кусочка.
"А ведь Глаша все слышала, а может быть и видела, что мы вытворяли в постели,- подумал Петр Иванович, наблюдая за ее лицом, немедленно краснеющим под его взглядом,- она сильно возбуждена и очень даже не прочь оказаться со мной в постели".
Катрин почти не ела, только с интересом наблюдала, как он проглатывает яства, расставленные на столе.
- Знаешь, Петенька, когда я смотрю, как ты ешь, мне опять хочется оказаться с тобой в постели. Заканчивай, сейчас едем в ресторан "Палкинъ" на Невский. Этот день надо отметить шампанским!
* * *Александр направился пешком по Большой Спасской, потом Съезжинской улицам, вышел на Кронверкский проспект. По нему дошел до Каменноостровского проспекта, завернул на него и медленно, разглядывая здания по обеим сторонам, пошел в сторону Каменного острова.
"Ни одного знакомого здания! Наверное, или снесены и на их месте построены новые здания, , или перестроены в 20 веке. Как горько оказаться в родном городе до своего рождения, да не только своего, но и рождения деда! Он родился в 1908 году. Правда не здесь, а в Пензе. И только в конце тридцатых годов, после окончания Института стали и сплавов в Москве, был распределен на Ижорский завод в Колпино, куда приехал за год до войны. Вот бы побывать в Пензе, посмотреть на своего прадеда. Кажется, он родился в знаменитом селе Бессоновка под Пензой, где выращивался самый лучший лук в России".
Ноги уже гудели. Увидев впереди трактир, Александр направился к нему.
