Василий Сахаров - Тень императора

Однако пришла беда. Канцлер Тайрэ Руге и великий герцог Ферро Каним положили глаз на владения Чентерья. После чего Люку выдвинули ультиматум: либо он выплачивает отступные в размере миллиона иллиров и отдаёт часть своих знаменитых конных заводов семье Каним, либо его обвиняют в неуплате налогов и объявляют предателем империи. Такие условия выдвинул главе семейства посланец канцлера Сим Ойса.

На размышления дали пять дней. Сумма отступных для Чентерья была не слишком велика, и маркиз мог заплатить. Но конные заводы… Это было слишком… Никогда и никому, даже в самые трудные времена, потомки исанийских королей не отдавали свои пастбища и табуны производителей. И Чентерья решил сопротивляться.

В надежде найти управу на канцлера и великого герцога Люк отправился в столицу искать правду и вскоре вернулся. Никто не желал брать его под защиту, какие бы деньги маркиз ни предлагал. А затем ему настоятельно посоветовали уступить графу Руге и Ферро Каниму, слишком они сильны.

С тех пор Люк Чентерья запил. Каждый день он прикладывался к бутылке и к вечеру был мертвецки пьян. Близкие люди смотрели на него и не понимали, что происходит. Ну а маркиз хранил тайну и ждал посланников канцлера. Но они всё не появлялись, хотя срок ультиматума уже истёк, и от этого Чентерья становилось страшно. А что, если граф Руге решил поиграть с ним? Что, если всемогущий канцлер и грозный великий герцог узнали о его попытке их остановить? Что тогда и чего ждать? Ведь они, в отличие от Чентерья, обладали реальной силой. Значит, могут послать в Исанию карателей и убийц? А вдруг враги уже рядом? Как быть и куда бежать?

Маркиз сам себя пугал, накручивал, и от этого ему становилось ещё хуже. Страх сковал главу семьи, и новый день он планировал снова начать с выпивки, чтобы хоть немного снять нервное напряжение. Но вино уже опротивело и не лезло в горло, а недобрые предчувствия продолжали сжимать сердце, и он боялся каждого нового дня.

– Господин маркиз, – снова появился Арчи.

– Что?! – Чентерья резко обернулся и ожёг секретаря гневным взглядом. – Я же сказал, что меня ни для кого нет!

– К вам гость… – Арчи поморщился и добавил: – Из столицы.

– От кого он? Как выглядит?

– По виду отставной офицер, представился бароном Эхартом.

– Он от канцлера?

– Эхарт про него не упоминал, но настроен серьёзно.

– С чего ты так решил?

– Ведёт себя чересчур напористо и держится уверенно, словно не он к нам в гости пожаловал, а мы к нему.

«Значит, всё-таки посланец канцлера», – подумал маркиз и сказал:

– Впускай гостя.

Барон Эхарт появился через минуту. Среднего роста широкоплечий воин, не старше двадцати пяти лет, подтянутый и пластичный. Наверняка отличный фехтовальщик. На широком армейском ремне ирут и кинжал. Чёрный камзол и бриджи. Сапоги в серой пыли. Взгляд уверенный. На голове широкополая шляпа с эмблемой в виде красного солнца и руны «Справедливость».

«Точно, человек графа Руге, – решил маркиз, закончив рассматривать посетителя. – И что делать? Отдать вымогателям, что они просят, или сопротивляться? Придётся уступить, а иначе всем плохо будет».

– Чем обязан? – поднялся Чентерья.

– Позвольте представиться, господин маркиз. – Гость щёлкнул каблуками и резко, по-военному, кивнул: – Барон Нунц Эхарт, вассал графа Уркварта Ройхо.

– Так вы не от канцлера? – удивился маркиз.

– Нет. Даже наоборот.

– В смысле?

– Мой сюзерен, граф Ройхо, если вы не знаете, с недавних пор назначен советником его императорского величества.

– Вот как? И что из этого?

– Его величество император Марк Четвёртый Анхо узнал о бесчинствах, которые вершит канцлер, прикрываясь своей должностью и доверием государя. И граф Ройхо ведёт расследование этих деяний.

– Фух! – Маркиз побледнел и упал на стул.

– Что с вами, маркиз? Вам плохо?! – Эхарт бросился к Чентерья, но тот махнул рукой:

– Это нервное. Сейчас пройдёт. Мне показалось, что вы принесли плохие новости, а тут радость. Я знал, что император получит мои письма и не оставит род Чентерья в беде. Слава пресветлым богам!

– Слава богам! – поддержал барон маркиза, поправил ножны с мечом, скинул шляпу, расположился напротив хозяина и продолжил: – Как вы понимаете, маркиз, мы хотим вам помочь. Защиту гарантируем. Но вы должны оказать нам содействие.

– Что от меня потребуется? Деньги, мои лошади, связи нашей семьи? Я помогу, только скажите чем, и оградите меня от канцлера.

Барон улыбнулся:

– Мы не вымогатели. Посчитаете нужным помочь, не откажемся, и любые пожертвования пойдут императору. Но это потом. А сейчас всё просто. Расскажите, кто к вам приезжал, что от вас требовали канцлер и великий герцог, к кому вы обращались за помощью и через кого передавали послания для императора.

– Да. Я всё расскажу. Мне скрывать нечего.

По кварталу Найра, что в славном своими доблестными рыцарями и прекрасными дамами городе Эвергард, шёл молодой дворянин, плечистый высокий блондин в потёртом сером полукафтане, при остром клинке, который висел на боку, и тощем кошельке. Звали его шевалье Хаген Тракайер, и, несмотря на тяжёлые хмурые тучи, нависшие над всей имперской провинцией Эверцн, наблюдая за уличной суетой родного города, он улыбался. Хотя иногда его улыбка казалась гримасой, а лицо уже успели избороздить глубокие морщины.

Он рано остался без родителей, сгоревших в охватившем родовое поместье пожаре. Не имел высоких покровителей при дворе и не мог рассчитывать на богатых родственников. Поэтому детство у него было трудным, и случалось, что Хаген, которого воспитывала тётка, многодетная вдова мелкого чиновника, радовался куску пресной лепёшки и головке репчатого лука. Что поделать, не всем же быть богачами? И Хаген не унывал. Будущий гвардеец верил, что его жизнь обязательно переменится к лучшему, и готовился к поступлению в военный лицей.

В свой срок худой патлатый парень в штопаной рубахе пришёл к воротам «Скройдена» и предъявил документы, что он шевалье Тракайер. И хотя сначала его приняли за самозванца, укравшего паспорт дворянина, после магической проверки личность молодого человека благородной крови подтвердили. Хагена пропустили на территорию военного лицея, и когда спустя три года он его покинул, юношу было не узнать. Вместо гадкого утёнка мир увидел гордого орла, достойного потомка рода Тракайер, сильного и умелого воина, которого сразу же определили в Синюю свиту императора.

В один миг в жизни шевалье всё переменилось. Не было ничего, и вдруг на него пролился золотой дождь. Шикарная униформа элитного гвардейца, крупные денежные премии за дуэли с врагами «Имперского союза», любовь прекрасных женщин и вечера в лучших салонах столицы. Всё это у Хагена было. Целый год он служил при дворе, а затем участвовал в битве за равнину Верна-Юль. Как и все гвардейцы, проявил исключительное мужество и отвагу, был награждён и досрочно получил звание лейтенанта.

После таких успехов о будущем можно было не думать. Всё будет отлично – каждый, кто пережил кровавую фронтовую мясорубку, хотел в это верить.

А на одном из балов шевалье Тракайер познакомился с девушкой, дочерью известного купца Киэпа Дияра, прекрасной Мирандой. Когда взгляды молодых людей встретились, гвардеец и блистательная красавица замерли.

«Это судьба», – подумал Хаген, подошёл к девушке, представился и пригласил её на танец.

Спустя несколько дней Тракайер попросил у Дияра руку его единственной дочери. Старый прохвост, промышлявший посредничеством между похитителями людей и родственниками похищенных, покосился на дочь, которая бросилась навстречу лейтенанту, и согласился. Он не смог отказать любимому ребёнку, а Хагена, что немаловажно, не интересовали его богатства.

Свадьбу сыграли красивую и шикарную. Молодые были счастливы и любили друг друга. Всё складывалось настолько удачно, что порой Хаген не верил, что это происходит с ним. Вместе с женой он молился богам и просил их только об одном – никогда не разлучать их и поскорее подарить детей.

Только мечтам и чаяниям Хагена и Миранды не суждено было сбыться. Счастье оказалось мимолётным, и произошло то, чего нельзя было предугадать. В один самый обычный и ничем не примечательный день в доме купца Дияра произошёл пожар. Огонь моментально охватил здание, и жена Тракайера, милая, нежная и прекрасная Миранда, сгорела.

Второй раз пламя унесло самое дорогое, что было у шевалье, и он не мог в это поверить. Несколько дней вместе с тестем, надеясь на чудо, он разгребал пепелище. Но от любимой женщины не осталось ничего, кроме горстки обгорелых костей. Прожорливый огонь сожрал всё, что когда-то было Мирандой, и Хаген едва не сошёл с ума. Он выл и стонал, плакал и проклинал небеса, голыми руками хватался за неостывшие угли. Наверное, если бы не целители, опоившие его зельями, от горя у шевалье разорвалось бы сердце. Однако Хагена спасли, и когда он пришёл в себя, то долго тосковал, а потом решил умереть. Как подобает мужчине, в бою, дабы клинок испил вражеской крови.