Николай Степанов - Лорд. Небесные дороги
Только одно обстоятельство могло сейчас спасти людей Шрео от репрессий – гибель главного подозреваемого от рук заговорщиков. Ведь не осталось никаких сомнений в том, что Фердизио работал на них. И понятно, что первый министр обязательно поспешит выяснять все обстоятельства. Смерть автоматически превращала Шрео из предателя в героя, а также снимались подозрения с его приближенных.
«Осталось только придумать, как сделать свою смерть убедительной».
Он подозвал к себе еще двоих бойцов сопровождения и тихо спросил:
– Сумеете создать мою иллюзию?
– Нет, босс. Иллюзионистов среди нас нет, но Тиригидо умеет прессовать время.
– Это как?
– Показать за десять секунд то, что длилось минуту, убрав из памяти то, чего видеть не положено.
– Замечательно! Значит, сделаем так…
Первый министр вкратце изложил свой план и отослал двоих бойцов вниз, чтобы не мешали следствию, а сам снова обратился к начальнику следственной группы:
– Фердизио успел что-нибудь сказать?
– Просил не звать сюда вас.
– Почему?
– Что-то пробормотал о ловушке, потом потерял сознание.
– Что же вы сразу не сказали?! Всем немедленно покинуть здание!
Тем, кто выжил, показалось, что они подобно молнии метнулись вон. А стоило покинуть опасные стены, как прогремело сразу два взрыва. Строение развалилось на части и обрушилось, подняв большой столб дыма.
– Где господин первый министр? Кто-нибудь видел господина Шрео?
Когда пыль осела, люди увидели гору камней, бывшую некогда двухэтажным домиком. Сквозь камни пробивались языки пламени.
На деле времени от сигнала тревоги до прогремевших следом взрывов прошло гораздо больше. Министр успел спуститься на первый этаж, где его бойцы уже подобрали подходящую кандидатуру на должность трупа главы правительства, накинул на него свою верхнюю одежду, нацепил на палец приметный перстень и окропил тело, особенно руку с кольцом, своей кровью, дабы предварительное опознание дало положительный результат. Затем чиновник подложил первую гранату под избранный труп, выдернул чеку и вместе с бойцами выскочил через окно, на ходу срывая чеку со второй бомбочки…
Двоим из сопровождения Шрео пришлось остаться изображать скорбь по погибшему начальнику, а третий, отводя взгляды посторонних, увел министра подальше от места его гибели.
– Что ж, переходим на нелегальное положение. Может, это и к лучшему. Проще действовать, когда тебя нет. Следующий ход за мной, господа заговорщики. И я обещаю, он будет достойным ответом на сегодняшний удар.
Когда Царьков очнулся, первой он увидел спасенную девчушку. Та сразу заулыбалась:
– Звереныш хороший.
– Угу, – согласился он.
«Толька башка у меня тяжелая, и мысли в ней совершенно недобрые. Особенно по поводу здешних дамочек. Ё-мейл их послать феминисткам на растерзание. Это же надо додуматься – укладывать спать мужиков, когда вокруг разворачивается филиал ада».
– Проснулся? – раздался голос Ортианы.
Леонид повернул голову и обнаружил свою бывшую хозяйку.
– Угу, – повторил он.
– Тебе зачли еще одну победу, скажи спасибо девчонкам, – проворчала амазонка. – Они очень ярко описали твои подвиги.
– Могли бы и два выигрыша начислить. Я столько паучков на тот свет отправил.
– Паучки не считаются, а вот толстохвост – тварь очень опасная.
Леонид осмотрел шалаш, в котором проснулся. Сооружение показалось чересчур просторным. То ли его перестроили, когда он спал, то ли…
– Где это мы?
– У меня дома, – радостно ответила Огсиена. – Она теперь моя мама, а ты – мой самец.
Десятилетняя девочка объясняла так, словно разговаривала с несмышленышем. Царьков поймал взгляд женщины, та лишь пожала плечами, подтвердив слова ребенка.
– Вы тут точно все с ума сошли.
– Дочка, погуляй немного на улице, – попросила Ортиана.
– Хорошо, – послушно согласилась та.
Когда ребенок вышел, амазонка начала говорить:
– Звереныш, ты влез в самые древние наши обычаи. О них уже забывать начали. Угораздило же меня найти такого раба!
– Ты лучше толком расскажи, что вчера произошло? Потом причитать будешь.
– Не вчера, а позавчера, – поправили его. – Ты проспал две ночи и целый день.
– Так нечего было колоть меня всякой гадостью.
– Если бы ты не совал свой нос, куда не просят…
– А то мне кто-нибудь объяснил, куда лезть не надо! – язвительно заметил Леонид.
– Сидеть нужно было на цепи и не дергаться.
– Пока твари не сожрут?! Ладно, забыли. Ты о каких-то обычаях говорила?
– Если ничейный самец отбирает у смерти несовершеннолетнюю сироту, он становится ее собственностью. Девочка может тебя подарить, продать, обменять, даже убить, чтобы никому не достался.
– Ё-мейл твою через вай-фай! Ну, у вас и обычаи! То от драки нас оберегаете, то под нож готовы пустить только за спасение от гибели.
– Потому что влез не в свое дело! – огрызнулась амазонка.
– А я не привык спокойно смотреть, как на моих глазах детей убивают.
– За нее должна была заступиться мать!
– Сама же сказала, она сирота! – удивился Царьков.
– Пока ты спасал Огсиену от лап чудовища, ее настоящую мать растерзали пауки. Видать, Наднебесному так было угодно, а ты вмешался…
– Не мели ерунды, Ортиана. По той же воле Наднебесного я мог оказаться в нужное время в нужном месте и не позволить чудовищу погубить ребенка.
– Но ты самец и не должен…
– Ты будешь ставить ограничения Наднебесному в выполнении его воли? – ехидно поинтересовался Леонид. – Ему самому решать, кого избрать для спасения беззащитного. Или он у тебя забыл спросить?
– Нет, – побледнела дамочка.
– Оно и правильно. А теперь ответь, почему ты стала ее мамой?
– Благодаря тебе.
– Не понял. Мы даже не целовались, а у тебя уже дети от меня? Да еще немаленькие?
– Сирота имеет право выбрать себе мать, – начала объяснять амазонка, – девочка не знала, что мы с Елкуарой поменялись имуществом, и хотела еще раз покататься на Звереныше.
– Погоди, тогда почему я ничейный?
– Твоя новая хозяйка нарушила закон, выпустив на волю чужих самцов. Это сразу лишило ее всех прав. К тому же она еще и пропала. Может, звери сожрали?
Ортиана явно была не в духе. Хотя, по мнению Леонида, она-то как раз выиграла больше всех. И дочка у нее появилась, и три самца в хозяйстве. Помимо этого большой дом…
– Ну и чем ты недовольна? – не выдержал мужчина.
– Не знаю, чего от тебя ждать в следующий раз. Теперь-то мне есть что терять, как видишь.
– Да не волнуйся, я скоро сбегу.
– От несовершеннолетней?
– А что тут такого? Как самец я ей еще долго не пригожусь.
– Нельзя. Все племя бросится тебя ловить. Да и я не позволю обидеть свою дочь.
– Ты обещала! – возмутился Царьков.
– Но я же не знала, что все так сложится.
– И что теперь делать?
– Попробую уговорить ее обменять тебя на что-нибудь полезное. Но не сейчас. Пройдет дней десять…
– Сколько! – вскрикнул раб.
Елкуара, перед тем как освободить аборигенов, рассказала о подготовленном побеге. Завтра ранним утром Леонид должен был выпустить из клетки бледнокожего пленника и дальше следовать его инструкциям. Почему для освобождения подходит лишь это утро, она не уточнила.
– Раньше не получится, ребенок только что мать потерял.
– Что-то я не заметил особой грусти в ее глазах.
– Потому, что девчонка еще не осознала утраты. Пока она лишь поняла, что получила тебя. Ни у кого из сверстников нет самца, а у нее есть. Представляешь, что с ней станет, если ты убежишь?
– Тяжелый случай, но с ребенком я сам попробую договориться. Ты с ведьмой разговаривала?
– Не успела. Сначала набег был, а потом… В общем, сожрали старуху твари. Хоть это и странно.
– Почему?
– Ведьма могла заставить бояться любого зверя. А тут ее ободрали до костей. Спала, что ли?
Весть о смерти старухи заставила задуматься. Сразу припомнились предупреждения блондинки по поводу заварухи. Неужели она сумела организовать нападение монстров и сделала это лишь для того, чтобы избавиться от надсмотрщицы за рабами?
«А ведь она готова по трупам идти, лишь бы уберечь от неприятностей понравившегося самца! Может, и впрямь ведьма собиралась лишить меня жизни? В этом мире все настолько сложно. Острова у них в небе. По облакам гулять можно. Дамочки предпочитают держать мужиков, как скотину. Жили бы себе, как нормальные люди, так нет!»
– Птица моя уцелела? – спросил Леонид.
– Дочка сберегла.
– И где?
– На подворье сидит, на солнышке греется да перышки чистит.
– Говорить не начал?
– Нет.
– Плохо, – вздохнул мужчина. Его взгляд прошелся по собственным ногам, и он заметил отсутствие одной детали. – А где кольцо, цепь?
