Павел Мамонтов - Общий враг
Я помню, как отец привёл меня первый раз на стену – такое разве забудешь! Со стены открывался очень красивый вид, а ещё… было ощущение силы, будто вся мощь Колонии за твоей спиной.
Когда стену только построили, на земляном валу начала расти трава, затем и брёвна частокола стали красить в зелёный цвет, поэтому и назвали столицу Колонии, а за ней и саму Колонию Зелёным Городом.
Подвода остановилась перед деревянными козлами. Ребята спрыгнули с бортов саней. Коля и Вова, хекнув, вытащили бидон с «законсервированными» останками волкулака.
У ворот дежурило подразделение в семь человек, все наёмники, хотя обычно в такие караулы включают одного-двух разведчиков.
– Что в них? – спросил офицер-наёмник, показывая на бидон с органами волкулака.
– Добыча, – весело пояснил Загорный.
– «Вершина», я «Барьер», вышлите к нам дежурного мага, – деловито проговорил в рацию наёмник.
Один из караульных показал стволом автомата на проверочную коробку – железный ящик серебристого цвета без дверей, высотой в рост человека. Первым в неё, без лишних вопросов, зашёл я. Всё это время меня держали под прицелом два автоматчика у ворот, а пулемётчики на стене контролировали остальных. Внутри коробки пахло металлом, чуть-чуть грозой и немного ладаном. Я постоял пару мгновений и вышел. Проверочная коробка сделана так, чтобы разрушать любую магию, направленную на изменение внешности или не разрешённую к использованию в Зелёном Городе. После меня в проверочную коробку по очереди зашли бойцы моей группы и «экипаж» саней. К этому времени из небольшой калитки в воротах появился дежурный маг. Они вместе с Гавриком распечатали бидон с органами волкулака. Дежурный маг скривился от запаха, но свою работу выполнил – всё проверил и, разумеется, ничего запрещённого не обнаружил. Напоследок бидон тоже занесли в проверочную коробку – всё было чисто.
Офицер наёмников отрывисто доложил по рации результаты проверки, и ворота открылись. Я коротко кивнул ему и пошёл внутрь. А вот «экипаж» подводы извинился, что не может нам помочь довезти бидон до блокпоста в Городе, им казённое имущество (лошадей и телегу) надо на склад возвращать.
– Ничего, – успокоил их Загорный, – спасибо, что довезли. Удачи вам!
– Спасибо. Вам тоже, – ответили они и уехали дальше.
– Всё, командир, прибыли. Тебе в штаб? – спросил Загорный уже за воротами, показав на небольшой деревянный домик в двухстах метрах от стены Зелёного Города. Доклад начальству после рейда – прямая обязанность командира группы. Но обычно у Южных ворот в штабе размещаются не самые крупные чины, так что можно отделаться формальным рапортом. Однако чую я, завтра придётся мне идти к Голубеву и подробно рассказывать обо всех приключениях.
– Могли бы тебя не держать, – проворчал Коля. – Мы же в «Крепкой» уже рапорта написали. Что могло случиться, пока мы сюда ехали.
– Волкулака добыли, – с улыбкой сказал я. – Вам ещё с этим мясом, – я стукнул ботинком по бидону, – разбираться. Так что тоже отдыхать сразу не поедете.
– Это сделаем по-быстрому, – заверил Гаврик, – зарегистрируем и в компанию Рубца отвезём. Ты же ведь хотел туда всё сбыть?
– Да.
– Ну вот, мы всё сделаем, тебе останется только забрать.
Я засмеялся.
– Ну это я обязательно, вы меня знаете.
Группа ответила дружным хохотом.
– Ну что, давайте прощаться?
– Давай, – сказал Загорный, пожал мне руку, и мы с ним обнялись. – Удачи тебе, командир!
– Удачи, – тоже пожелал Коля Викинг.
– Быстрее тебе разобраться с делами. Отлично повоевали, командир, – промурлыкала на ухо Инга.
Орлова, когда он подошёл попрощаться, я подбодрил:
– Спасибо, Вовка, отлично сработал.
Тот аж просиял от похвалы.
– Всего доброго, – последним пожелал Гаврик.
– Ну что, молодёжь, – деловито скомандовал Загорный, – берём тару и вперёд!
В последний момент я поймал его жест, поданный украдкой, и посмотрел в указанную сторону. Коля и Игла шли вместе. Помирились, что ли? Вот ведь не поймёшь этих женщин.
Коля, а за ним и Инга вдруг завыли по-волчьи, вот ведь безбашенные! К ним присоединилась остальная группа. Делать нечего, я тоже сложил ладони ракушкой и испустил протяжный вой.
Проверка в штабе действительно прошла быстро, майор, из разведчиков, только ухмыльнулся, когда я под волчий вой ввалился к нему в кабинет. Выслушал мой доклад, задал пару вопросов и отпустил. Я сдал «калашников» и гранаты в оружейную комнату около штаба – с тяжёлым оружием вход в Город запрещён. Оставил при себе личный «стечкин» и пошёл в казармы оперативного отряда, где имелся горячий душ. Самый лучший кайф после рейда.
Смыв с себя грязь и пот, довольный и весёлый, я пошёл к блокпосту у выхода из Зелёного Города.
Южные окраины Города – это не просторная Западная улица и не Разъезжая за Восточными воротами. Деревянные домики, лезущие друг на друга, тянутся до самого Центра. Никаких бетонных многоэтажек, широких проспектов, канализации – узкие улочки, грунтовые дороги с лужами и дощатые тротуары. До Прорыва это был обычный пригород. Люди тут строили максимум двухэтажные кирпичные коттеджи, держали свои огороды, сады, разводили овощи в теплицах. Сейчас от огородов ничего не осталось, от садов тем более. Дерево было срублено и пущено в дело, продукты выращивали теперь только за стеной, а всё свободное пространство во дворах было застроено. Но, говорят, кроме Центра, только здесь люди ещё живут в тех же домах, в которых жили на Внешней Земле до Прорыва. После катаклизма оказалось, что перезимовать в маленьком деревянном домике с печкой гораздо проще, чем в промёрзшей пятиэтажке. На южную окраину хлынули люди из Северных Развалин, отец рассказывал, в одной комнате спали по пять-шесть человек. Правда, так было только в первые годы.
Конечно, Южные ворота охраняются так же, как и остальные, согласно уставу: за стеной – миномётные казематы, за ними – казармы отряда быстрого реагирования, от которых траншеи вели прямо на стену, а ещё дальше – штаб, склады и блокпост – пропускной пункт в город.
Прямо возле него мне встретились Сашок и Гаврик, расположившиеся на телеге – обычной, на колёсах.
– Здорово, командир, – обрадовался Загорный, – видишь, мы уже всё сделали. Хоть сейчас вези и продавай трапперам.
– Молодцы, – протянул немного удивленно.
Это получается, мне теперь надо не домой ехать, а вместе с парнями к трапперам? Но тут же опомнившись, бодрым голосом сказал:
– Отлично!
– Но я вот что думаю, – Сашок хитро прищурился, – командир, не ехал бы ты никуда, тебе нужно отдохнуть. Ты вымотался больше всех. Это я тебе как твой заместитель говорю. Мы сами всё сделаем.
– Конечно, командир, мы всё сделаем, не волнуйся, – добавил Гаврик.
– Спасибо, парни, – с чувством ответил я и немного смутился.
Шлагбаум поднялся, телега со скрипом поехала вперёд. Я, сверкнув удостоверением, пошёл за ней. Дальше начинается мирный город, моя Родина, столица Колонии Зелёный Город. В котором живёт мой самый любимый в этом Мире человек.
7. Любимый человек
– Приве-е-ет! – Звонкий весёлый женский голос окликнул меня перед входом в подъезд.
Я обернулся – Лика стояла совсем рядом и приветственно махала рукой. Не успел я сделать и шага, как она подбежала ко мне, бросилась на плечи, прижалась крепко. Сразу стало тепло и хорошо. Я тоже её обнял, прижал к себе, чтобы почувствовать сквозь одежду её саму, её тепло, её запах. Лика засмеялась, я расслабил объятия, она упала на руки, провела ладонью по моим волосам и разыграла свой любимый трюк – сделала вид, что у неё подкосились колени. Я подхватил её на руки, покачал из стороны в сторону, опять прижал к себе. Какая она всё-таки легкая, хотя ненамного ниже меня. Идеальная точеная фигура, упругая грудь, длинные ноги. Лицо восточной принцессы и римской аристократки.
– Вернулся, братик, – проговорила она мне на ухо.
Я немного отстранился, посмотрел в её глаза: чёрные, глубокие, блестящие.
– Рад тебя видеть, – сказал я ей.
– А уж я как рада, – Лика засмеялась, её ноготки с шуршанием прошлись по моей небритой щеке. – Пошли скорее домой.
– Лика, давай ты первая пойдёшь? – Я провёл ладонью по шёлку её волос. – Хорошо?
– Хорошо, – сказала она, вывернулась из моих объятий и, со скрипом открыв дверь, вошла в подъезд нашей старенькой пятиэтажки.
Я выждал пять минут, потом зашёл вслед за ней. За спиной оглушительно громыхнула железная дверь, лестничная площадка первого этажа погрузилась в темноту. Я бросил на пол сумку – звякнул аккуратно сложенный панцирь, – постоял немного, прислушиваясь к себе.
Часть моего разума, этого водоворота мыслей, впечатлений, желаний, страхов, отказывалась понимать, что я уже не на войне. Слух, зрение и остальные органы чувств по-прежнему вычленяли признаки опасности. Мышцы находились в особом состоянии, готовые в любой момент полностью напрячься и отдать всю энергию, чтобы отразить нападение. Сердце тоже работало в определённом ритме, привычном для рейда. Но физическое тело – вещь подчинённая, сложнее другое. Мне надо было укротить свой дух. Не стоит тащить войну к себе в дом, к тем, кого любишь. Тем, кто тебя любит, всё равно, кто и как в рейде мог убить тебя и твоих друзей. Или как убивал ты. Они хотят увидеть живым и здоровым того, кого любят и кто любит их.
