Времена грёз. Том 1 - Мелисса Альсури
Все так же не открывая глаз, я слушала Каина, успокаиваясь от его слов и невольно сжимая в руках тонкую ткань его рубашки. Ладони сами никли к его теплу, опасаясь, что своего для жизни не хватит. В нем было столько уверенности, столько обещания, что я готова была поверить во что угодно, лишь краем сознания отметив, почему каждая из любовниц этого мужчины так обожала его. Но когда он успел стать таким заботливым для меня? Или, может, я просто не замечала этого раньше?
Голос снова раздался рядом с ухом, заставляя чуть смутиться от близости.
— Я мечтаю о том, что, увидев тебя, такую желанную, чарующую и запретную, Авель сдохнет от зависти на своем светлом троне, пытаясь продать все королевство лишь за возможность прикоснуться к твоей истинной красоте.
Ошарашенно замерев, я ощутила, как к лицу прилила кровь, и хотела было открыть веки, но чужие губы неожиданно накрыли мои, любовно закрепляя все сказанное ранее. В тот миг я, кажется, совершенно забыла, кто я и что я, а потому не раздумывая ответила на поцелуй, заметив, как вместе с этим он становится более жадным, глубоким, нетерпимым и чувственным. По спине пробежала приятная дрожь, рука, лежащая на талии, сильнее прижала меня к мужчине, согревая и окутывая его ароматом, вторая в это время очертила линию скул и скользнула на затылок, зарывшись в локоны волос. Властность Каина сквозила буквально во всём, безмолвно убеждая меня полностью отдаться эмоциям, будто в мире нет ничего кроме него и его желания.
— Моя Софи…
Его губы приникли к моей шее, опалив горячим дыханием и вожделенно впиваясь в кожу, только тогда, едва не застонав, я очнулась, с ужасом осознавая, что творю. Вздрогнув, я в панике попыталась оттолкнуть Каина, задыхаясь от нахлынувшего отвращения к себе за мимолетную слабость.
— Пусти меня.
— Софи.
Его голос прозвучал укоряюще, и хватка не ослабла, даже наоборот. Он явно не желал терять столь ценный трофей и, словно пес, поймавший добычу, держал меня в своих руках. Сжав кулаки, я ударила мужчину в грудь, теряя терпение и рассудок с каждой новой секундой, проведенной рядом с ним в настолько неприличной близости. В груди стало горячо от ненависти, но обращена она была в равной степени и к себе, и к нему, ладони чуть не вспыхнули, невольно пытаясь призывать оружие, на глаза навернулись злые слезы. Каин спустя пару долгих мучительных минут все же поддался, вцепившись в кисти рук, чтобы я перестала отбиваться, и недовольно посмотрев в мои глаза.
— Чего ты так испугалась, Софи? Почему отказываешь в том, чего сама желаешь?
— Мне мерзко только от мысли об этом. Не надейся, что могу простить за то, что ты со мной тогда сделал, это отвратительно, подло, и я никогда в жизни не стану делить постель с убийцей своего ребенка.
Во взгляде Каина на миг мелькнуло удивление, но он не стал мне отвечать, оставив попытки договориться. Сдержанно выдохнув, он отпустил меня, давая уйти, чем я незамедлительно воспользовалась.
Не желая больше оставаться с ним наедине, я подхватила подол и побежала к выходу из комнаты, а ноги сами понесли меня к лаборатории, расположенной рядом с музыкальным залом.
— Я схожу с ума, я просто схожу с ума.
Юркнув за дверь своей маленькой обители, я едва дошла до широкого кресла, стоявшего посреди комнаты, и упала в него, подтянув к себе колени. Устало потерев лицо, я постаралась унять сердце, оглушающее своим стуком.
Нужно было отвлечься, нужно было перестать думать о произошедшем, иначе сознание грозилось утопить меня в безумном водовороте чувств. Давно я не ощущала так много, теперь даже больше, чем утром. На горечь утраты и обиду на светлых наложился страх за собственную жизнь, смущение и всепоглощающий стыд за то, что я пока не хотела признавать.
Обхватив себя за плечи, я подняла взгляд, заставив себя перевести внимание на стены и предметы перед собой. Кажется, сейчас только в лаборатории я могла ощущать себя в безопасности, обустроив пристройку на свой вкус и заполнив теми вещами, что мне нравились. Рисунки, чертежи, заметки и множество склянок на полках перемежались с запасами гипса и мелкими поделками, коими я занималась в свободное время. Старые записи по алхимии соседствовали с архитектурными учебниками, подаренными мне Клеоном, кое-где виднелись листки с расчетами задуманных мной браслетов. Неожиданно для себя я поняла, что провела в этом мире уже целый год, с горем пополам привыкнув к этой новой жизни, но… чему я тут научилась? Наверно ничему, раз все еще пытаюсь найти утешение в руках мужчины.
Но какие это были руки…
— Сэра, ты все еще не переоделась?
Ганим прошел в комнату незаметно, напугав меня и заставив нервно дернуться, как от удара. Пропустив это мимо внимания, брат подошел ближе и присел передо мной, удивленно разглядывая наряд.
— Тебе так понравилось платье?
— Н-нет…
Набрав воздуха в легкие, я хотела было объяснить, оправдаться, но не смогла подобрать слов. Не нашла швей? Как вообще объяснить их уход? Не попросила Каина, потому что… что? Беспомощно опустив плечи и выдохнув, невольно прикоснулась к губам, отводя взгляд. Не хочу втягивать в это Гани, он все равно не сможет помочь, а если полезет разбираться, то только поссорится с семьей.
— Неважно.
— Сэра, у тебя глаза опухшие, ты снова плакала?
— Да, из-за сна, только и всего.
— Точно? Мне, кажется, ты что-то недоговариваешь.
— Точно, не переживай, мой милый братец, лучше принеси мне пижаму, она осталась в зале.
Кивнув, Ганим поднялся на ноги, но смотрел все также внимательно, давая понять, что расспросы оставил лишь на время.
— Хорошо, давай тогда я и платье отнесу.
Украдкой глянув на закрытую дверь, я послушно кивнула и, встав с кресла, повернулась к брату спиной, ожидая своего вызволения из ласкового плена. Шелк мягкой волной упал к моим ногам, но, не дав мне замерзнуть, Гани тут же накинул на меня еще теплый пиджак, что даже с учетом не слишком высокого роста и небольшого размаха плеч брата оказался мне заметно велик.
— Я быстро, туда и обратно. Могу прихватить с кухни что-то вкусное, ты ведь еще не завтракала.
— Да, пожалуйста.
Ганим ободряюще улыбнулся и, подхватив платье, вышел из лаборатории,
