Тьма Мертвокотья - Артемис Мантикор
Не стоит его разубеждать в этом.
— Представлюсь как следует, — прокряхтел старик. — Лесовик, страж-изгнанник. А ты кто таков будешь, цветомаг? Всех сильных цветомагов я знаю, но про тебя не слыхивал. В одном шаге стоишь от силы Многоцветья.
— Я уже её получил, — ухмыльнулся я. — Только часть моих сил сейчас на попечении… ученицы, скажем так. А имя мне — Лииндарк, Король Подземья.
— О-о… ваше величество, — старик приторно улыбнулся и явно издеваясь поклонился, сняв шляпку с самого большого гриба у себя на башке. — Что ж вы сразу не сказали, что у меня такие высокие гости.
— Не паясничай, старик, — я скривился. — Помоги мне свалить из твоей… твоих… хм, владений. И распрощаемся с миром.
— Такой могучий монарх, а сам, без старика, не управишься? Чёй-то вы так, ваше цветнейшество? И куда так спешите? Али общество моё вам противно?
— Я дал слово, — нехотя ответил я.
Старик чуть посерьёзнел. Но увы, ненамного:
— Слово монаршее… это да, дело святое. Тем более слово царского волка. И кем же нынче правит король волк… да ещё и в кошачьей обёртке?
О чём это он? А, ну да, артефакты тари…
— Я еще… хм… строю своё королевство.
— Отрадно слышать, — закивал старик. — Я уж было подумал, что ты заодно с крысами. Кажется, на власть в шестой эре претендовали только крысы да сделанные змеями химеры. А твоими соплеменниками, вроде как вороны правят. После того, как последний волк склеил лапки.
— Очень скоро вороны будут бежать в страхе перед родом сиинтри! — зло выпалил я.
— Ага. Вот и настоящий ты голос свой показал. И где же армия твоя, цветомаг? Не думаешь же ты, что справишься со всеми воронами разом, один?
— Почему нет? Пахучиху же как-то осилил.
— Во-о-о-т оно что. Теперь поня-атно откуда в тебе столько си-илы. Справился значится с оракулом той о ком не след поминать. Любопы-ытно, — голос лешего стал задумчивым и тягучим. Было слышно, что мои слова его не на шутку взволновали. Более того, старик о чём-то лихорадочно думал.
— Я дал слово, — пожал плечами я.
— Что же это за слово такое, хотел бы я знать, — он пытался выглядеть расслабленно, но я видел, как во мраке блеснули его глаза. Не смотря на потрёпанный внешний вид в них по-прежнему горели огоньки жизни.
Сказать? Почему бы и нет. Паучихе он явно не друг, а себя он назвал стражем, хоть и изгнанным. Вполне возможно, он знаком с Морой.
— Я обещал вернуть стражу по имени Кикимора её цвета.
Глаза старика снова вспыхнули.
В воздухе ещё сильнее запахло грибами и сыростью, будто всё вокруг и впрямь было частью его тела, и могло отражать его чувства.
— Кикимора… Знавал я как-то приёмную дочурку моей старой подруги. Выходит, знакомцы у нас общие есть. Что правда, старуха и с императором мёртвых знавалась, да и Змей ей не враг.
— Меня это не касается, старик. Говори прямо, что тебе нужно? — я начал немного злиться. У меня не так много времени, чтобы ходить вокруг да около.
— Пойдём, монарх. Дело есть у меня к тебе.
— Куда? У меня нет вре…
— Да помню я, что ты спешишь. Куда, к слову? Глядишь, подсоблю чем?
— А что взамен?
— Схватываешь на лету, — оскалился желтыми зубами старик.
4. В гостях у Лешего ½
Мы шли мимо поваленных деревьев по мягком настилу из гнилья и трухи. Старик уверенно прокладывал дорогу по змеившимся тропам, часто меняя направление. Сам бы я едва ли смог найти в этом хаосе дорогу.
Но она была.
Тем временем, леший решил начать свой рассказ. Не оборачиваясь, он спросил:
— Ты ведь всерьёз назвал себя королём Подземья? Или в тебе говорит цвет последнего кошачьего короля? Я чувствую его силу. Одну из его двух прежних сил, коли верней.
Как же мне надоело, что меня попрекают этим!
— Паучиха тоже так думала. И где она теперь? — я презрительно сплюнул.
— Отправилась с последним тари в Доминион, готовить нам конец света, — хохотнул Леший.
— Чего? — удивился я.
— Что слышал, милок. Таких, как оракул той, кого не след поминать всуе, надобно добивать на месте. Что ж ты так, последний цвет упустил?
— Я дал слово, — снова скривился я.
— Тяжко поди быть волком, пусть даже в тебе той крови и всего капля, — с неожиданным сочувствием ответил леший. — Но зубы-то ты ей таки вырвал. Новыми телами оракул-то не скоро сможет разжиться под присмотром у последнего тари.
— Зачем он вообще ей помог? Её бог и проклятая стихия ведь истребили его народ?
— Проклятие тари, — пожал плечами дед. — Волки не могуть порушить данное слово, а коты не в силах сопротивляться подлинным чуйствам.
— Погоди, кот что, влюблён в паучиху? — опешил я.
— Мог бы и сам догадаться, почему главный убийца пустотников сюсюкается с одним из источников сей заразы, — с насмешкой ответил леший. — Да только она никогда ему не ответит взаимностью, сколько б он по ней не сох. Пустотники не могут любить, как и их паршивое божество, не будем поминать его всуе.
Мы шли уже минут десять, но вокруг ничего не менялось — чернеющие стволы, бессветные грибы, лишённый магии мох, улитки и черви. Глазу было совершенно не за что зацепиться.
Я уже сомневался, что смогу сам найти путь обратно, если потребуется.
— Долго ещё, старик?
— Пошти пришли, — бросил он. — Ты бы лучше спросил чего, покуда возможность есть. Я знаешь ли много о чём поведать тебе могу.
— Поведай, как из твоего логова выбраться, — фыркнул я.
— Всему своё время, юный монарх. Всему своё время… о, вот и пришли. Не присветишь своим странным… — старик подозрительно посмотрел на мой артефакт, — фонариком?
Я поднял Ловец повыше и приказал Цветам разгореться ярче.
Мы выходили к небольшому затянутому тиной болотцу. Запах гниющих растений и грибных зарослей стал почти нестерпимым. Вокруг по-прежнему было множество трухлявой древесины, но под ногами теперь была грязь. Ноги неприятно вязли
