За труды и отечество - Андрей Николаевич Савинков
— Ты про мгновенное объединение Зартака под единой короной? — Переспросил явно думающий о другом герцог и тут же получил едкий ответ.
— Нет, про повышение цен на шерсть солоранских овец. Конечно, про Зартак. В этом деле отчетливо торчат уши эльфов, и меня это нервирует.
Парой месяцев ранее Южный Зартак неожиданно для всех соседей провел молниеносную военную кампанию по «возвращению исконных земель», вторгшись на территорию северного государства, в двух сражениях разгромив не успевшее по большому счету даже собраться ополчение северян и без боя взяв их столицу. На все про все ушло меньше тридцати дней, что по любым меркам выглядело весьма солидным результатом. А при том, что в составе армии южан действовал «союзный» эльфийский корпус, да и вообще политика Южного Зартака последние годы была откровенно про-эльфийской, кое-какие государства вокруг получили повод ощутимо напрячься.
Нет, сам по себе Северный Зартак был той еще дыренью. Лежащее на далеком севере государство было обитаемо фактически только вдоль южной границы и отдельными поселениями — вдоль берега Ледяного моря. В экономическом плане существовало оно в основном за счет добычи в море рыбы, а также морского зверя, и в целом никто особо от его захвата не расстроился. На глобальные расклады повлиять это никак не могло.
Другое дело, что сегодня его захватили, а завтра меня? Такие мысли не могли не прийти в голову правителей окружающих человеческих государств, и вроде как там даже потихоньку начали сколачивать что-то типа оборонительного союза. Но это не точно.
— Тебе-то что? Пусть об этом солоранцы нервничают, если ушастые решат восстанавливать свою империю, то очевидно начнут с них, — совсем по-простецки хохотнул Лаур III и от избытка эмоций хлопнул себя здоровенной ладонью по ляшке. Король Ветлана, откровенно говоря, на управляющего здоровенной страной монарха был не слишком похож, его было проще представить где-то, например, в кузнице с молотом в руках.
Впрочем, это только при первом рассмотрении. На самом деле ветланец был весьма и весьма образованным и местами даже пресвященным правителем, не чуждым в том числе и тонкой интриге. Не мало вельмож при дворе по глупости своей обманувшись внешностью монарха, закончили в итоге свой путь на плахе. Лаур Третий власть в своей стране держал крепко и ни с кем ею делиться не собирался.
— А ну да, — кивнул Алексис XIII, — я же и забыл, у вас с ними войнушка была, за пару холмов. Лет тридцать назад, кажется.
— Двадцать восемь, — кивнул ветланец. — И эта пара холмов, как ты изволил выразится, дорогой друг, площадью была примерно в два раза больше твоего герцогства. Так что я бы не стал…
— Господа! — Вновь вклинился роделийский царь. — Может быть вернемся к делам?
— Если к делам, то пока нам с севера ничего не угрожает, — откликнулся король Ветлана. — Поверьте мне, господа, никто не позволит ушастым вылезти из их лесов, уже идут переговоры о том, чтобы выкатить им требование уйти из Зартака. Дураков нет, люди между собой могут собачиться сколько угодно, но ложится под эльфов никто не станет.
— Кроме зартакцев, это даже немного иронично…
— Они так легли, — не заметил реплики своего южного соседа Лаур III, — что во время короткой войны именно эльфийский корпус понес самые большие потери. Потому что, когда на поле боя ушастые, солдаты с обеих сторон предпочтут совместно пойти метелить именно древолюбов, а уж потом разбираться между собой. Князь Эррестор конечно… Умный и опытный, этого не отнять, но вот людей он склонен недооценивать тотально. Эта недооценка встала ему — по моим сведениям — в добрых четыре сотни погибших эльфийских лучников.
— Это очень много, — нахмурился ронделийский царь. — Таких потерь эльфы не несли уже несколько сотен лет.
— Вот и я о чем, — согласился его севреный коллега. — Поэтому предлагаю оставить проблему ушастых нашим солоранским и рондорским друзьям, а самим обсудить дела южные. Что это за новое божество там вылезло? Какого вообще демона происходит в Баронствах?
— А вот тут уже мне есть, что рассказать, — как бы нехотя протянул герцог Тавар и в нескольких словах описал историю своего короткого знакомства с вылезшим откуда-то молодым и очень шустрым бароном. Ну то есть тогда бароном, а сейчас графом, у которого по рукой земли хватило бы на небольшое королевство. С другой стороны и сам герцог не побрезговал немного подвинуть на юг свои границы, пользуясь тем, что часть баронов в приграничье недавний катаклизм не пережило. — В общем, очень интересный персонаж. И я не только про превращение его в божество, хотя это конечно затмевает все остальное, но и прочие его придумки. Как в военной сфере, так и в мирной. Даже удивительно, как один человек может столько всего изобрести, поневоле начинаешь задумываться о природе его происхождения…
— И что? Вот эти пушки и мушкеты настолько хороши? Лучше магии? — Удивленно вскинул брови Конкрейн I. Ронделийское царство традиционно имело сложные отношения с гномами Южной Гряды, которые фактически держали за горло транзитную торговлю с государствами, лежащими по берегам Узкого моря. И при примерном магическом паритете — ронделийские маги никогда не славились своей силой, а гномы традиционно были хороши в создании защитных артефактов — на «честном» поле боя коротышки раз за разом били северных соседей. Кованные гномьи «черепахи» оказывались не по зубам даже рыцарской коннице, про вооруженную кое-как пехоту и говорить нечего. Из-за специфики «театра военных действий» ронделийцы считались среди людей наиболее искусным в построении и использовании всяких военных метательных машин, начиная от легких стреломётов до тяжелых гравитационных камнеметов. Когда на плотный гномий хирд отвесно падает кусок скалы размером с лошадь, тут уж никакие щиты и никакая броня не поможет. Так что нет ничего удивительного в том, что именно ронделийский монарх больше всего заинтересовался новым оружием.
— Не знаю, — пожал плечами герцог. — Мне самому, к счастью, полюбоваться на действие этих игрушек не довелось, но несколько бойцов, которые прибились
