Королева мстить желает - Елена Тихая
— Что значит заказывают? То есть и на королей идут покушения? То было не первое нападением на Милона? — удивилась я.
— Конечно, нет. Пару недель назад пытались отравить Его Величество Фроста. На Милона покушения реже.
— И я даже знаю, почему на Бабена никто не покушается, — вздохнула я.
— Да. Кому он нужен? Он шут при братьях. И не смотрите на меня так, миледи. Фрост очень умный мужик, но справиться со всем один не может. Милон как может, помогает, внутренний сыск на себя взял, но ему опыта не хватает, а у знающих людей он не пользуется авторитетом.
— И получается пшик, — кивнула я.
— Ну, как-то так. Думаю, что кто-то очень хочет на их место. Только кто? Претендентов хоть отбавляй. Каждый министр та ещё гадина.
— Не совсем. У них нет прав на трон. Как они его займут? Это же передел власти. Внутренняя война. И, как показывает история, такие войны чуть ли не кровавее внешних. Здесь должно быть что-то ещё.
Оставшийся путь мы молчали. Каждый думал о своём, а может быть, и об одном и том же.
Граф Лурье, получивший в своё распоряжение кипу этих очень важных бумаг, был в таком восторге, что не описать словами. Он чуть ли не припрыгивал вокруг всего этого. Мне оставалось лишь улыбнуться его энтузиазму, пожелать действительно серьёзных открытий, а также отдать распоряжение о регулярном кормлении графа. А то он такими глазами смотрел на эти бумаги, что о бренном голодном теле явно забудет.
Следующий день мы занимались ловушками и прочим. С утра Панок всё же зашёл.
— Миледи, я, конечно, сделаю и оглушающие, и ослепляющие артефакты, но скажу сразу: это давно известные методы. У них наверняка тоже будут такие. К тому же, насколько мне известно, в Анузе магов не меньше нашего, а может быть, и больше. Я бы посоветовал сделать что-то защитное. Но сделать это для каждого воина я не смогу при всём желании, — вздыхал Панок.
— А какие вообще защитные артефакты ты можешь сделать?
Я и до этого думала, что и по нам будут бить магией. Но я ничего в ней не смыслю. Мне хоть какая-то точка опоры нужна.
— Ну, могу защитить от того же оглушения и ослепления. Могу сделать небольшой щит, который выдержит один удар. Не особо сильная защита, но если удар в спину — вполне. Могу сделать от огня, но стрелу он не остановит, как и меч. О, ещё могу сделать воздушный пузырь, если пустят ядовитый газ.
— Боже, они такое могут сделать? Просто пустить ядовитый газ? — ужаснулась я.
— Не знаю, я просто предположил, — пожал Панок плечами. — Вы не переживайте, этого, скорее всего, не будет. Ведь это затронет всех воинов. И их тоже, — начал он меня успокаивать. А я… а я вспоминала историю моего мира и как применялось химическое оружие на людях. Какие ужасы всё это творило. Бр-р. Меня несколько раз передёрнуло.
— Значит, так. Делай всё, что можешь. Особенно щиты от удара и огня. Горящие стрелы — классическое оружие, и у них они тоже будут. А мне пора проехать границы.
Мы с Ифором и охраной отправились вновь к границам. Я взяла с собой записи предков, которым пришлось использовать родовой клинок для защиты. Читала его иносказания и всё никак не могла понять, как же его активировать и что точно он даёт. Объезжать все границы вновь я не стала. Доехали до самой границы на плато, нашли защитные артефакты. Я клинком дотронулась до них. И если в прошлый раз было небольшое свечение, то сейчас была вибрация, а ещё мне обожгло руку. Рефлекторно хотела её отдёрнуть от клинка, но он не отпускал. Я просто-напросто не могла разжать пальцы. Только больше ничего не происходило. Клинок прилип к артефакту, а я к нему. И всё.
— Что происходит? — задали мы друг другу с Ифором вопрос.
— Клинок не отпускает, — простонала я, ибо ладонь всё ещё немного жгло.
— Наверное, клинок что-то от вас хочет, — произнёс он неуверенно.
— Что? Я ничего такого в записях не нашла. Там вообще ничего не понятно.
— Не знаю. Попробуйте с ним поговорить.
— С кем? С клинком? Он же неживой.
— Это магия. Возможно, вы получите какой-то отклик.
— Ладно, попробую, — выдохнула я. Всё равно же что-то нужно делать. Не стоять же здесь до прихода армии Анузы. Вот смеху-то будет…
Закрыла глаза, попыталась расслабиться и почувствовать что-то кроме боли в ладони. Папа когда-то объяснял, как мирно забрать нужную тебе вещь из пасти разыгравшегося щенка. Его ни в коем случае нельзя ругать. Наоборот, спокойным, но не сюсюкающим тоном надо с ним говорить, движения должны быть плавными и не выглядеть опасными. Сейчас у меня, конечно, не щенок, но иной идеи в голову не пришло.
«Клинок, родовой мой защитник. Прошу помощи в защите этих земель» — обратилась я к нему мысленно. И мне показалось, что руку жечь стало меньше. Тогда я повторила своё обращение, но клинок лишь завибрировал вновь. Отклик-то есть, а что дальше делать? И, будто отвечая на мою мысль, от ладони к виску прошёл импульс. Больно же. И что я должна была сейчас понять? Надо думать? Надо обращаться? Не так? Что? У меня начиналась паника.
— Миледи, — донёсся до меня голос Ифора, — в записях написано «желающему защиты да будет она дана»
— И? Я желаю защиты, но он меня не отпускает. — У меня уже вся рука болела.
— Может быть, вы в прямом смысле должны пожелать? Ну, представить, что от него хотите.
— Я желаю, чтобы армия врагов не прошла на наши земли, — произнесла я вслух. Ладонь обожгло вновь. — Не выходит, — простонала я, сгибаясь.
— Конкретнее. Это же щит. Он должен что-то отразить для защиты. Возможно, на людей он не действует.
— Действует. Он же может единожды отбросить противников хозяина.
— Конкретных противников. А враг — широкое понятие.
— Хорошо, — вздохнула я, пытаясь вновь отрешиться от боли в руке. Выходило не очень. — Я желаю, чтобы ни одна вражеская стрела не прошла сквозь барьер.
И о чудо! Боль волной омыла мою руку и схлынула в её источник, то есть в клинок. Даже ладонь перестала болеть. А вот артефакт вспыхнул
