Император поневоле (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович

— Не здесь, — ответил я и она понятливо кивнула.

— «Тогда вставай соня, идём завтракать, где мне всё и расскажешь! — не попросила, а по своей наглой божественной манере приказала она, обнажив когти на лапе».

— У Того-кого-нельзя-называть набралась манер? — поинтересовался я, вызвав этим яростное шипение с её стороны.

— Ладно, всё равно ведь не отстанешь, — со вздохом согласился я, перекидывая ноги с кровати на пол.

— «Вот, молодец! — похвалила она меня, требовательно показывая взять её на руки»

— Хумай сейчас позову, пусть тебя таскает, — пошутил я.

— «А когтями по лицу? — был незамедлительный ответ».

— С другой сторону идти в принципе недалеко, — тут же поменял я решение, беря Бастет на руки.

— Ты сегодня ещё более тяжёлая, чем обычно, — удивился я, — уже завтракала без меня?

— «Если у кого-то плохая память, я беременная, — ехидно напомнила она мне».

— Эм-м-м, а извини за подробности, а сколько у вас этот процесс происходит? — смущённо поинтересовался я.

— «Как ребёнок сам будет готов появиться на свет, тогда это и случится, — весьма туманно ответила она и отказалась продолжать разговор на эту тему».

Почти сразу, едва информация о том, что я встал, дошла до ушей слуг, как появилась Хейра. Взволнованная, с явно первым попавшимся на полке парике на голове, что для неё было необычно, девушка опустилась на колени и явно пугаясь меня, сказала.

— Мой царь, прошу простить меня за длительное ожидание, но арестован господин Бенермерут и большая часть его родни. Мне пришлось взять на себя функционирование всей половины дворца Его величества.

— Всё же он оказался виноват, — я мрачно покачал головой, — одно разочарование, за другим.

Девушка испугалась ещё больше и промолчала.

— Пусть в обеденный зал подадут мне еды, — приказал я, — и скажи охране на кухне, чтобы делала двойную проверку.

— Она уже и так тройная мой царь, — склонила голову распорядительница дворца, — приказ господина Хопи.

— А ну тогда ладно, — я погладил Бастет по голове, — идём, пока несут еду я проснусь до конца.

Когда мы вышли из личных покоев в коридор, он был более пустынен чем обычно. Тут в основном к моему появлению ошивались сотни бездельников, которые пытались поговорить со мной или попросить о чём-то.

— «Но к сожалению непустой, — я посмотрел, как при моём появлении все тут же падают на колени и приветствуют царя опустив лица в пол».

Все явно были напуганы, но от понимания того, что если их не арестовали, значит они вне подозрения, а потому самое время высказать царю знаки уважения, глядишь я кого из них и запомню. Это прямо читалось на их лицах и я милостиво даже остановился, толкнул краткую речь, что обязательно запомню тех, кто предан мне и покараю предателей, чем вызвал всеобщее ненатуральное восхищение тем, какой я великий царь. От этого настроение ещё более испортилось и я вошёл в обеденный зал ещё злее, чем был с утра. Жизнь царя больше не казалась мне райским садом. Очень резко почему-то захотелось домой, в свой привычный и размеренный образ жизни простого столичного мажора, со всеми его пьянками и гулянками.

— Мой царь, кроме Хумай, были арестованы ещё пять жён Его величества, — пока мы ждали завтрак, Хейра подошла ко мне ближе, — их детей я велела передать другим жёнам.

— Что делать с детьми, мы разберёмся позже, — настроение продолжало падать.

— Если есть ещё новости Хейра, то говори сразу, — процедил я, — а то уже и не знаю, что думать, кто ещё меня решил предать.

— Больше ничего не знаю, мой царь, — испугалась она моего тона.

Подали завтрак и появилась царь Хатшепсут, лично, не забыв правда за пару минут прислать гонца, но всё равно был необычен сам факт, что она явилась на завтрак без приглашения.

— Мои люди волнуются Менхеперра, — сев рядом, она внимательно посмотрела на меня, — что на этот раз?

— Всё как обычно дорогая, — через силу улыбнулся я, собираясь показать ей, что у меня всё под контролем, — интриги и предательство.

— Да? — искренне удивилась она, — кто на этот раз?

— Это мы очень скоро выясним, — уклончиво ответил я.

Ответ ей явно не понравился, но спорить она не стала.

— Прошу тебя, если будешь арестовывать тех, кто служит мне, сообщать мне об этом, — попросила она.

— Это маловероятно моя любимая жена, — я ей спокойно улыбнулся, — в этот раз похоже предали мои.

— В этот раз? — она с возмущением на меня посмотрела, — мне не нравится, как это звучит.

— Знаешь мне тоже, — согласился я, — возможно мне стоит ужесточить наказание за государственную измену.

— Она и так сейчас карается смертной казнью, — напомнила мне Хатшепсут.

— Вот именно дорогая, вот именно, — задумчиво ответил я так, что тут испугались уже все вокруг.

Она быстро похватала кусочки еды и попрощалась, а я остался, поскольку до конца расследования всё равно не было желания ничего делать. Нужно было понять масштабы трагедии, которая на меня обрушилась. В этот раз было больнее всего, поскольку это был даже неблизкий, а самый ближайший мой круг. Сердце томительно и тревожно сжималось в груди, а во рту всё время ощущался мерзкий привкус крови.

— Мне нужно работать, — я поднялся из-за стола, и на выходе мы столкнулись с собранным и решительным верховным визирем.

— Мой царь, — низко поклонился он.

— Ты ко мне? — я отмахнулся от его приветствий.

— Да, мой царь, прибыли тирские корабелы от госпожи Небамон. Я хотел обсудить с Его величеством и господином Яхмосом, где их лучше разместить и использовать, — склонил он голову, — ну и нужна подпись обоих царей. Проект перестройки Фив готов со всеми замечаниями Его величества, что он высказал недавно.

— Идём посмотрим, хотя бы отвлекусь, — обрадовался я работе и под ворчание Бастет отнёс её в свой рабочий кабинет.

— За измену своему царю бывшая царская жена Хумай лишается своего имени, отныне её можете называть просто Бродяжка, — три глашатая зачитывали приговоры весь день и изрядно утомились. Казни шли беспрерывно с самого утра и уже отрубили головы ста человекам, после того как прежде их лишали имени, чтобы они не могли им воспользоваться в Дуате.

Глашатаи порядком устали, но были рады, что это был конец списка, поскольку последними шли основные зачинщики или неудавшиеся исполнители.

— За измену своему царю бывший первый жрец Амона Пуимра лишается своего имени, отныне можете его звать Толстяк, — продолжил один из них и почти сразу, верещавшего от ужаса бывшего жреца солдаты вытащили из небольшой оставшейся группки пленников и бросили на плаху.

Человек, с новой должностью, дарованной ему лично царём Менхеперра, но необычно звучавшей для всех — палач, вытерев пот с лица, взмахнул топором и новая голова покатилась по помосту, заливая кровью и без того испачканное дерево, на котором уже собрались тысячи мух.

— За измену своему царю бывший распорядитель дворца Бенермерут лишается своего имени, отныне можете его звать Слуга, — продолжил другой и новая голова отделилась от тела. Его родственники успели сделать это ранее, так что старик даже не сопротивлялся, когда его отвели к палачу.

Когда голова последнего казнённого упала на помост, который мастер соорудил по моей подсказке с такой любовью, что я, лично курировавший его постройку, как и обустройство плахи и создание бронзового топора специальной формы, чтобы головы им было легче отрубать, предложил ему новую должность при дворе и мастер тут же согласился. Это был пятый человек, фанат своего дела, которого я нашёл, но вот то, чем ему предстояло заниматься, меня не сильно радовало, но похоже другого выбора у меня попросту не было.

Всё оказалось до банальности просто. Проклятый Пуимра, который поняв, что я скорее всего помирюсь с остальным жречеством после своего похода и неудавшейся попытки подставить через своего сообщника Сеннефера, царя Хатшепсут передо мной, решил немного скорректировать свои планы, устранив сразу меня. Последний раз я поговорил со жрецами очень хорошо, а он сам с ними останется в очень плохих, поэтому видимо он почувствовал, как место под ним зашаталось. Ведь как я мог помочь ему на него взойти, так и легко оттуда и выкину. А потому он налил сладких слов в уши Бенермеруту, которого он убедил в том, что такой человек, как он, спасший неоднократно царя, достоин большего, а я скотина такая неблагодарная дал ему лишь должность и дом в столице. Не знаю как, но старик на это повёлся и вскоре по подсказке того же жреца нашёл ключи к нескольким моим жёнам, которые со мной были лишь раз и родив ребёнка больше не попадали в мою кровать, чем сильно были недовольны, поскольку я после этого забыл об их существовании и не давал им ни новых титулов, ни других благ, которые они желали от меня получить. С ровно тем же самым они подошли к Хумай и на общей теме детей убедили её, что я изменился так сильно, что больше ими всеми не интересуюсь, не люблю их, поскольку набрал себе наложниц в Митанни. Влюблённая дура, с которой мы последнее время и правда редко виделись, по причине моей занятости и походов, поверила этому и согласилась помочь убить меня, чтобы её ребёнок стал претендентом на трон Египта, поскольку в дальнейших планах заговорщиков было избавиться от второго царя, пусть это не получилось у них вначале с историей про отравленный шип в кольце.